Путь наемника (СИ) - "Rayko"

Бабуин бросил бесплодные попытки заползти за стол и перевернулся на спину, затравленно глядя на енота.

— Ну!!! И что? Стреляй! Стреляй, мудила!!! Я все равно вернусь! Соберу ребят, и мы тебя на любом Листе…

— Джонни!.. Ты как был ебланом, так им и останешься. Вот поэтому-то я тебя и кинул. Работать с долбоебами — себе в убыток. Куда ты вернуться собрался? Твои "ребята", как только прознают, что тебя выкинули из Миранты, тут же поделят твою бывшую территорию и попилят бизнес. И вернешься ты в этот мир тем же, кем когда-то и пришел: старой немощной залупой, слишком слабой, чтоб работать и слишком тупой, чтобы воровать, тормоз ты… с мозолью вместо жопы. Я ведь тогда забрал всего лишь малую часть того, что я же для тебя и заработал.

— Спиркс! Я клянусь, пока я буду ж…

Очередь из игломета прервала словесный понос седого бабуина. Выбросив пустой игломет, артефактор пошел инспектировать кабинет. Порывшись в ящиках стола и в шкафах, Спиркс начал тыкать ножом в развешанные на стенах картины. За одной из них и оказался сейф.

— Сейф за картиной… Вот же идиот! Так, что у нас тут может быть? Век рождения? Нет. Ладно… Может быть имя? Так, "Д"… Какая у нас там по алфавиту след…

Окна кабинета внезапно брызнули ураганом осколков, и комната утонула в грохоте разрывов. Когда дым рассеялся, залегший Спиркс подскочил к оконному проему и аккуратно выглянул наружу. На лужайке перед домом стоял… Пандис, с тяжелым излучателем наперевес и ранцевой батареей боепитания. "Черт возьми, как мишка-то внушает! Уважуха и респект", — мелькнула шальная мысль у Спиркса.

— Эй, дебилы! Я знаю, что в этом доме держат енота по имени Спиркс! — проревел, стоящий на травке, медведь, — Мне он нужен живой и невредимый. А еще, задница того, кто его сюда затащил. Считаю до трех, потом снесу ваш сарай на хер! Раз!

— Ох, ты ж мать ипучая, роди меня обратно!!! — енот в панике шарахнулся от окна и поскочил вон из кабинета.

Когда он уже скатывался по лестнице, со стороны улицы донеслось громкое "Три!!! " и в домик, сметая на своем пути стены как картон, ударила длинная очередь из тяжелого излучателя. Осыпаемый градом осколков и оглушенный разрывами Спиркс едва успел нырнуть в подвал, как стены дома начали медленно складываться внутрь.

*****

Спиркс сидел посреди подвала на туше мертвого бабуина и допивал третью бутылку, когда в проеме вентиляционной отдушины показалась еще одна.

— Вот, еще нашел. Ну ты там как, братишка? Я тут по ходу кухню откопал, а там холодильник! Может тебе покушать принести?

— Ты, блять, завал лучше расчищай, — енот протянул лапы к новой бутылке и отвинтил пробку, — Я в этом подвале ночевать не хочу. Шустрее раскапывай, парламентер хренов!

— Спиря! А кто это были?

— Да так, старые знакомые…

— Хех, Спиркс! Интересно, все твои знакомые не могут пережить радость от встречи с тобой? Вот как эти, пострелянные из игломета?

— Нет, Пандис. Некоторых иногда хоронит под собственным домом неадекватный медведь с патологической тягой к тяжелым излучателям…

Интерлюдия 5

Фелис. Остров Карика.

— Можно хоть лопатки выкинуть, Чума? На кой хрен нам сдались саперные лопатки? Тут же кругом камень! — вверх по пустынному склону скальной возвышенности, стараясь успевать за отрядом, семенили Харис и Серый.

— Харя, лучше не ной, — ткнув друга в бок, негромко сказал Серый, — Ты уже один раз свой поганый язык почесал, мудила!

На всех бойцов Чумы снизошла "командирская милость" — идти в рейд пришлось в полном боевом обвесе. И все бы ничего, но Харис сдуру снова решил проверить Чуму на прочность, назвав ее госпожой, а Серый невовремя хихикнул. И вот теперь оба Туза нелепо семенили в тяжеленных армейских бронежилетах, которые свисали с них почти до земли, поминутно поправляли совсем неподходящие к их головам металлические каски, и волокли на сутулых спинах объемные баулы с привязанными сверху злополучными саперными лопатками… В первой ипостаси. Все остальные "коммандос" шли впереди в человеческом облике и тихо пересмеивались между собой, поминутно оборачиваясь, чтобы поглазеть на мучения енотов.

