Лабиринт простых сложностей - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И там нагадила, – проговорила Хмельнова, выезжая с парковки.
Она не поехала домой. Отправилась к дому Сахаровой. Вошла в подъезд, набрав код, который уже выучила наизусть. Медленно начала подниматься по лестнице.
Где Грабов поджидал свою жертву, когда его подельник звонил Алле и говорил с ней его голосом? Этажом ниже? Да, вот этот угол кажется вполне пригодным для ожидания. Сквозь прутья лестничных ограждений не четко, но просматривается то место, где девушка должна была умереть. Почему именно этот этаж он выбрал? Не этажом ниже, не выше, почему? Знал о том, что отец Новиковой время от времени навещает стриптизершу? Знал, что он ее отец? Как, сволочь, тщательно подготовился! Как мастерски запутал следствие. Скольких людей подставил под подозрение.
Или ответ кроется в очевидном: здесь нет освещения.
На лестничной площадке, где убили Аллу Сахарову, она остановилась. Привалившись к перилам, еще раз осмотрелась. Меловой силуэт давно уже был смыт уборщицей. Но Маргарита отлично помнила, в каком положении находилось тело, когда они приехали. Съежившаяся мертвая девушка с поджатыми к груди коленями. Руки пытались зажать раны, из которых хлестала кровь. Ее было очень много. Новикова успела выпачкаться, едва пришла в себя после удара по голове.
Где он стоял, когда они сбежали сюда? На третьей сверху ступеньке? Или успел подняться и стоял с ней лицом к лицу? Почему не боялся, что кто-то выйдет и заметит его? А Новикова? Он думал, что она побежит за Аллой следом? Или не ожидал этого?
Нет, ожидал. Ему нужен был персонаж, на которого следовало свалить вину. Он все продумал. Сценарий был безупречным.
Над головой Хмельновой раздались осторожные шаги. Кто-то спускался, игнорируя лифт. Прямо как она.
Отступив в сторону одной из дверей, она вжалась в стену. Сердце ни с того ни с сего сделало странный кувырок в груди и на мгновение замерло. Она что – боится?
А вот интересно, Грабову было страшно, когда с верхних этажей прямо на него бежали две девушки, одну из которых он собирался жестоко убить, а вторую отправить в тюрьму на долгие годы? Что он чувствовал, сжимая в руке нож?
Прямо на нее с верхнего этажа шел какой-то мужчина. Спускался медленно. Ладонь его с едва слышным шуршанием ползла по перилам лестницы. Он не спешил, он…
– Товарищ подполковник? Вы? – раздался голос Андреева. – Уф, напугали! Думаю, кто притаился? Темнота, ни черта не видно.
– Вот именно! Что ничего не видно, – проворчала она, неожиданно испытав удивительное облегчение оттого, что это именно Андреев, а не кто-то другой – опасный. – Там, наверху, свет горит?
– Да.
– И ниже тоже. А здесь нет. Поэтому нечего выдумывать лишнего, – проговорила Хмельнова с досадой, скорее для себя, чем для капитана. – Это место не случайно, потому что здесь не горит свет. И только! А не горит он потому, что неисправна проводка. Мы же уточняли у жильцов? Уточняли. Они подтвердили. Здесь просто нет света, и все…
– И отец Новиковой здесь ни при чем – озвучил Андреев свои, да и ее тоже, размышления. – И танцовщица из ночного клуба тоже ни при чем. Никто не собирался подставлять их под подозрения. Здесь просто темно.
– Да…
Он поравнялся с ней, постоял и вдруг спросил:
– А зачем вы здесь, товарищ подполковник?
– А ты? – она подтолкнула его вперед. Проворчала в спину: – В квартиру Сахаровой зачем ходил? Что-то тебе не нравится в нашей стройной версии про черных риелторов? Хочешь ее разрушить? И что нашел в квартире?
Андреев промолчал, начав спускаться по лестнице.
– Ничего, – проговорил он, когда они были уже на втором этаже. – Ничего нового не нашел.
– Тогда что щекочет твой нерв, капитан?
Он промолчал. Дойдя до подъездной двери, приоткрыл ее, выглянул наружу и лишь потом пропустил Маргариту вперед. Остановились они прямо под камерой, одновременно уставившись на светящуюся красную точку.
– Убийца вошел через окно. Теперь я в этом не сомневаюсь, – нарушил тишину Андреев через минуту.
– Однозначно, – кивнула Хмельнова. – Так же и вышел.
– Если он вообще сюда входил, – почти шепотом произнес Андреев и неожиданно втянул голову в плечи, будто боялся ее подзатыльника. – Чертовщина какая-то, товарищ подполковник. Вроде все стройно. Все гладко. Версия для учебника, а… А мотив для такой жестокости неоправдан!
Она отступила на шаг, смерила его насмешливым взглядом с головы до ног. Попутно успела отметить, что легкая спортивная кофта очень рельефно обрисовывает его мускулатуру. Дознавателю Верочке было от чего потерять голову.
– Хочешь сказать, что мы ошиблись? Снова ошиблись? И мне теперь следует срочно позвонить полковнику и сказать ему об этом? – собственные слова ее разозлили. Голос сделался неприятным, резким. – Начать со слов, что капитану Андрееву кажется, что методы у черных риелторов несколько иные. Они не убивают ради двух десятков миллионов с такой жестокостью. Они должны были Сахарову объявить недееспособной и отправить в дурку, к примеру. Или устроить дорожно-транспортное происшествие с ее участием. Или какой-нибудь несчастный случай. Так считаешь, капитан? Для них несколько ножевых ранений и лужа крови как-то уж слишком? Это ты хочешь сказать?
Он опустил голову, помялся, невнятно забормотал: «да не то чтобы», «да я ничего такого»… И вдруг глянул на нее смело и с кивком произнес:
– Да. Слишком все сложно.
– Допустим, – не стала она спорить и потянула его за рукав олимпийки в сторону своей машины. – Но для того все и устраивалось. Чтобы сбить нас с толку. Чтобы мы закрыли Новикову. Раскрыли преступление по горячим следам. Чтобы не искали никого другого. Все просто, капитан. И нечего огород городить.
– Ну да. Только вот Грабов…
– Что Грабов? – повысила она голос.
– Мне тут кое-что стало известно по факту его гибели. Нечто странное, товарищ подполковник.
Побережье с одиноко стоящей под пальмами хижиной накрыло плотным туманом несбывающихся надежд. Отпуска не будет. Тон Андреева не сулил добра.
– Он был отравлен странной дрянью синтетического происхождения. – Он поймал ее вопросительный взгляд и пояснил: – Пока вы были у полковника, звонили из лаборатории. Заключение завтра сбросят вам на почту.
– И на том спасибо, – проворчала она. – И что тебе не нравится? Что это не крысиный яд и не цианистый калий?
– Нет, дело не в этом. – Он
