Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой - Фрэнк Краке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перевозки шли полным ходом. Чтобы принять в Нойенгамме семь тысяч скандинавов, пришлось освобождать бараки. А местных узников – поляков, русских, голландцев, французов и бельгийцев – нужно было отправить в другие лагеря.
Но этого им никто не сказал.
Среди ночи их вывели из бараков. Тех, кто не мог встать, подгоняли ударами дубинок и пинками. Мертвых оставляли на месте. Если капо не был уверен, что человек действительно умер, он тыкал ему в лицо факелом. Жуткий запах горелого мяса наполнил барак.
На улице узников выстроили рядами по пять и заставили раздеться. После осмотра доктором-эсэсовцем самых больных пинками погнали в неизвестном направлении, а остальные отправились на склад одежды, Kleiderkammer. Всем выдали чистую одежду и вернули в бараки.
На рассвете их сотнями отвели к белым автобусам. Люди были полны надежды. Свобода, казалось, близка. Так им казалось. Две тысячи заключенных покинули Нойенгамме только для того, чтобы на следующий день оказаться в другом лагере, где их ждали такие же капо и эсэсовцы с дубинками, хлыстами и собаками.
Покинутые в Нойенгамме бараки чистили специальные команды. Их отгородили от остального лагеря изгородями из колючей проволоки. С этого момента Красный Крест получил доступ в скандинавский лагерь и имел возможность контролировать достойное обращение с семью тысячами заключенных скандинавского происхождения.
Наблюдая за происходящим, Вим понял, что британцы и американцы действительно близко.
* * *
В бараке Вима постоянно искали тех, кто готов участвовать в «улучшении медицинской ситуации». В обмен им обещали улучшение питания. Операцию возглавил доктор Хайсмайер. Вим оказался умнее и на подобные предложения не откликался.
Он все чаще слышал от других заключенных, что такое так называемое улучшение. Доктор проводил эксперименты с целью поиска лекарства от туберкулеза. Он вводил заключенным бациллы или наносил их на открытые раны. Другим бациллу вводили прямо в легкие, а затем наблюдали за развитием болезни. Голод заставлял некоторых вызываться добровольно, но большинство отправляли на опыты насильно. Вим никогда больше не видел этих людей. Говорили, что тот же доктор проводит опыты и на детях. Вим не мог поверить, что кто-то на такое способен, и считал это пустыми слухами, чтобы хоть как-то защитить свою психику. Но это были не слухи.
Заключенные все чаще появлялись в лагере с небритыми головами и в обычной одежде. Вим знал, что это значит.
За мастерскими находился полигон для стрельбы. Вал песка высотой два метра служил пулеуловителем. Услышав выстрелы, Вим старался оставаться в гараже и не быть свидетелем происходящего. И все же не увидеть сотни истощенных трупов, которые каждый день аккуратно складывали возле крематория, и жирный желтый дым над трубой было невозможно.
Все говорило Виму, что конец войны близок. Эсэсовцы вели себя по-другому. Они постоянно ссорились, нервничали и пьянствовали. Поезда, увозящие самых слабых и больных скандинавов в сопровождении Красного Креста, уходили ежедневно. Все больше узников возвращались в Нойенгамме из подлагерей. Они рассказывали, что их лагеря попросту сносили – если, конечно, могли говорить.
Вим был страшно рад, что добыл себе «одноместные» нары в каменном бараке. Лагерь буквально трещал по швам. По ночам на потолке собиралось столько конденсата, что тот начинал капать и мгновенно замерзал, но Вим был этому только рад. Чтобы сохранить свое место, он каждую неделю исправно приносил капо бутылку денатурата.
В середине апреля он подслушал разговор между эсэсовцами, обедавшими в гараже. Русские уже подошли к Берлину. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать своей радости. Он лишь сжал кулаки на швабре и продолжал подметать. Если Гитлера схватят, он скоро вернется домой, на Твейде Остерпаркстраат в Амстердаме.
