Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Я знаю про гассен.

— Хорошо.

— Я также знаю, кто такие голвинимы.

— Я знаю. Ты научила Блейка, кем они были.

От этого напоминания у меня скрутило живот.

— Как долго ты будешь хранить его воспоминания?

— Я не знаю. Может быть, они всегда будут у меня. Или, может быть, со временем они исчезнут.

— Разве это не странно?

— Разделять мысли другого человека?

Я кивнула.

— Это неприятно. И трудно, так как мне приходится различать его и мои. Когда я увидел Касс раньше, я подумал о ней, как о своём друге… Я доверял ей. Но я не могу сказать, мой ли инстинкт диктует мне испытывать к ней приязнь или воспоминания Блейка.

— Возможно, воспоминания Блейка. Он обожал Касс.

— Он обожал тебя больше — его голос казался таким же тёмным, как ночь, льющаяся на обмороженный пейзаж.

— Тогда, должно быть, тебе очень странно находиться рядом со мной, — тихо сказала я, наматывая длинную прядь волос на пальцы.

Последовавшее за этим молчание было болезненным и неловким… Мучительно неловким. Поэтому я спросила его о нападении голвинимов.

— В тот раз выжило только тринадцать человек. После того как племя рассеялось, нас всё ещё было больше сотни. Они истребили нас. А потом они получили удовольствие, протыкая мёртвых охотников шестами, которые они установили вокруг рябинового круга Негонгвы, и двенадцать из нас сумели выбраться.

Образы, которые он рисовал, были настолько яркими, что, когда я закрывала глаза, я могла слышать крики, чувствовать запах крови, представлять бойню.

— Мы назвали это Макудева Гизхи. Тёмный День, — его кадык дернулся. — Когда наступили сумерки и скрыли страдания вокруг нас, когда голвинимы улетели, Негонгва взмолился о помощи Великому Духу. Она пришла к нему во сне и велела найти базаш, которая выращивала многолетние розы.

— Базаш, — прошептала я, перекатывая слово на языке. Это не звучало незнакомо. Читала ли я об этом в «Дереве Ведьм» или бабушка Вони научила меня этому?

— Базаш — наполовину фейри, наполовину человек, — объяснил он. — Нам потребовалось несколько дней, чтобы найти её. Но, в конце концов, мы набрели на её хижину. Когда мы вернулись в лагерь с несколькими букетами роз, одиннадцать других соорудили гробы из рябинового дерева. Понимаешь ли ты, как низко мы пали, чтобы рассмотреть такое решение? Мы согласились похоронить себя заживо под розами, выращенными фейри.

Я не хотела проявлять к нему жалость. Кроме того, я сомневалась, что Каджике нужна была моя жалость.

— Вам нужно было идти в баситоган, чтобы найти базаш?

Он фыркнул.

— Охотник не может войти в баситоган. Войти могут только фейри или люди, желающие стать рабами фейри. К счастью для нас, они отвергают большинство базаш. Они называют их падшими, хотя они не выпадают из королевства фейри, их выбрасывают, как гниющие трупы.

Отвращение Каджики к фейри было настолько сильным, что стало чем-то осязаемым, чем-то острым, смертоносным и горьким. Его челюсть задрожала от этого. Сухожилия на его руках двигались вместе с ним. Вена на его шее пульсировала от этого.

— Почему базаш помогла вам? — спросила я, чтобы направить его беззвучную ярость, прежде чем он обрушит её на машину, которую вёл слишком быстро, или на меня.

Я не думала, что он убьёт меня, но я чувствовала, что он не особенно ценил меня… несмотря на воспоминания Блейка.

— Она помогла нам, потому что фейри не добры к ним. Базаш не считаются равными фейри; их магия слабее. Они подвергаются остракизму и издевательствам в пределах баситогана, низведены до низших должностей. Базаш, которые отказываются кланяться фейри, вышвыривают, бросают на произвол судьбы, — он наклонил подбородок к ветровому стеклу. — Ты спрашивала ранее, где я взял эту машину…

— Это машина Холли.

Его губы приоткрылись от удивления.

