Сумерки людей - Деймон Найт

Лейтенант охраны тихонько присвистнул. Его грубая физиономия вдруг загорелась интересом и вниманием. Все остальные охранники переглядывались с теми же выражениями на лицах. Все они, разумеется, носили рабские клейма. Носили они, однако, и кое-что еще, а именно — оружие, что в какой-то мере обеспечивало им превосходство над свободными. И все-таки любой из них запросто дал бы отнять себе руку или ногу, только бы получить свободный статус. Такого почти никогда не случалась. Но раз Вождь обещал, значит, такова для него ценность этой женщины.

А женщина эта, конечно же, Элайн. Описание сомнений не оставляло. И столь сильное желание Вождя заполучить ее странным не казалось. Ведь любой дурак, в чьих руках она окажется, может возомнить себя вождем нового переворота. Но если это — все, то зачем объявлять такую беспрецедентную награду, как жалование свободы рабам?

Было, впрочем, еще одно возможное объяснение. Получив двояк Элайн, группа Мелькера вполне могла в то же время уничтожить упрот. Или спрятать. Чего проще? Достаточно лишь вывести его из учета — ищи потом неучтенный упрот среди миллиардов других до скончания времен.

Тогда, даже если фамилия Дика значится в черном списке, он может купить себе неприкосновенность, если, когда все уляжется, вернется с женой Вождя. Тут есть хоть какой-то шанс на спасение.

Чувствуя на себе взгляд офицера, Дик посмотрел на часы.

— Похоже, планы снова изменились, — сказал он. — Надо пойти и выяснить.

Лейтенант гвардейцев хмуро кивнул. Дик повернулся и зашагал прочь.

Куда? Решать приходилось быстро. Девушка могла воспользоваться любым выходом из покоев Мелькера. А их десятки. Всяких укромных уголков и лазеек в Орлане хватало с избытком. На выбор верного направления у Дика был один шанс из тысячи.

Но стоило ему остановиться и подумать, куда могла направиться девушка, как Дик вспомнил о собственном страхе, и инстинкт сразу подсказал ему: вниз.

Тем лучше. Чтобы гнаться за оленем, надо самому стать оленем. На следующей же площади Дик вошел в лифт, размышляя: «Я напуган. Мне нужно спрятаться. Скрыться куда-нибудь. Или меня убьют. Вниз, Как можно глубже. Съежиться в комочек и натянуть на голову одеяло».

Теперь он оказался на нижнем жилом уровне. Здесь коридоры уже начали наполняться людьми. Увидев патруль охранников, беглец вовремя вспомнил о том, что надо выпрямить спину и тверже ставить ногу. Стражи подозрительно на него покосились, но пропустили — человек в военной форме, и шагает так, словно выполняет ответственное задание.

Постоянно высматривая путь вниз, Дик вдруг заметил дверь, мимо которой наверняка сотни раз проходил, даже ее не замечая. Две свободно болтающиеся панели со сделанной по шаблону зеленой надписью: «СРАКАЛИЩЕ».

Ногой распахнув дверь, Дик оказался совсем в другом мире. С высоких потолков тускло светили засаленные фонари. Голые цементные стены. Полы тоже голые, если не считать узеньких дорожек из резиновых матов. На беглеца сразу обрушился гул голосов, шелест шагов и жуткий застоялый смрад с примесью какой-то кислятины. На миг Дику почудилось, что он снова попал в пещеру святого старца. Каким-то двойным зрением он увидел пыльные люминиты под потолком и коптящий масляный фитиль внизу — сажа и жир вперемешку. Потом все прошло, и он двинулся по главному коридору. Когда проходил мимо открытого прохода, на него со своих коек вылупили сонные глаза полуодетые сраки. Из другого прохода доносился металлический лязг, а воняло оттуда мылом и застарелым бельем. Потом навстречу попался старый срак в желтом комбинезоне, что катил перед собой этажерку, полную грязной посуды. Дик грубо остановил его:

— Эй, ты! Где тут выход на нижний уровень?

— Простите, миста, — начал явно напуганный срак, — простите, но тут такого нет. Только тот, что внизу, с печатью. Но туда, миста, никто не ходит. Запрещено. Там личная печать Вождя. Если прикажете, покажу.

Слуга бросил свою этажерку и заспешил вперед, а Дик проследовал за ним в следующий коридор. Потом еще полпролета по лестнице. Да, дверью давно никто не пользовался — вся в саже. Заперта на засов и солидный висячий замок. На висячем замке — печать с выпуклым рисунком. Дик потрогал пальцем — буква «К», а над ней что-то непонятное. Орел, кажется.

— Достань инструменты, приказал он сраку. — Зубило и молоток. Через пять минут эта дверь должна быть открыта.