Чума явно была не в настроении:

— Харис, еще раз что-нибудь ляпнешь без разрешения — я тебе, рожа енотская, еще и излучатель сверху доложу!

Судя по рапортам, приходящим на амулет связи, штурм проходил на редкость удачно. Командиры глымовских групп бодро докладывали в эфир о захваченных точках или об успешном попадании снарядов нашего "дредноута" в очередную цель. Пока флаер Чумы, подобравшись под "скрытом", расстреливал обе огневые точки, охранявшие подходы к скале, и приземлялся на ее склоне, внешнее кольцо обороны базы отступников было благополучно пробито, и отряд Глыма разделился. Сам Глым с ударными группами под прикрытием шагоходов продолжил развивать наступление вглубь базы, а "первая" и "седьмая" группы занялись зачисткой. "Морячки"-котолаки Рататуя носились вдоль окопов, и минировали все щели, откуда в спину наступающим могли зайти враги. Основные силы противника засели за внутренним кольцом и ушли в отчаянную глухую оборону. Группы зачистки вырезали по городу разрозненные кучки сопротивления, стараясь убивать врагов как можно разнообразнее — для затруднения их воссоединения после смерти.

Штурм шел идеально. Слишком идеально.

— Как по маслу… или по смазке! А смазывают, обычно перед тем, как вставить… — Чума помотала головой, отгоняя навязчивую мысль, и продолжила восхождение по склону вместе со своим отрядом.

Прямо в центре острова возвышалась монументальная скала. С пологой стороны которой, сейчас карабкался отряд Чумы. Другая же сторона обрывалась вниз практически вертикальным срезом — будто какой-то исполин отрубил топором половину. С "отрубленной" стороны скалы, у самого ее подножья, прилепился к обрыву бетонный козырек орудийной галереи базы — последнего оплота обороны острова. У подножья торчали бетонные колпаки ДОТов [1], образовавшие собой подкову. Все пространство внутри этой "подковы" являлось полосой смерти. Ровная как стол бетонная площадка была перегорожена змейкой бетонных же блоков. Если кто-нибудь захочет прорваться к галерее под скалой, ему сначала придется попетлять в лабиринте каменных преград под постоянным фланговым огнем из ДОТов и лобовым огнем из крупных орудий галереи. Как доложила разведка, под бетонным навесом находилась огромная гермодверь, ведущая внутрь самой базы. Тылы и фланги огневых позиций внутреннего кольца были надежно защищены самой скалой, делая их практически недосягаемыми для прицельного обстрела нашей плавучей батареей со всех сторон. Кроме бухты.

Отряд, под пыхтящий аккомпанемент перегруженных Тузов, поднялся на вершину, и Чума наконец получила возможность посмотреть на штурм города своими глазами. С вершины открывался прекрасный вид на порт и бухту.

Порт горел. Экипажи, уцелевшие после взрыва баркаса Рататуя, кинулись выводить из порта свои суда и образовали на выходе из бухты капитальную пробку. Огонь уже перекинулся на припортовые постройки. Еще немного, и вспыхнет сам город. Тут и там виднелись раздолбанные артиллерией домики — очевидно, их по наводке наземных групп накрывали огнем с "дредноута", подавляя точки сопротивления. Внешний периметр охраняемой территории представлял собой еще более печальное зрелище. Разбитые попаданием из пушек ДОТы в местах прорыва бронегрупп, и поодаль почти целые, но жирно чадящие в небо копотью, огневые точки прикрытия. Это ребята из бригады Рататуя "развлекались" термобарическими гранатами. Иногда начиналась перестрелка, после которой одна из еще не взятых укрепленных точек или взрывалась, или загоралась. Это группы Глыма зачищали противника, неумолимо стягиваясь ко входу во внутреннее кольцо базы, где уже стояла центральная ударная группа под прикрытием щитов. Шагоходы встали вплотную к крайним ДОТам "подковы" и своими щитами не только закрывали им линию огня, но и не давали тяжелым орудиям галереи эффективно работать по наступающим без риска зацепить своих же защитников. Со стороны порта по орудийной галерее неприцельным огнем долбил Санжо. Из-за дальности, превышающей эффективную, он стрелял скорее на удачу. От огня дальнобойных пушек базы его защищала пробка из кораблей, скопившаяся в узком выходе из бухты.