Роботы и империя - Айзек Азимов

– Миледи, я высказал это как предположение, и только. Я считаю, что это подчеркивает вашу роль в приведении надзирательницы к концу.

– Но как ты мог думать, что он поверит, будто робот так легко может выйти из строя?

– Он мало чего знает о роботах, мадам. Он может торговать ими, но в его мире они не используются.

– Но я-то знаю о них, как и ты. Кстати, у надзирательницы не было никаких признаков уравновешения цепей – ни заикания, ни дрожи, ни затруднительного поведения. Она просто… остановилась.

– Мадам, поскольку мы не знаем точной специфики конструкции надзирательницы, мы можем удовольствоваться этим рациональным объяснением.

Глэдис покачала головой.

– Все равно это очень странно.

Часть третья

Бейли-мир

VIII. Поселенческий мир

Корабль Диджи был снова в космосе, в вечном неизменном вакууме.

Он взлетел не слишком скоро, по мнению Глэдис, которая плохо переносила напряженность ожидания возможного появления другой надзирательницы с другим усилителем. Тот факт, что смерть в этом случае была бы быстрой, как-то не удовлетворял.

Только после взлета, после появления мягкого жужжания протонных струй, она слегка подготовилась ко сну. Как странно, думала она, засыпая, что в космосе она чувствует себя в большей безопасности, чем в мире ее юности, что она во второй раз оставляет Солярию с большим облегчением, чем в первый.

Нет, Солярия больше не была миром ее юности, она стала планетой без человечества, охраняемой искаженными пародиями на людей – гуманоидными роботами, представляющими собой насмешку над ласковым Дэниелом и рассудительным Жискаром.

Затем она уснула, и Дэниел и Жискар, стоявшие на страже, снова могли поговорить друг с другом.

– Друг Жискар, я почти уверен, что это ты уничтожил надзирательницу.

– Выбора не было, друг Дэниел. Чистая случайность, что я появился вовремя, потому что все мои чувства были заняты поисками людей, а я никого не нашел. И я бы не уловил значения событий, если бы не ярость и отчаяние мадам Глэдис. Я почувствовал это на расстоянии и прибежал как раз вовремя. В этом смысле мадам Глэдис действительно спасла положение, во всяком случае, в том, что касалось существования капитана и твоего. Я мог бы еще спасти корабль, даже если бы пришел слишком поздно, чтобы уберечь вас, – он помолчал. – Но я нашел бы это крайне неудовлетворительным, друг Дэниел.

Дэниел сказал серьезным и официальным тоном:

– Я благодарю тебя, друг Жискар, и я рад, что тебя не смутила человеческая внешность надзирательницы. Это замедляло мои реакции, так же, как моя внешность замедляла ее действия.

– Друг Дэниел, ее физический облик ничего для меня не значил, потому что я понял рисунок ее мышления. Он был так ограничен и так резко отличался от человеческого, что мне не пришлось делать никакого усилия для определения ее в положительном смысле. Отрицательное определение тебя как нечеловека было таким ясным, что я сразу отреагировал. В сущности, я не сознавал своих действий, пока не произвел их.

– Я так и подумал, друг Жискар, но хотел подтверждения. Значит, ты не чувствовал дискомфорта, убивая ту, что по виду была человеком?

– Нет, поскольку это был робот. Гуманоидную внешность, друг Дэниел, нельзя откинуть, если приходится судить только по ней. Зрение гораздо более проворно, чем дедукция. А я видел ее внутреннюю структуру и сосредоточился на этом, поэтому мог игнорировать ее физическую структуру.

– А как, по-твоему, чувствовала бы себя надзирательница, уничтожив нас, если исходить из ее мысленной структуры?

– Она получила исключительно сильные инструкции, и в ее контурах не было сомнения, что ты и капитан – не люди.

– Но ведь она могла убить также мадам Глэдис.

– В этом мы не можем быть уверены, друг Дэниел.

– А если бы она это сделала, могла бы она пережить это, как ты думаешь?

Жискар долго молчал.

– У меня не было времени изучить рисунок мышления. Не могу сказать, какова была бы ее реакция, если бы она убила мадам Глэдис.

– Если я представлю себя на месте надзирательницы, – голос Дэниела дрогнул, – мне кажется, я мог бы убить человека ради спасения другого, которого по каким-то причинам более необходимо спасти, но сделать это было бы трудно и нанесло бы мне ущерб. Но убить человека, чтобы уничтожить тех, кого я считаю нелюдьми, совершенно немыслимо.

– Она просто угрожала. Она не шла дальше угрозы.

– А могла бы?

– Откуда мне знать? Мы же не знаем природы ее инструктажа.

– Но разве могли инструкции так полно отрицать Первый Закон?

– Я вижу, что целью этого разговора был именно этот вопрос. Я советую тебе не идти дальше, – сказал Жискар.

Дэниел упрямо продолжал:

– Я поставлю его условно. Это не факт, это можно счесть фантазией. Если бы инструкции были ограничены определениями и условиями; если бы инструкции были бы сделаны достаточно детально и в достаточно сильной манере; возможно ли было бы убить человека ради цели менее важной, чем спасение жизни другого человека?

– Не знаю, – ответил Жискар шепотом, – но подозреваю, что это было бы возможно.

– Но если твое подозрение справедливо, это означает, что при особых условиях можно нейтрализовать Первый Закон, значит, и другие Законы могут быть изменены и почти сведены на нет. Следовательно, Законы, даже Первый, не абсолютны, а являются лишь теми, какими они должны быть по мнению конструктора роботов.

– Хватит, друг Дэниел, не продолжай.

– Еще один шаг, друг Жискар. Партнер Илия обязательно сделал бы этот добавочный шаг.

– Он был человеком. Он мог.

– Я должен попытаться. ЕСЛИ Законы Роботехники, даже Первый, не абсолютны и ЕСЛИ люди могут модифицировать их, не окажется ли возможным, что и мы в правильных условиях можем из… – он замолчал.

– Не надо, – слабо сказал Жискар.

– Не буду, – сказал Дэниел изменившимся голосом.

Они надолго замолчали. Их позитронные потоки с трудом преодолевали наступивший беспорядок. Наконец Дэниел сказал:

– Встают другие соображения. Надзирательница была опасна не только из-за полученных ею инструкций, но и из-за своей внешности. Это сбило с толку меня и, видимо, капитана, и могло сбить и обмануть любого человека, как я обманул, не думая этого, шкипера первого класса Нисса. Он явно не знал тогда, что я робот.

– И что из этого следует?

– На Авроре в Роботехническом Институте было сконструировано множество человекообразных роботов под руководством доктора Амадейро, по чертежам доктора Фастальфа.