По следам снежного человека - Ральф Иззард

Вечером вернулась партия Джона с сообщением, что перевал легко проходим, и мы начали обсуждать план, как попасть к вам, в долину Дуд-Коси».

Назавтра, когда я кончил купаться и надел чистое белье, из Мачермы неожиданно пришел взволнованный шерп-пастух по имени Арджеаб и рассказал, что прошлой ночью он слышал несколько раз крики йети поблизости от хижин. Когда мы спросили, на что были похожи крики, он принялся шагать взад и вперед по лагерю, издавая странный мяукающий звук, напоминавший нам крик чайки, но несколько более громкий. Может показаться удивительным, что мы не направились сразу же в Мачерму. По правде говоря, никто из нас не ощущал в себе достаточно энергии. В этом заключается трудность высокогорных маршрутов. Нельзя бесконечно выдерживать напряжение, и лично для меня почти три недели усиленной работы являлись пределом того, на что я был способен без нескольких дней отдыха. Я не сомневался, что Арджеаб всерьез верил, будто слышал йети. Покинув наш лагерь, он отправился прямо в монастырь Тхьянгбоче, чтобы подвергнуться «очистительной церемонии» и тем отвратить от себя несчастье, которое могло произойти с ним после того, как он слышал крик. Вряд ли он стал бы затруднять себя, если бы его рассказ был простой выдумкой.

Мы спокойно провели два дня в лагере. Наступила суббота 20 марта, когда вернулась вся партия Джона Джексона с медвежонком, несколькими желтобрюхими ласками и короткохвостыми полевками. С двумя норками, купленными нами на месте за гроши, они составили вполне приличный зверинец. В субботу прибыл также еще один нарочный из Катманду.

После того как Джон расстался с Томом близ Чурчунга в долине Дуд-Коси, на его долю выпало немало приключений. Вместе с Биллом Эдгаром он поднялся по долине Дуд-Коси до деревни Такнак, где увидел оставленные мной на снегу следы. Затем он прошел несколько километров вверх по восточной абляционной долине ледника Дуд-Коси и обнаружил там на снегу неотчетливые отпечатки ног йети. К вечеру он вернулся в Такнак. Назавтра он пошел по моим следам вверх по замерзшему водопаду, но, достигнув его конца, повернул не в правое ответвление, а налево, и это привело к той седловине, по которой он прошел с Томом. На высшей точке перевала, над седловиной с севера, названного им Канг-Чо — по пику Канг-Чо (6200 м), к нему и Биллу Эдгару присоединились Стенли Дживс и Чанк Лагус.

На следующий день Джон вместе со Стенли Дживсом и Биллом Эдгаром взошел с седловины на пик Канг-Чо. Впервые на него поднялись участники английской Эверестской экспедиции, и Джон с удивлением обнаружил, что следы, оставленные ими на снегу, были все еще ясно видны. Джон рассказал об «очень опасной неустойчивой скале вблизи вершины и очень красивом снеговом гребне, венчающем пик». Целью этого восхождения отнюдь не являлось простое стремление показать свою удаль.

Как и меня, Джона смущала поразительная неточность карт, делавшая почти невозможными согласованные движения групп. Он считал, что поднявшись достаточно высоко, сможет исправить ряд явных ошибок. Партия Джона провела еще одну ночь на седловине, а затем направилась к базовому лагерю, оставив двух шерпов и запас продовольствия в пастушьей хижине в Тхуле, откуда просматривался как вход в верховье долины Чола-Кхолы, так и подступы к леднику Кхумбу.

Появление медвежонка вызвало в лагере изрядное смятение. Ему было около трех месяцев, и он оказался надоедливым животным; мы подозревали, что сразу после поимки с ним плохо обращались. Кормление его не было проблемой, так как он ел все. Он постоянно вызывал суматоху в кухне, где переворачивал горшки и сковороды и пытался проломить ящики с продовольствием. Из всех шерпов только Анг Нима согласился возиться с ним и за свои заботы дважды поплатился штормовыми штанами. Когда мы сидели у костра, медвежонок имел дьявольское обыкновение подползать к вам сзади и хватать зубами за икры. Особенно ему нравилось мучить козла, которого мы держали в качестве живой приманки для волков и барсов. Не приходилось скучать, когда по лагерю бродил медвежонок; надо было следить, чтобы он не порвал какую-нибудь из палаток, то спасать его, когда он срывался с утеса и летел к Дуд-Коси.