23
Заметая следы
Нойенгамме, апрель 1945 года
19 апреля 1945 года граф Бернадотт достиг с Гиммлером соглашения о транспортировке всех скандинавских заключенных из лагеря Нойенгамме в Швецию и Данию. На следующий день в мире Вима произошел переворот. Он видел, как у ворот скандинавского лагеря один за другим появляются белые автобусы. В тот день их прибыло больше сотни. Шестью конвоями они вывезли более четырех тысяч скандинавских заключенных прямо на специально построенный вокзал в Дании.
Около двухсот заключенных отправили в специальную команду зачистки, чтобы они привели в порядок скандинавские бараки.
Под бдительным оком шведского Красного Креста датчане и норвежцы ни в чем не нуждались. По всем баракам были разбросаны остатки полученных ими посылок. Еду следовало отправить на кухню, но заключенные смогли многое съесть и спрятать под одеждой, несмотря на усиленную охрану. Вечером все делились трофеями. Поскольку значительная часть досталась Blockälteste и Stubendienst, то они закрыли глаза на остальных. Многие попробовали настоящую еду впервые за долгое время.
Членов команды зачистки можно было легко узнать по блеску в глазах и новым носкам. Вим наблюдал за происходящим с тревогой. Он никак не мог избавиться от этого чувства уже несколько недель. К пиршеству он присоединился лишь с несколькими крекерами из доставшегося ему белого пакета.
Узники Нойенгамме не знали, что несколькими днями ранее, 14 апреля, Гиммлер разослал всем комендантам концлагерей секретный приказ. Нацисты боялись, что их чудовищные преступления вскроются, поэтому приказ гласил:
Приказ рейхсфюрера СС
14 апреля 1945 года
Всем комендантам концентрационных лагерей:
«О сдаче не может быть и речи. Лагеря должны быть эвакуированы немедленно. Ни один узник не должен попасть в руки врага живым».
Генрих Гиммлер
Рейхсфюрер СС
Комендант лагеря Паули находился в трудном положении. После отъезда скандинавов в его лагере оставалось еще десять тысяч заключенных, и он не представлял, что с ними делать. Осенью 1944 года он побывал в Берлине и тогда же получил аналогичный приказ от Гиммлера через Освальда Поля. Обергруппенфюрер СС и генерал ваффен СС Поль был правой рукой Гиммлера. Именно он отвечал за управление концентрационными лагерями. Комендантам он приказал продумать план уничтожения узников на случай вражеского вторжения. Такой же приказ получил Паули, но не знал, как его исполнить.
Германские войска в Рурской области, которая находилась в трехстах километрах к юго-западу от Нойенгамме, сдались. Союзники вышли на берега Эльбы близ Люнебурга. Красная армия продолжала наступление с востока. Паули получил приказ эвакуировать лагерь и перевезти заключенных в Любек. Этот портовый город находился в ста пятидесяти километрах к северо-востоку и был частью узкого морского коридора, все еще удерживаемого нацистами.
Приказ исходил от верховного командующего силами СС и полиции в Северной Германии Георга Хеннинга, графа фон Бассевиц-Бера, и гауляйтера Карла Кауфмана, лидера местного отделения нацистской партии в Гамбурге. Под давлением гамбургской элиты и крупных промышленников эти люди решили зачистить город и его окрестности и сдаться союзникам без боя. Репутацию Гамбурга нужно было сохранить. Кроме того, они боялись, что после прихода союзников бывшие узники начнут мстить, грабить и убивать. Пусть лучше они исчезнут.
После объявления об эвакуации лагеря Вим не знал, что думать. Рабочие команды были сформированы в кратчайший срок. Команда зачистки должна была остаться в лагере, чтобы союзники не обнаружили ничего, что говорило бы о преступлениях нацистов. Вим колебался. Что ему делать? Он всю ночь ворочался на своей полке. Он надеялся, что союзники захватят Нойенгамме раньше, чем узники доберутся до того самого неизвестного места. Он понимал: стоит ему оказаться в битком набитом вагоне – и от него больше ничего не зависит. Это и стало решающим фактором. Он решил сделать все, чтобы остаться в лагере.
Команды собирали на утренней поверке. Среди заключенных царили хаос и возбуждение. Вим ухитрился незамеченным пробраться через несколько блоков и присоединиться к тем, кого отобрали в команду зачистки. Вскоре группу отправили куда-то в другое место. Через час начальство лагеря отобрало около семисот
