Звездная бабочка - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ив сам принес сигару Габриэлю. Промышленник раскурил крепкий табак и жадно затянулся.
— Мы недооценили способность человека никогда не удовлетворяться тем, что у него есть. Он на Земле, и потому хочет улететь в космос. Он в космосе, и потому жаждет вернуться на Землю.
Он вновь тихо загоготал, как будто находил собственную шутку великолепной.
— Всегда нужно иметь систему для снятия напряженности, как в автоматической скороварке требуется предусмотреть клапан, через который выходит пар, иначе она взорвется. Таким образом, на нас лежит обязанность разработать подобный клапан — способ освобождать людей от чувства неудовлетворенности. Причем это надо делать организованно, не выпуская из-под контроля.
Он с восторгом вдохнул голубоватый дым.
— Что ж, остается одна проблема, — сказал Габриэль. — Челнок «Мушка». У нас он был единственным, поэтому затруднение кажется более чем серьезным…
— Без этого вспомогательного судна мы не сможем высадиться на планете, — признал Ив.
— Нужно построить новый челнок взамен утраченного, — предложил Габриэль.
— В Парадизе недостаточно развиты новейшие технологии, необходимые для постройки космического корабля.
— Конечно, у вас недостаточно развиты технологии, но зато у вас есть время.
Это «у вас» означало, что промышленник уже чувствует себя находящимся вне проекта.
— За тысячу лет даже любая подопытная мышь сумеет отыскать средство сбежать из клетки. Вы найдете выход. За тысячелетие можно решить все проблемы.
Он опять засмеялся, но тут же с гримасой схватился за живот.
— Почему они это сделали? — произнес Ив, с трудом сдерживая гнев при виде того, в каком состоянии оказался его друг.
— Обезьяна, — ответил Габриэль. — В человеке все еще прячется трусливая и агрессивная обезьяна. Достаточно поскрести по оболочке совсем немного, и перед вами появится встревоженный хищник… И кроме того, проект «Последняя надежда» так хрупок…
— Нет, — сказал Ив, — «Последняя надежда» сейчас сильнее, чем когда бы то ни было.
Габриэль Макнамарра выпустил облако дыма. Хорошо, что вы в это верите, но последние события показали, что никто из нас еще не готов одержать победу в самой важной из битв — в сражении с собственной глупостью.
Он взял изобретателя за руку.
— Спасибо, что заставили меня мечтать, господин Крамер. Спасибо, что придали смысл моей жизни в ее последние дни. Не знаю, существует ли реинкарнация, но если мне предстоит перерождение, я бы хотел стать каким-либо живым созданием, обитающим здесь, в «Звездной бабочке», — одним из тех, кто продолжит проект. Я бы хотел переродиться в одного из ваших детей…
Ив сжал его руку. Макнамарра пристально посмотрел на изобретателя и процедил сквозь зубы:
— …Что ж, с этой жизнью кончено.
Взгляд Габриэля остановился. Ив нежно провел рукой по его лицу, закрывая ему веки.
На следующее утро тело миллиардера было предано земле на кладбище. Его похоронили рядом с жертвами первой в истории городка Парадиз войны. По требованию Ива над могилой промышленника посадили самое большое растение Цилиндра — оливковое дерево.
На кладбище, на обширном плато, где собрались все жители «Бабочки», Джослин произнесла речь. Она объяснила людям, что осознала следующее: всякое действие вызывает ответную реакцию, всякое биение жизни влечет за собой удар смерти. Элоди родилась. Макнамарра умер. Они создали единый коллектив — реакционеры устроили революцию и попытались разрушить это единство. «Звездная бабочка» покинула Землю. Челнок «Мушка» туда возвращается.
— Как сделать так, чтобы это больше никогда не повторилось? — спросила Джослин. — Я знаю, что вас всегда будут одолевать сомнения. Я знаю, что вы всегда будете тосковать по нашей родной планете, но нужно сделать так, чтобы нынешняя траурная церемония в честь Макнамарры стала также символом нашей скорби по безвозвратно утраченному земному прошлому. Мы больше не можем повернуть назад. Теперь нам остается только «продолжить или умереть». Если среди нас есть еще те, кто думает, что лучше было бы развернуть корабль, пусть скажут об этом здесь и сейчас или замолчат навсегда.
— А если они скажут об этом сейчас, что тогда произойдет? — выкрикнул какой-то юноша из дальних рядов толпы.
— Если они окажутся в большинстве, корабль вернется на Землю. Даю вам слово.
