Иван-дурак: Очерк русской народной веры - Андрей Донатович Синявский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В описании Ибн-Фадлана девушка на корабль переходит по живому мосту, который образуют сложенные руки мужчин. Интересно, что подобный же мост, сложенный из рук, применялся до недавнего времени на некоторых деревенских праздниках, уходящих в языческую старину. На проводах весны существовал обычай «вождения колоска». Роль колоска исполняла девочка с венком на голове, украшенная цветными лентами. Парни и девушки, взявшись за руки, становились в два ряда и по сомкнутым рукам пускали девочку. Шествие добиралось до поля, где девочку-колосок ставили на землю и обрывали с нее ленты. Не исключено, что в прошлом это было символическим изображением жертвы, за которым в совсем уже глухой и недоступной нашему взору старине стоял ритуал человеческих жертвоприношений.
Другая важная деталь в похоронах руса: покойник возносится к небу на собственном корабле. Корабль или ладья, в которой хоронили, означает плавание по реке или через реку смерти на тот свет. До сих пор, мы знаем, у многих народов форма гроба напоминает две положенные одна на другую лодки.
Еще одна важная деталь: перед покойником ставят цветы. Это знак его воскресения, возрождения за гробом или будущего воплощения на земле путем инкарнации. В первобытных могильниках археологи иногда обнаруживали следы цветочной пыльцы. Или же следы красной охры, которая, так же как цветы, знаменовала новую жизнь. Принося цветы или венки на могилу, мы следуем этому ритуалу, сами того не сознавая. Цветами мы как бы помогаем покойнику воскреснуть, возродиться.
В народной жизни сверхъестественное растворяется в естественном и может внезапно проявиться в любую минуту и в любой сфере природы и быта. Все вещи — даже сделанные руками человека — ведут собственную жизнь, скрытую от наших глаз. Поэтому они могут принимать человекоподобный образ, могут что-то говорить или предсказывать, совершать таинственные поступки. В одной старинной русской былине рассказывается о татарском нашествии на Киев («Василий Игнатьевич и Батыга»). Былина начинается со следующего вступления. Мимо Киева пробегают три тура. Они видят под Киевом дивное зрелище:
Выходила девица, слезно плакала,
Она книгу читала евангелью.
Туры бегут к своей матушке — златорогой турице и рассказывают ей об этом, и та отвечает:
А и вы глупы туры-те, малы детушки!
Не девица выходила, слезно плакала,
А не книгу читала не евангелью, —
Тут плакала стена городовая,
Она сведала над Киевом невзгодушку[102].
Иначе говоря, городская стена может превращаться в какое-то подобие девы, и плакать, и предсказывать. Или, может быть, это выходила и плакала душа стены?
Даже самые обыкновенные предметы домашнего обихода, в которых, казалось бы, нет ничего чудесного, способны тем не менее вести по временам таинственную жизнь. Недаром некоторые народные загадки построены как диалог, который ведут вещи. Скажем, Чугунок разговаривает с Кочергой, тоже имеющей дело с огнем и печью:
Черныш, загарыш, куда поехал?
Молчи, кручено-верчено, там же будешь.
Вещи шушукаются и перемигиваются в избе и весь мир полон подобным переговариванием. Озимое поле спорит с Городьбой, составленной из кривых палок:
— Криво-лукаво, куда побежало?
— Зелено-кудряво, тебя стерегу.
Понятно, что в таком живом и таинственном окружении и появляется какой-нибудь Домовой или Овинник. Ибо сами вещи несут в себе скрытую духовную и сверхъестественную энергию, которая как бы спит в них или дремлет и пробуждается время от времени. Потому так много народных примет, связанных с вещами. Как если бы вещи обладали каким-то тайным знанием и заранее подавали сигналы о грозящей неприятности или несли добрую весть. Например, просыпать соль на столе означает семейную ссору, которая скоро произойдет. Нельзя оставлять ключи на столе — это ведет к безденежью, — а нужно класть или вешать их в стороне, в определенном месте. Нельзя здороваться, подавая руку через порог, — это приведет к непримиримой размолвке. Разбитое зеркало — предвестие скорой смерти. Разбитая чашка — к счастью. Уронить нечаянно ножик на пол — придет неожиданный гость — мужчина. Уронить ложку — в гости придет женщина. И такие же сигналы подают нам и животные, и части нашего тела, и случайные движения, и случайные встречи. Кошка умывается — гостей зазывает. Чешется левая ладонь — хороший знак: к деньгам. Чешется кончик носа — в рюмку смотреть: предстоит скорая выпивка. Свистеть в доме нельзя — высвистывать деньги. Пойти куда-то из дому и вернуться, что-то забыв, — не будет пути. Встретишь по дороге бабу с пустыми ведрами — не будет удачи, идешь по пустому делу. Встретишь с полными — наоборот: дело, по которому ты идешь, будет полным. Повстречать на дороге попа — к несчастью. А похоронную процессию — к удаче. Только, чтобы эта удача была полной, надо посмотрев на покойника, трижды сказать про себя: «тьфу, тьфу, тьфу три раза, чур не моя зараза!»
В основе этих примет лежит — магия. В виде схемы намечу некоторые черты, присущие магическому миропониманию.
Магия предполагает и исходит из того, что все естественное обладает скрытым сверхъестественным смыслом, что между материальным и духовным (или душевным) нет непроходимой границы.
Магия — утилитарна и, таким образом, тесно связана с бытом и с конкретными нуждами народа и человека. Магия — это мистика, но не созерцательная, а прикладная. Воздействуя на сверхъестественные силы и сверхъестественные свойства вещей, магия всегда ждет практического применения в жизни. И поэтому она так глубоко укоренилась в народном сознании.
За магическим действием или обрядом стоит метаморфоза, то есть чудесное превращение одной вещи в другую, одного образа в другой. Все может стать всем. Потому что все и является всем. В основе магии — представление о великом божественном единстве мира, благодаря которому одна форма легко и мгновенно переходит в другую. Неслучайно во всех великих мифах и религиях мира так явственно проступает метаморфоза. Всякое чудо — это и есть метаморфоза. Человек превращается в животное. А бог воплощается в человеческом образе. Вода превращается в вино. Мертвый — воскресает. Камень источает воду. Осколки метаморфозы — это наши метафоры — в поэзии и в языке. Когда в русской народное песне девушка метафорически уподобляется лебедю или яблоне или чему угодно — это значит, в далеком прошлом девушка имела возможность магическим