— Простите, миста, но у нас нет инструментов…

— Достать! Живо! — рявкнул Дик. Старый срак в отчаянье всплеснул руками и исчез.

Пару минут спустя он вернулся в окружении небольшой группки других слуг. Одним из них был, естественно, Френкель. Горгулья тащил с собой чемоданчик с инструментами. Вид у урода был нерадостный.

— Простите, миста Джонс, но знаете, нам ведь не позволено вскрывать эту дверь без личного разрешения Вождя. Если у вас есть разрешение…

— У меня нет времени, — оборвал его Дик. — Возникла срочная необходимость. Вот… — Он порылся в карманах и нашел там листок бумаги. — Дайте карандаш, и я выпишу вам расписку.

Френкель дал ему огрызок чернильного карандаша, хотя подозрения по-прежнему явно снедали горгулью. Дик нацарапал на листке: «Беру на себя ответственность за вскрытие двери в служебных помещениях» — и расписался. Сраки переглянулись. На лицах у них выражалась разная степень непонимания — наверняка большинство не умела ни читать, ни писать. Френкель принял совсем безрадостный вид, но аккуратно сложил и убрал бумажку. Потом вынул из чемоданчика зубило и небольшую кувалду; Три могучих удара и скоба, на которой висел замок, уже пробита. Френкель снял замок и отступил от двери, держа железку в руке.

Дик открыл дверь и в конце прохода увидел мерцающий свет.

— Снова заприте ее за мной, — приказал он и шагнул за дверь.

Дойдя до конца прохода, Дик оказался в просторном пустом зале. Мутные лампы на потолке оказались даже не люминитами, а древними, похожими на луковицы, лампочками накаливания. Их болезненное оранжевое свечение едва развеивало лежащий кругом мрак. В тяжелом и неподвижном воздухе буквально висела мертвая тишина.

Дик вдруг остро ощутил полное одиночество. Какого же дурака он свалял! А что, если девушка вообще здесь не появлялась? Через ту дверь, по крайней мере, уже годами никто не входил. Но сюда были сотни возможных входов — пытать счастьях каждым займет целую вечность. Ладно. Во всяком случае, он уже тут. Если сюда направилась и девушка, отыскать ее след труда не составит.

Дик нагнулся. На толстом ковре пыли виднелись следы, но все достаточно давние. У боковой стены стояло несколько заброшенных ручных тележек. В дальнем конце зала за металлическими дверями виднелись погрузочные секции. Справа и слева были открытые проходы, где темнота едва рассеивалась предельно тусклыми желтыми фонарями.

Дик выбрал левый коридор. Там оказались еще двери — некоторые заперты, другие открыты. Через открытые двери видны были очертания каких-то загадочных груд. Раз он потянулся внутрь и наткнулся на гладкий изгиб ножки стола. Вероятно, тут были заброшенные кладовые, полные предметов когда-то нужных, а теперь совсем позабытых. Выплыло неприятное воспоминание. Как там говорил Руэлл? «Он коллекционирует коллекции… Вся эта гора, по сути…» Интересно, как глубоко простираются эти подземные хранилища?

Ведомый каким-то смутным наитием, Дик спустился по первой же попавшейся лестнице.

И оказался в жутком нагромождении сваленной как попало мебели. Отовсюду столы, диваны и стулья тыкали в него ножками. Под ногами скользили и рассыпались книги. В куполах света от ламп плавали облака пыли.

И тут вдалеке кто-то чихнул.

Звук долго метался под сводчатыми потолками. Дик задержал дыхание, прислушиваясь, — и вскоре услышал далекое постукивание. Кто-то… кто-то… Да кто же это еще может быть?

Дик осторожно двинулся вперед, стараясь избегать всякого шума, но это оказалось нереально. Вот в сторону отлетел незамеченный стул, а вот нога с хрустом проломила хрупкую столешницу.

Где-то впереди немедленно послышался грохот и торопливые шаги. Дик выругался, бешено вырвал ногу из проклятой столешницы и бросился в погоню. Сердце отчаянно колотилось. Он перепрыгнул через поваленный книжный стеллаж, рискованно проплясал среди целой россыпи стульев, взобрался на поставленный дыбом диван… Потом остановился и прислушался.

Далеко впереди — грохот и треск.

Погоня, казалось, шла уже многие часы. Дик раз за разом прокладывал себе путь среди мебели и ящиков. Потом останавливался и прислушивался. Снова нырял вперед. Мокрый до нитки, хватая ртом воздух, будто рыба на берегу, он в очередной раз помедлил на гребне возвышавшегося горой буфета. Ни звука. Еще раз глотнув воздуха, он снова задержал дыхание. Опять ни звука, кроме громкого стука крови в ушах.