В конце концов мы были вынуждены надеть ему собачий ошейник и посадить на цепь, прикрепленную к дереву около кухни. Мы дали ему кличку «Бенджи», так как собирались подарить его детской организации, известной под названием «Лига Бенджи», рассчитывая, что дети в свою очередь подарят его Калькуттскому зоосаду. К несчастью, это не осуществилось. Любопытство погубило мишку. Как-то вечером, когда все мы ушли на очередную рекогносцировку, Бенджи, оборвав цепь, отправился мародерствовать. Он прошел всего несколько метров и стал карабкаться вдоль края обрыва, как вдруг его цепь, зацепилась за камень. От неожиданного толчка Бенджи, вероятно, потерял равновесие, так как он свалился с обрыва и кончил свою жизнь позорной смертью, повесившись на собачьем ошейнике. Это обстоятельство поставило нас в довольно трудное положение, так как нам не хотелось обмануть ожидания «Лиги Бенджи». Находчивость Биса помогла разрешить проблему. Он велел Ахкею Бхутии снять с медвежонка шкуру, из которой впоследствии сделали чучело. Теперь Бенджи занимает почетное место в специальном детском отделе Индийского музея.

Глава 10

К Нангпала 1

Воскресенье 21 марта было посвящено главным образом обсуждению ближайшего плана действий. Мы все еще не имели никаких известий от Чарлза Стонора и Бисуаса, до сих пор находившихся, насколько мы знали, в верховье долины Бхоте-Коси. В базовом лагере, расположенном на меньшей высоте, стало совершенно очевидным, что зима миновала. На рододендронах появились почки, и шерпы, приходившие с юга, рассказывали, что ниже по долине Дуд-Коси рододендроны, магнолии и другие цветущие деревья и кусты покрыты распускающимися бутонами. Тому Стобарту очень хотелось заснять их на цветную пленку, а также раздобыть красную панду (гималайского енота) и других животных. Было решено, что Том с Чанком и Стеном спустятся по долине до Гхата и посвятят несколько дней съемке.

От шерпов, оставшихся в долине Чола-Кхолы, не поступило никаких сообщений, и мы решили, что Джон Джексон и Билл Эдгар пойдут с Джералдом и со мной еще в один маршрут вверх по Дуд-Коси; мы все считали этот район наиболее многообещающим, но теперь собирались направиться прямо в верховья долины, поднявшись по крайней мере на расстояние двух дневных переходов за Танак — самую дальнюю точку, достигнутую Джералдом и мной. Из расспросов мы убедились, что имеется проход к западу вдоль граничащего с Тибетом конечного горного хребта; эта тропа огибает Чо-Ойю, спускается затем к Бхоте-Коси и соединяется с главной дорогой, которая ведет через перевал Нангпала в Тибет. Наша группа должна была блокировать подход к тропе со стороны долины Дуд-Коси. Партии Тома по возвращении предстояло подняться по долине Бхоте-Коси, а затем, повернув на восток, перевалить через горы и тоже выйти на тропу. Чарлзу и Бису мы не могли назначить определенного района, так как пока не знали их маршрута, но предполагалось, что после отдыха они смогут двинуться на помощь Тому. При этом плане перевал в долину Чола-Кхолы оставался, конечно, открытым, но в случае необходимости его смог бы заблокировать Джералд.

На следующее утро в лагерь прибыла группа монахов из Тхьянгбоче во главе с ламой Сангхи, который впоследствии стал одним из наших лучших друзей. После длительного обряда чаепития мы попросили Анга Тембу, научившегося в Дарджилинге довольно свободно объясняться по-английски, выяснить у монаха возможность получить на время пангбочский скальп. К некоторому нашему удивлению, лама Сангхи, казалось, не сомневался, что это удастся и даже заявил о своей готовности полететь со скальпом в Англию. Было решено в качестве первого шага попытаться созвать заседание комитета из монахов монастыря Пангбоче и старейшин деревни Пхорче, являющихся совладельцами скальпа. Чарлз Стонор уже некоторое время назад начал переговоры об этом, а потому мы сочли необходимым послать ему записку с просьбой немедленно вернуться и выступить в качестве нашего представителя на заседании комитета.

Назавтра произошло еще два события, которые отвлекли наше внимание. Шерп Дану, неумело обращаясь с ружьем, выстрелил по палатке Джералда; пуля пролетела в каком-нибудь метре от моей головы и пробила надувной матрац Джералда, который он положил на камень для просушки.

Днем, закончив изготовление проволочного вольера, мы стали впускать в него по очереди некоторых животных, чтобы их сфотографировать. Когда каменную куницу освободили из клетки, она совершенно обезумела и начала бросаться на проволоку с такой яростью, что мы испугались, как бы она не сломала себе шеи или не нанесла себе каких-нибудь тяжелых увечий. Нам пришлось пожертвовать одной полевкой, превратив ее в приманку, чтобы завлечь куницу обратно в клетку. Другая полевка в вольере исчезла и впоследствии была обнаружена под камнем раздавленная насмерть. Только пищуха и ласки проявили некоторый талант в качестве кинозвезд.