Такой ход мэра оказался полной неожиданностью для Ива и Элизабет. Но Адриан понимал: и в самом деле следовало рискнуть, поставить все на карту, чтобы гарантированно обеспечить сплочение всех людей в ближайшие годы. Такая игра стоила свеч.
На мгновение все застыли в нерешительности. Однако никто из оставшихся 143 881 пассажира не поднял руки.
— В таком случае мы продолжаем полет по намеченному плану. И я бы хотела, чтобы с этой минуты все недовольные приходили ко мне, прежде чем начинать революцию.
Слово попросил Адриан Вейсс.
— Габриэль сказал перед смертью, что нам нужно будет найти способ освобождаться от чувства неудовлетворенности, не прибегая при этом к революции. Макнамарра вновь оказался провидцем.
Психолог говорил с нарочитым равнодушием, хотя место и время для этого казались явно неподходящими:
— Я тоже думаю, что в основе мятежа, устроенного Сатин, лежала потребность заменить порядок беспорядком, выпустить на волю низкие инстинкты, жажду убийства и разрушения, освободиться таким образом от чувства неудовлетворенности. Подобные инстинкты спят и в нас. Отрицать их существование бесполезно. Поэтому я предлагаю устроить день… Карнавала. То есть день, когда можно изображать войну с помощью взрывов петард, когда все люди на двадцать четыре часа превращаются в безумцев. На протяжении этих двадцати четырех часов будут разрешены любые действия, нарушающие общественный порядок, конечно, при условии, что они не угрожают здоровью окружающих. Никаких убийств, изнасилований, краж, порчи имущества. Но, скажем, употребление спиртного, шумная гулянка, бурное веселье, не приносящее разрушений, окажутся дозволены.
Слушатели встретили эту идею аплодисментами, которые свидетельствовали о том, что необходимость все время вести добродетельный образ жизни была всем в тягость с самого начала полета.
— Полагаю, Габриэль хотел бы этого… — подвел итог Адриан Вейсс.
Он повернулся к ошеломленным Иву и Элизабет.
— Нужно шокировать людей, чтобы заставить их забыть о шоке. Вы поддерживаете мое мнение?
Те согласились.
— Нам остается только организовать празднование на следующей неделе, — предложил Ив, по-прежнему склонный откладывать дела на потом.
— Нет, надо ковать железо, пока оно горячо. Завтра будет великим днем Карнавала. Если из всех земных праздников нужно оставить только один, то это будет именно он.
Ив Крамер в свою очередь взял слово и проговорил в микрофон:
— Со своей стороны предлагаю создать исследовательский отдел, который займется постройкой нового челнока взамен «Мушки» из запасных материалов, имеющихся на «Бабочке». Тех, кто хочет работать со мной над этой проблемой, я буду ждать через час в центре городка. Думаю, нам следует начать с возведения более крупной кузницы. Но у всех в голове гремело только странное слово, прозвучавшее после революции и гибели одного из руководителей проекта, — Карнавал.
53. ВЗБОЛТАТЬ СМЕСЬ
На улице праздничные толпы, грохочущая музыка, фейерверки, вольные песенки, звон разбивающихся бутылок. В домах смех, ароматы мяса и вина, хрипы и стоны оргазма.
Первый Карнавал в истории Цилиндра стал временем массового распутства. Всюду — на улицах городка Парадиз, в садах, лесах, на полях, в цехах, в амфитеатре, на лодках, плавающих по озеру, — пары обнимались, танцевали, занимались любовью вдвоем или с несколькими партнерами сразу без малейшего стыда. Жертвы мятежа, получившего отныне название революции реакционеров, оказались в одночасье забыты. Мелодия ритмичного танца, рвущаяся из динамиков, сотрясала переборки, как будто Цилиндр был всего лишь гигантским ночным клубом в самый разгар веселья. У Адриана даже возникла идея заставить искусственное солнце мигать. В итоге ученому удалось достичь глобального стробоскопического эффекта и внести серьезный вклад в общее сумасшествие.
Праздник продолжался не двадцать четыре часа, но три дня и три ночи. Это были дни и ночи возлиянии, разврата и сладострастия. Каждый веселился до тех пор, пока мускулы не стало сводить судорогой, чувства не притупились и сонливость не взяла верх. После столь масштабного действа по освобождению от чувства неудовлетворенности, после этого разнузданного празднества последовала неделя отдыха, когда люди приходили в себя. Позже выяснилось, что в эти дни было зачато около тысячи будущих младенцев, и родившихся в итоге малышей решили назвать детьми Карнавала.