Соколиная охота - Павел Николаевич Девяшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Княжий борец Ефимов. В полную противоположность господину Нестерову являет собой образец таинственности. Что про него известно? Да практически ничего! Явился непонятно откуда и непонятно зачем. Как жил до этого тоже не известно. На кой-то черт добровольно подался в помещичьи гладиаторы, да еще и на первом же занятии обнаружил привычку к шпаге. Днем Ефимов безотлучно находится в кузне, ночует в старой бане. Его можно было бы легко отнести к числу обыкновенной дворни, если бы не одно «но». В Ефимова по уши влюблена горничная Татьяна, которая вхожа в господский дом и имеет самые неограниченные возможности. Велика ли вероятность, что Тимофей действует или собирается действовать через нее? Велика, и даже очень.
Иван Карлович механически проделал затверженное в памяти движение – парировал воображаемый выпад, слегка отвел руку и хлестко, почти без размаха, ударил в самую середину ножки стула. Разумеется, плашмя. Не хватало еще испортить князю хорошую мебель.
И, наконец, последний пункт намеченного занятия – «головной» удар. Из всех прочих он отличается наибольшей эффективностью, не говоря уже об эффектности! Старик Вальвиль уделил в своей книге этому способу членовредительства целую страницу. Вот наиболее интересная цитата: «Удар в голову, разрубающий оную, как правило, по диагонали, зачастую употребляется не один, но купно с другими и проводится с чрезвычайным проворством». Любовь маэстро к сему пассажу чувствуется в каждом слове.
Купеческая вдова Листвицкая. Прежде всего, необходимо помнить, что женщина-агент – в наше время явление довольно нередкое. В высшем свете, например, их полным-полно и каждая уникальна! И Ольга Каземировна – дама по-своему уникальная. Постоянно жительствуя в Саратовской губернии, она привычна к многочисленным вояжам. Род занятий обязывает. Надо полагать, нередко бывает и в Петербурге, а стало быть, представляет собой превосходный материал для вербовки. Статус крупного заводопромышленника может служить надежным прикрытием. Позволяет легко объявиться где угодно и когда угодно, всякий раз объясняя свое присутствие интересами дела. Да и кто подумает, что человек такого уровня может быть чьей-то рукой! Нет, нельзя ее сбрасывать со счетов.
Шпага со свистом рассекла воздух и с головы воображаемого противника одна за другой повалились две половинки некогда щегольского цилиндра.
Вот и определился круг потенциальных противников. Теперь от теории необходимо перейти к практике, но действовать следует осторожно. Нельзя поставить под угрозу всю «Соколиную охоту».
Кто-то негромко постучал в дверь. Молодой человек проворно убрал следы своего необычного упражнения, и отправился было отворять, но вдруг потерял равновесие и с грохотом полетел на пол. Посверкивая мутными гранями, в угол обиженно откатилась виновница крушения – оброненная вчера малахитовая чернильница.
Несмотря на крепко ушибленную поясницу, отставной штаб-ротмистр заметно повеселел. Он сел, свернул ноги калачиком и блаженно зажмурил свои большие зеленые глаза. План составился сам собой.
Глава шестнадцатая
Фальк отворил дверь. В коридоре стояла Татьяна. Её силуэт едва угадывался за внушительной тележкой, полностью заставленной кувшинами, ковшиками и стопками полотенец.
– Таня, вы?
– А я вот умыться вашей милости принесла. Прощения просим, коль потревожила. Не чаяла застать, думала, ужинать ушли-с.
– А что господин доктор и господин становой пристав уже вернулись?
– А-то как же. Аккурат к столу поспели.
Иван Карлович потянул с вешалки фрак.
– Скажите, сударыня, – обратился он к девушке, освобождая дверной проем для тележки. – А вчера вечером насчет водицы тоже вы распоряжались? Признайтесь, нарочно поставили скамейку посреди комнаты, чтобы я в темноте расшибся? За что уморить хотели?
– Грех вам, барин! – воскликнула горничная и по-детски поджала губы. – Мне только нынче велели…
– Кто велел?
– Ну…
– Холонев?
– Они-с… Владимир Матвеевич.
Штаб-ротмистр удовлетворенно кивнул, получив своим догадкам прямое подтверждение. Впрочем, не так уж он в нем и нуждался. Еще с пикника было ясно, что Татьяне наказали за ним приглядывать. Об этом красноречиво свидетельствовали скрытые побои. Прогулка с ребенком – поручение довольно несложное. Обыкновенно горничных не приходится уговаривать кулаками.
Разумеется, за этим стоит Володя Холонев. Допустить, чтобы у сенной девки, лично обихаживающей его сиятельство, без разрешения управляющего сменился круг повседневных обязанностей, было немыслимо. Это все равно, что вообразить себе ярмарочного Петрушку, дающего представление без руководства скрытого ширмой хозяина.
Полученное знание Иван Карлович намеревался обратить в свою пользу. В плане действий, оформившемся в голове учителя фехтования минуту назад, изрядная роль отводилась именно Татьяне.
– Надо полагать, мадемуазель, что с утра мы вновь увидимся? Вы же придете забрать весь этот… инвентарь?
– Воля ваша, барин, да только навряд. Вы, чай, на урок поспешите, так я в сей момент к вам и загляну, дабы ваше высокородие собой лишнего разу не обременить.
– Весьма похвально!
Служанка сделала вид, что сосредоточена на процессе разворачивания полотенца. При этом ее взгляд весьма непрофессионально блуждал по предметам интерьера.
Иван Карлович не сдержал улыбку. Так вот, что они задумали – пока столичный гость будет проводить занятие с Тимофеем, горничная произведет досмотр его апартаментов. Любопытно, что они надеются найти? Конспираторы доморощенные.
Пора было спускаться к ужину, промедление грозило обернуться бестактностью. Однако Фальк уходить не торопился. Он наклонился и поднял с пола давешнюю чернильницу.
– А что, сударыня, не найдется ли в вашем хозяйстве чернил да гусиных перьев?
***
– Идемте скорей гулять в сад! – воскликнула Софья Афанасьевна по окончанию ужина, – все вместе и непременно с вами, господин Вебер. Вы обещали позабавить нас какой-то историей, помните? Если, конечно, располагаете временем и у вас не запланированы какие-нибудь важные полицейские дела.
Становой пристав утер салфеткой губы, лоснящиеся от маринованных грибов, дважды кивнул и один раз покачал головой. Дескать, помню и располагаю, делами службы не обременен. Затем вышел из-за стола и галантно придержал юную княжну за локоток, помогая подняться со стула.
– А вы что же, господа? – обратилась девушка к остальным. – Идемте, прошу вас! Иван Карлович, вы меня поведете. Подайте руку даме! Можно это, Дмитрий Афанасьевич?
– Чрезвычайно рад, чрезвычайно! – твердил, улыбаясь, обаятельный доктор Нестеров.
Все в приподнятом настроении покинули дом. Вечерняя трапеза затянулась и, как всегда после грозы, рано сгустились сумерки. Впервые за несколько дней ночь обещала быть по-настоящему прохладной.
– Холонев, нужны лампады, – деловито произнес князь. – Кликни слуг, пускай принесут, да живей. Господа, на улице, как видите, промозгло, не желаете что-нибудь
