Следующий апокалипсис. Искусство и наука выживания - Крис Бегли

апокалиптических историях вызваны рядом разнообразных причин, и некоторые из них не такие, как в популярных сюжетах. Иногда мы встречаем катастрофу, ставшую результатом неприемлемого поведения со стороны человечества. Истории наводнений из месопотамских традиций, которые продолжились в иудео-христианско-исламской традиции, рассказывают о наказании за плохое поведение или неповиновение. В преданиях о Великом потопе «Сказание об Атрахасисе» (один из ранних месопотамских эпосов) царь Богов Энлиль возмущается производимыми людьми шумом и суетой (поскольку людей стало слишком много) и решает уничтожить их с помощью потопа{101}. Менее значимый бог, Энки, предупреждает об этом героя Атрахасиса во сне и говорит, чтобы тот строил корабль и бежал. Разумеется, эти истории необходимо интерпретировать. Стоит ли воспринимать жалобы на шум буквально? Или шум — это метафора бунтарства? Возможно, шум — признак перенаселенности, темы, которая встречается во многих месопотамских повествованиях той эпохи? В более поздних версиях «Эпоса о Гильгамеше» Атрахасис заменяется Утнапиштимом, а Энки — богом Эа, но в остальном сохраняется сюжет о подобном плане уничтожения человечества{102}. Население по-прежнему описывается как шумное, но по текстам видно, что недовольство возникает из-за людей, которые переступили иерархическую ступень и принялись строить огромные и шумные города, то есть вести себя так, как не подобает в их положении. В более поздней библейской версии, с Ноем в роли Атрахасиса или Утнапиштима, шум и самодовольство, которые разгневали богов в месопотамских повествованиях, превращаются в зло, насилие и коррупцию. Эти религиозные повествования — поучительные и предостерегающие истории, но вовсе не означают, что люди переживали их так же, как переживают в современных популярных сюжетах об апокалипсисе.

Религиозные истории важны, даже несмотря на то, что многие из них не дают рецепта, как выжить после апокалипсиса. Они поучительны в других отношениях. Повествования о мифическом прошлом определяют наше поведение. Даже светские рассказы о мифическом прошлом могут оказать радикальное влияние на настоящее и грядущее: мы видим, как во многом американский «жесткий индивидуализм» формирует нашу реакцию на текущие события и определяет видение правильного пути, а это, несомненно, влияет на то, как мы будем вести себя в будущем.

Религиозные повествования, которые предсказывают будущие события, такие как Пророчество об Армагеддоне из библейской Книги Откровения, также влияют на наше поведение и оказывают ощутимое влияние на настоящее и будущее. Хотя подобные примеры можно найти по всему миру, я сосредоточусь на своей собственной традиции: на христианских пророчествах об Апокалипсисе и «конце света». Эти истории описывают период бедствий, предшествующий концу света. В этот период, продолжительность которого варьируется в разных интерпретациях, люди страдают от трудностей и катастроф, за которыми следует обещанное второе пришествие Иисуса. Можно представить себе сходство между выживанием в период бедствий и выживанием в условиях, описанных в светских сюжетах. Однако даже в этом случае внимание не всегда сосредоточено на том, как избежать гибели. Лишь небольшая часть христиан верит в вознесение перед великой скорбью, когда верующие телесно возносятся на небеса до того, как начнутся испытания и невзгоды. То есть вопрос в том, как в случае катастрофы оказаться на правильной стороне, а не в том, как их пережить.

Среди определенных групп христиан, особенно евангельских христиан, сильна вера в конец света, и сейчас многие видят знаки, указывающие на близость подобного исхода{103}. Мэтью Саттон описал этот феномен в своей книге «Американский апокалипсис: история современного евангелизма». Автор документирует рост эсхатологических убеждений, от относительно маргинальных до гораздо более популярных{104}. Когда эсхатологическое мышление проникает в политические круги или каким-либо иным образом в популярные средства массовой информации, эти истории затрагивают гораздо большее количество людей, а не только приверженцев той или иной религиозной традиции.

Традиции верований влияют на людей в более широком контексте. Апокалиптические убеждения привели к популярности некоторых евангелических групп; им же они обязаны своим политическим успехом. Различные христианские верования, связанные с возвращением Иисуса, используют разные термины. Так, термин «премилленаризм» означает веру в то, что пришествие Христа будет предшествовать Тысячелетнему царству, «периоду торжества правды Божьей на земле». Следовательно, премилленарное мышление буквально интерпретирует апокалиптические события, описанные в Книге Откровения. Расцвет этого направления относится к началу XIX века и занимает видное место в зарождении современного евангелизма, который Саттон классифицирует как «диспенсационный премилленаризм»[9]. Уточнение «диспенсационный» касается убеждения, что история делится на различные эпохи или диспенсации, в течение которых люди сталкиваются с разными схемами управления и администрирования. Саттон считает, что вера в неизбежный апокалипсис является ключом к пониманию современных евангелистов, а особенно их политической ориентации и привлекательности этой группы.

Некоторые евангелисты составляют значительную часть христианского правого крыла, наряду с католиками и другими группами. Правые христиане появились в 1970-х годах как политическая сила, отчасти в ответ на развитие гражданских прав в 1960-х годах. Этот избирательный блок сформировал мощный сегмент республиканской базы и способствовал избранию Рональда Рейгана в 1980 году. Религиозное апокалиптическое милленаристское мышление быстро распространялось с 1980-х годов параллельно с ростом евангелического христианства и правых христиан со времен президентства Рейгана{105}. Начиная с 1970-х годов, влияние евангелистов на политику правого крыла привлекало так много внимания ученых, что Организация американских историков назвала это явление «кустарным производством»{106}. Современные научные и журналистские исследования изучают роль этой веры в более поздних республиканских администрациях{107}.

В последние десятилетия мы стали свидетелями нового витка влияния правых христиан, в 1980-х годах формировавших экологическую политику. От министра внутренних дел администрации Рональда Рейгана Джеймса Уотта, выступавшего против защиты окружающей среды и ссылавшегося на библейские заветы пользоваться ресурсами Земли, до тех, кто отрицает факт изменения климата, опираясь на неизбежность конца света как на способ освободить нас от ответственности за свои действия. Подобное видение будущего затрагивает людей, находящихся далеко за пределами евангелистского или любого другого типа христианства. Недавно Майк Помпео, госсекретарь при Дональде Трампе, публично упоминал Вознесение (когда верующие христиане, живые и мертвые, якобы поднимутся в воздух, чтобы встретить Бога) на политических мероприятиях. Он, как и вице-президент Майк Пенс, является членом «группы по изучению Библии» в Белом доме, возглавляемой Ральфом Дроллингером, известным своими эсхатологическими взглядами{108}. Такое мышление оказывает влияние на политику и определяет нашу дорогу в будущее.

Будучи ребенком, я наблюдал некоторые политические последствия с близкого расстояния. Мой отец работал в Министерстве внутренних дел, в управлении по добыче полезных ископаемых. Вместе с командой юристов он обеспечивал соблюдение экологических норм, регулирующих добычу угля на поверхности. Это метод извлечения угля путем удаления верхней части горного склона или горной вершины, в отличие от более