Сыны мести (СИ) - Баринова Марина Вячеславовна

Айна явилась много позже, зато с битком набитой котомкой. Говорил же ей не брать много. Но она всегда была запаслива, как белка.

Подруга подошла к костру, стянула плащ послушницы и бросила в огонь.

— Ты чего? — удивился я. — Хорошая же вещь! Была…

— Я не успела пройти посвящение и жрицей уже не стану, — тихо ответила она, наблюдая за занявшимся пламенем. Вышитая зелёными листьями ткань трещала. — На большой земле быть послушницей опасно. Теперь я просто Айна.

— Айна–травница, — напомнил я. — Уважаемая женщина.

— Сначала я хочу стать осторожной и знающей женщиной, — процедила она и нахмурилась. Всегда так делала, когда думала. Значит, у неё в голове созрел какой–то план. — Уважение придёт само.

— Полезай в лодку, — скомандовал я. — Плыть долго.

Айна проворно забралась и разложила на дне сумки с припасами. Я вытолкнул нашу скорлупку в море и запрыгнул следом. Грести предстояло только мне — подруга была слишком измучена ночными бдениями над больными.

Море пока что благоволило нам. Ветер успокоился, снова выглянуло солнце. Лодка неспешно скользила по слабым волнам. Айна расположилась на носу, глядя в сторону большой земли. Ни разу не обернулась, чтобы поглядеть на остров. Я не винил. Пусть наш дом останется в её воспоминаниях цветущим и гостеприимным местом, а не выжженной землёй.

— Так что ты задумала? — спросил я, пытаясь отвлечься от мыслей об усталости. Давненько не грёб сам, отвык.

— Хочу отправиться в Маннстунн. Это город Гутфрита. Свадьба Сванхильд должна состояться там.

— И что ты будешь делать, когда доберешься до туда?

— Постараюсь поступить на службу к конунгу, — пожала плечами Айна. Она отвечала так просто, словно мы обсуждали, что готовить на ужин. — У Гутфрита есть жена и дочери. Сванхильд наверняка будет при них.

— Самонадеянный план, — отозвался я. — Стать служанкой в доме конунга будет непросто. В такие дома абы кого не берут.

Айна кивнула.

— Знаю. Сперва поселюсь неподалёку, буду наблюдать и выжидать. Приду к ним в дом сперва как торговка, предложу редкие травяные сборы — я кое–что прихватила из храма. Кое–что по–настоящему редкое и ценное. И много. Стану торговать с ними, советовать, защищать их тайны. Заставлю женщин довериться мне, а затем они сами захотят взять меня к себе в дом. — Она взглянул на меня и недобро усмехнулась. — Почти у всякого человека есть желания, которые можно утолить моим ремеслом. Жены хотят избавиться от нежеланных детей или, наоборот, снова понести. Мужи страшатся бессилия в постели. Матери мечтают, чтобы их сыновья выросли крепкими. Влюбленные все отдадут за приворотное зелье… К душам людей есть много ключей. Я найду правильные и для дома Гутфрита. Пусть не сразу, но найду. Клянусь тебе.

Я удивлённо качал головой, не узнавая свою подругу. Где теперь была та чистая душа? Где был ее редкий и оттого столь дорогой мне смех? Если что–то и осталось, то айна спрятала это так глубоко, что не найдешь. Люди Гутфрита не просто уничтожили наш с Айной дом. Они очернили ее душу. Заставили желать мести.

Но подруга была права. Её план мог и сработать, если сделать все грамотно.

— Даже если получится, ты будешь жить в доме, где бывает много мужей, — предостерёг я. — И ты хороша собой. Кто–то может соблазниться, а тебе…

— Нельзя ни с кем возлегать, если хочу сохранить дар вороньих снов, — оборвала меня Айна. — Придумаю что–нибудь. Болезнь или проклятье. Или уродство…

— Кажется, ты плохо понимаешь опасность.

— Люди суеверны, — отрезала Айна. — Я знаю, как задурить людям голову. В храме же служила. Кроме того, мой дар не принёс мне ничего хорошего. Ни пользы, ни предупреждений. Даже тогда, когда это было по–настоящему нужно. Однажды я буду готова с ним расстаться.

Я взглянул на подругу в упор.

— Уверена? Сейчас в тебе говорят боль и отчаяние. Подумай хорошенько, Айна. Назад дороги не будет.

Девушка насмешливо фыркнула.