— Она хороший друг моей семьи. Она обычно возила корзины с помидорами в этой машине. Но это было до того, как она научила мою мать выращивать их самой. После этого она перестала приходить. Я была очень маленькой, но я это помню. Это было примерно в то время, когда умер мой дедушка, — копаясь в своих воспоминаниях о Холли, я вспомнила тот день, когда она заставила орхидею зацвести прямо у меня на глазах. — Она что, базаш?

— Нет.

— Ох, — вот и закончилась моя теория заговора. С другой стороны, если бы она была фейри, она бы не помогала охотникам. — Что случилось с базаш, выращивающей розы?

— Она умерла давным-давно. За пределами баситогана их продолжительность жизни равна человеческой.

Я поиграла с ремнём безопасности. Ткань была темнее в пятнах, потрёпанная временем, как и сама Холли.

— Так вот где вы прячетесь? У Холли?

— Мы не прячемся.

— Верно…

Я забарабанила пальцами по подлокотнику и уже собиралась спросить, почему Холли одолжила ему свою машину, когда впереди на дороге материализовалась фигура. Дальний свет не достигал её, но она светилась.

— Каджика! Осторожно!

Он нажал ногой на педаль тормоза. Машину занесло, повело и развернуло, но каким-то чудом она не перевернулась. Должно быть, Каджика отстегнул ремень безопасности, когда его тело поднялось в воздух, прежде чем упасть на меня, как тяжёлое одеяло, выбивая дыхание из моих лёгких. Машина перестала вращаться, но моё сердце не остановилось.

Мои пальцы поползли к пряжке ремня безопасности. Дрожа, я открыла её, нажала на ручку двери, а затем оттолкнулась от твёрдого тела Каджики, сумев сдвинуть его ровно настолько, чтобы вылезти из машины. Я упала на колени на мёрзлую землю, и меня рвало до тех пор, пока не осталась только желчь. И тогда, только тогда, я проследила взглядом за сияющими босыми ступнями и ногами, парящими передо мной.

ГЛАВА 25. СЕСТРА

— Ты с ума сошла? — накричала я на Лили.

Лили помахала своим телефоном передо мной.

«Эйс попросил меня проверить тебя».

— Хорошо, в следующий раз напиши мне, — выплюнула я, пытаясь избавиться от кислого привкуса во рту.

— Что ты здесь делаешь, паган?

Каджика стоял рядом со мной, твёрдо упёршись ногами в землю, не обращая внимания на наше почти столкновение. В отличие от него, я была дрожащим беспорядком. Заставить себя подняться обратно было настоящим подвигом. Оставаться на ногах было ещё большим подвигом, так как мои конечности дрожали.

— Она пришла проверить, что ты меня не прикончил, — сказала я вместо Лили.

— Прикончил тебя?

— Убил меня, — объяснил я.

— Я бы никогда не убил одного из своих.

— Приятно знать.

Я потёрла ладони о платье. Мои чулки были испорчены, со стрелками, тянущимися вниз по икрам и вверх по бёдрам.

Лили помахала своим телефоном. На экране высветилось имя Эйса.

— Мне действительно не хочется с ним разговаривать, Лили, — сказала я.

Она покачала головой и указала на Каджику.

Он выхватил телефон из её пальцев и прижал к уху.

— Эйс Вудс, — прорычал он.

Я ожидала, что сорвётся ещё что-то, но это были единственные слова, которые слетели с его губ. Вместо этого он прислушался. И пока он слушал, он отодвинулся от нас с Лили, мышцы напряглись на его голых икрах. Как он не замёрз, стоя босиком в шортах?

Лили ткнула меня в руку. Тепло её кожи проникало прямо сквозь рукав моей куртки. Я повернулась к ней. Она соединила большой и указательный пальцы в знак согласия.

Я кивнула. Затем, скрестив руки на груди, я продолжала наблюдать за Каджикой. Наконец охотник закончил разговор и направился обратно к нам. Он передал телефон Лили.

— Удобные вещи, эти телефоны, — сказал он.

— О чём был разговор?

— Я собираюсь подбросить тебя до дома.

— Как насчёт встречи с Гвен?

— Ты увидишь её завтра или послезавтра. Мы никуда не уйдём.

— Но…

Каджика наклонил голову так, чтобы оказаться лицом ко мне.

— Не сегодня, — сказал он, его голос был между рычанием и шёпотом.