Ангелофрения - Наталья О`Шей

Бывший муниципальный советник Мемфиса признавал, что сопротивление имеет мало шансов на успех…

Может, не в сопротивлении дело? Не героической и самоубийственной обороны, которую пытается организовать Мукеш, опасается враг – черное потусторонье, ненавидящее все живое.

Магдалина сжала пальцы, погасив рой призрачных огоньков.

Быть может, она, Мукеш и остальные избранные неумехи создают то «давление», о котором поведал профессор Котлов? Быть может, само их существование – суть противодействие вторжению извне? Быть может, горстка людей до сих пор является носителями и хранителями «особой энергии» находящегося на грани гибели мира?

И пока они живы, враждебная Вселенная способна лишь скрипеть зубами на задворках, время от времени выплевывая одиноких эмиссаров, вроде изгнанного Магдалиной некроморфа.

Под каблуком сухо треснул ледок. Магдалина остановилась. Ей показалось, что чей-то тяжелый взгляд давит в плечо. Это было знакомое ощущение. Одной преисполненной скорби и тревоги ночью ей уже довелось испытать нечто подобное.

Магдалина остановилась. Повернулась к проулку, зажатому между дощатых заборов.

Вой…

Этот звук настолько высок, что от него ноют зубы.

Дробный топот. Поступь тяжела, но одновременно стремительна. Слышно, как хрустит лед и как с увесистыми шлепками разлетается грязь.

Свет месяца – гордости этой улицы – отражается в глазах, которые не мигая глядят Магдалине в душу.

– Почему свет – синий? – спросила Магдалина.

Мукеш отвернулся от иллюминатора. Стекло пересекала пара трещин, грубо замазанных канифолью. За бортом гудел ветер. Клубы пыли бурлили, словно волны в штормовом море. Выгибались вверх горами, а затем ниспадали, являя на время поверхность пустыни.

Кают-компания безымянного дирижабля походила на квартиру в предназначенном под снос здании, в которой долгое время жили бездомные. На палубе – заскорузлый мусор, мебель – словно со свалки, деревянные панели на переборках хлябают и дребезжат.

Вообще, все дребезжит. Шпангоуты, худая обшивка оболочки, мотогондолы… Машина работает с лязгом и скрежетом.

Сколько миль они протянут еще – неизвестно. Но контрабандистов, которые распоряжаются в ходовой рубке, это почему-то ни капли не смущает. Пока дирижабль легче воздуха, пока вращаются погнутые винты, пока есть цель за скрытым пылевой завесой горизонтом – они в пути.

Адам и Каин спали рядышком на диване, словно два котенка. Магдалина не нашла в этом бардаке одеяла и укрыла братьев офицерской шинелью, благо та оказалась относительно чистой.

Ей бы самой прилечь хотя бы ненадолго. Но Магдалина гнала мысли об отдыхе, равно как и о том, что смертельно устала. Она стояла посреди кают-компании, ее плечи поникли, но взгляд оставался упрямым. Она жаждала получить ответы. Незнание угнетало, делало ее слабее, чем она была на самом деле.

– Синий? – переспросил Мукеш. Он потер виски, расстегнул воротник френча. – Синий свет – это лишь то, что мы видим. Излучение на самом деле сильно смещено в ультрафиолет. По крайней мере, мы так полагаем…

– Мы? – насупилась Магдалина. – Сколько нас, Мукеш?

Бывший советник прошелся по кают-компании туда-сюда.

– Я знаю лишь четырех. Включая нас с тобой, – признался он с сожалением. – Ах да! Пятый, очевидно, тот, кто называет себя Моханом.

– Тише! – Магдалина покосилась на братьев, но те спали крепко.

– Так вот, – продолжил Мукеш. – Ультрафиолет губителен для болезнетворных микроорганизмов, как ты знаешь. И его почему-то очень не любят все эти засланцы из мира мертвых. Очевидно, что по своей сути они тождественны: и то и другое – зараза.

– А Мохан? Он – маг?

Мукеш пожал плечами.

– Да поймите же: я не знаю! И никто не знает! – теряя терпение, ответил он. – Он, очевидно, наемник Мосдея… и тоже любит деньги и красивую жизнь. Я могу лишь предполагать, что Мохан принадлежит к легендарному племени зверолюдей. Недостающее звено в эволюции человека, если говорить языком ученых мужей. Лет десять назад Академия наук Нового Царства снарядила экспедицию в Центральную Африку с целью найти либо само племя, либо доказательства того, что оно когда-то существовало. Я тоже принимал в ней участие, однако мы вернулись ни с чем, не считая пары-тройки до сих пор неизвестных легенд и гипсового слепка следа, который оставил неизвестно кто или что. Может, Мохан его и оставил…

– Мы ничего не знаем, – удрученно констатировала Магдалина. – Мы ничего не умеем. Мы ничего не сможем сделать, когда настанет час оказаться лицом к лицу с миром мертвых. Напрасно вы надеетесь, Мукеш.

– Нет, не напрасно! – возразил бывший советник. – Пусть мало тех, кто способен на манипуляции с «особой энергией», но в Новом Царстве есть ученые, есть храбрецы вроде наших контрабандистов, есть специалисты по артефактам и некроморфам. Они обособлены, разбросаны по всему Новому Царству, но их можно найти и объединить!

– Пусть так, – вздохнула Магдалина. – Это все нужно было предусмотреть заранее. Что мы успеем теперь?

– Какой-то истинно женский упрек, – улыбнулся Мукеш. – Я делал то, что было в моих силах. Но вспомни, как за глаза называли меня сумасшедшим. А теперь еще и преступником. На всех нас – клеймо опасных для общества безумцев.

– Замкнутый круг, – опустила голову Магдалина.

Мукеш подошел к Магдалине, положил руки ей на плечи. Жар ладоней Мукеша проник сквозь тонкую ткань рукавов платья. Но это был жар, от которого согревалось сердце, и на душе становилось спокойно и светло.

Магдалина удивленно поглядела на бывшего советника. Она не ожидала, что это прикосновение вызовет в ней такой яркий отклик.

– Чувствуете? – спросил, переходя на шепот, Мукеш.

– Да, – выдохнула Магдалина. И в самом деле, чувств было много. И все они противоречили друг другу. Удивление соседствовало с ожиданием, стыд – с желанием, гордость – с жаждой снова стать хрупкой и беззащитной барышней с флаконом нюхательных солей в сумочке.

– Мы с вами – одно целое, – с нежностью проговорил Мукеш.

Магдалина уже видела, что произойдет дальше. Сейчас Мукеш сделает полшага вперед, так, что мыски его ботинок соприкоснутся с туфлями Магдалины. Одновременно он сожмет крепче пальцы на ее плечах, как стискивает когти ястреб на застигнутом врасплох воробье. Он чуть наклонится, и его тонкие губы, окруженные суровой щетиной, сольются с ее губами.

Вот: он сделал шаг, он сжал пальцы сильнее.

Он наклонился.

Магдалина резко отвернулась.

Мукеш замер, сбитый с толку.

– Вы должны были почувствовать, – сказала Магдалина в сторону и повела плечами, освобождаясь из рук Мукеша. – Значит, не одно целое. Не обманывайте себя… и меня – тоже.