— Не смотри на меня так, словно готов немедленно избавить меня от этого бремени. Я знаю, что мы друг к другу чувствуем. Сложись всё иначе, я бы уже давно стала твоей женщиной. — Она подалась вперёд, и мы едва не столкнулись лбами. — Будущее переменчиво. Я понимаю, что сейчас от Айны с даром толку больше, чем от Айны–женщины Хинрика. Быть может, я смогу предвидеть что–то важное и помочь тебе в мести. Но, буду честна: бремя дара слишком тяжело. Дело не только в том, что я не смогу завести семью. Здесь… Всё гораздо сложнее. Я не знаю, как это объяснить. Весь мир для меня другой. Так было с самого рождения. Сложно знать больше, чем доступно остальным. И ещё сложнее, когда эти знания приходят внезапно и без спроса.

Я вложил вёсла в уключины и прикоснулся к сложенным на коленях рукам подруги.

— Ты не представляешь, как я благодарен тебе за стойкость. Как решишь, так и будет, и я стану уважать твою волю. Ты свободная женщина, Айна. Теперь точно свободная.

Она рассеянно кивнула.

— Сейчас я ничего не буду решать, не время. Сперва переправь нас на сушу.

Я снова взялся за вёсла и сверился с солнцем. Немного отклонились, но ничего страшного, наверстаем. Только сейчас я осознал, что так и не успел рассказать Айне о своём происхождении. Она знала, что я намерен мстить, но думала, что только за Гутлог и остров. Я должен был рассказать ей всю правду, но сейчас, когда она собиралась отправиться на службу к конунгу, не был уверен, что это разумно. Айна была умной девицей, но всегда мог найтись кто–то посмекалистее. Самый простой способ защитить близких от моей тайны — не посвящать их в неё.

Мы долго молчали, лишь плеск волн да ветер шумели в ушах. Небо прояснилось, и я отчётливо увидел тёмную полосу суши.

— А если не получится стать служанкой? — спросил я и налёг на вёсла. Близость города подбодрила меня и придала сил. — Что тогда?

— Тогда я всё равно буду ближе к конунгу, чем ты в своём Бьерскогге. Стану собирать новости и ждать тебя.

— Хорошо. Найди на дне моего мешка кошель и возьми половину денег, — распорядился я. — Этого хватит, чтобы прожить несколько лун в тепле и уюте. Не хочу, чтобы ты ночевала в свинарнике.

Айна порылась в моих вещах, выудила кошель и, открыв его, охнула.

— Сколько серебра! Откуда у тебя?

— Наследство Гутлог. Ты унесла со Свартстунна ценные травы, а я — деньги. Бери половину. Одно дело делаем, всё должно быть честно.

Подруга не стала спорить. Пока я правил к берегу и выискивал подход поудобнее, она мудро разделила свою долю на несколько частей и рассовала в разные места пожитков. Часть в маленький мешочек на шее под одеждой, другую — в поясную сумку, третью — в котомку. Ей деньги точно пригодятся: помимо платы за ночлег ей придётся покупать посуду и недостающие травы для снадобий. А я… На что мне тратить деньги, если застряну в Бьерскогге?

Я уже видел крыши Фисбю, когда Айна внезапно вздрогнула и побледнела. Глаза её закатились, плечи затрясло. Опять видение. Я бросил вёсла, схватил её за руки, потянул к себе и крепко обнял: после озарения на неё накатывала слабость, и она переставала ориентироваться. Не самый удобный момент, когда кругом вода.

— Эй! — позвал я, когда она перестала содрогаться. — Как ты?

Айна моргнула несколько раз, ее взгляд снова стал осмысленным, и она раздраженно отодвинулась от меня.

— Нам нельзя в город, — коротко сказала девушка. — У меня дурное предчувствие.

— Что ты видела?

— Не видела. Слышала. Звон железа, треск огня и много криков.

— Звучит, как пожар в кузне, — усмехнулся я.

— Послушай же! Я серьёзно! Лучше не заходить в город.

Айна и правда выглядела напуганной. Я ещё раз внимательно оглядел землю. Фисбю располагался в небольшой бухте, окружённой отвесными скалами с севера и юга. Город втиснулся в небольшой промежуток, где берёг был пологим: только отсюда и можно было выйти в море.

— Не получится, — отозвался я. — Но можем пристать к берегу подальше от пристани и попробовать обойти город по окраине. Оттуда в лес. Там есть где заночевать. Я немного разведал эти места.