Тайна казачьего обоза - Сергей Свидерский

Заманить Витю Рябого на дачу проще пареной репы. Приглашение попариться в бане и сытно отобедать, решительно отмели насущные дела; одно то, с каким энтузиазмом он принял эту весть, стоило потраченного времени. Одно условие выдвинул Витя, его удовлетворили, без баб. Жён, то есть. Пойми, аргументировал он, они создания хрупкие, наших грубых шуток не поймут, их беречь надо, это, во-первых; в остальном же, ни попариться от души, ни выпить вволю не дадут.

Мясо пускало сок, томясь над раскалёнными углями. Падая на огонь, он вызывал революционное возмущение пламени, взлетали ароматные струйки дыма, и непередаваемый запах готового шашлыка распространялся вокруг, действуя возбуждающе на рефлексы.

— Хорошо-то как! — развалившись в кресле и потягивая охлаждённое пиво из бокала, мечтательно произнёс Витя, — так и жил бы где-нибудь в среди океана на необитаемом острове. Чтобы никто не мешал.

Определяя готовность мяса, Эдик снял шампур с мангала.

— Что мешает? — спросил он, — денег у тебя достаточно.

Потянувшись с хрустом, Витя ответил.

— В том-то и дело, денег, как и водки всегда мало. За третьей в магазин за угол не сбегаешь. Ну, посуди, кто я — скромный предприниматель; заметь, не индийский раджа или рокфелеровский отпрыск.

— Тебе ли на судьбу роптать, — резонно заметил Эдик.

— Не ропщу, дабы зря не гневить, — допив пиво, Витя жадным взглядом уставился на мясо. — Долго ждать, хавать хочется. Неси, не томи!

Часть шампуров, взяв к столу, другую Эдик сдвинул от жара, чтобы не пережарились, словно выполняя старинный ритуал, по одному кусочку медленно снял с шампуров на фаянсовое блюдо, выложенное листьями салата, и свежей зелени.

Ёрничая, произнёс, копируя Саида из «Джентльменов удачи»:

— Кушать подано. Садитесь жрать!

Потирая азартно руки, Витя пододвинул кресло к плетёному столу.

— Ох, кто бы знал, как же я проголодался!

Эдик усмехнулся.

— Аппетит, как вино, требует выдержки. Тогда и заплесневелая корочка хлеба покажется изысканнейшим деликатесом.

Уплетая мясо за обе щёки, Витя проговорил с набитым ртом:

— В тебе пропадает философ. Да!

Закусывать Эдик не торопился. Отставив пустую рюмку, вилкой чертил на салфетке.

— Я могу помочь тебе купить остров, — сказал он.

— Денег дашь, — не то спросил, не то констатировал Витя.

— Золото.

От неожиданности, Витя закашлялся и сказал, что так шутить во время еды преступление и услышал в ответ, это вовсе не шутка. По скромным подсчётам, шесть пудов, или сто килограмм. Клад, поинтересовался Витя, продолжая сомневаться в серьёзности слов родственника, откуда у обычного преподавателя в университете золото; разве что с жены снимет. И да, и нет, устроит такой ответ; если да — оно твоё. Не удержавшись, Витя спросил, в чём же тогда его, Эдика, профит. В твоей помощи и твоих людей. Клад, назовём его так, мы находим или отбираем; и повторил — золото тебе, мне прочее.

— Что может быть прочим, Эдик, пыль времён и запах гнили?

— Ты согласен? — повышая тон, настойчиво повторил Эдик.

— Да; но ты заикнулся «отбираем», — первое слово «находим» Витя в расчёт не принял.

Эдик наполнил водкой рюмки.

— Тебя это смущает?

Витя презрительно хмыкнул и размял плечи круговыми движениями.

— Жизнь стала унылой, скучной и монотонной! — резко опрокинул рюмку, скривился, приложив ладонь н6аружной стороной к губам; затем загадочно улыбнулся: — Давненько я не развлекался, Эдик!

Описывать дальнейшее неуместно: рядовая пьянка до беспамятства под шансон до первых звёзд. И обязательно «на бис» «Владимирский централ». Куда без него…

Геннадий Белых позвонил куратору Сильвестру Борисовичу и, неслучайно предложил встретиться в кинотеатре. Идёт увлекательный комедийный боевик с участием Джеки Чана в главной роли (артист нравился обоим); и как название этого фильма, чтобы как-то занять время, поинтересовался Сильвестр Борисович и напрягся, услышав — «Триада». Надеюсь, это шутка, серьёзно сказал он и гена ответил, что нет, на полном серьёзе такое название ленты, что поделать, у китайцев мода давать своей кинопродукции двусмысленные названия. «Неужели вы не в курсе?» — удивился Белых. «В курсе, — скрывая внезапно появившееся раздражение, сухо ответил Сильвестр Борисович. — Я в курсе курса доллара к рублю и в курсе курса корабля».

Фильм действительно оказался интересным, смешным и немного грустным. Прекрасный экстерьер, натурные съёмки, декорации: всё проникнуто духом азиатской загадочности.

Игра актёров безупречна.

Непосредственно Джеки Чан в роли Джеки Чана, босса крупной криминальной группировки и, одновременно, офицера тайной полиции, создавал на протяжении фильма острые ситуации, которые разрешал с искромётным юмором и безоглядным бесстрашием, присущим только ему одному.

Обсудить просмотренную ленту сели в кафе, которое размещалось на втором этаже в холле за столиком возле перил, аккуратно вплетая в тонкую замысловатую вязь слов то, для чего собственно встретились.

Восхищаясь интригующей финальной сценой, Сильвестр Борисович посоветовал вести дневник, не таясь, на виду студентов, используя язык образности символов. Не забыл упомянуть и о спонсоре; меценатство бизнесмена и депутата, вне всяких слов похвально. Будет возможность, присмотреться к нему. А в конце можно, какую-никакую грамотейку вручить, за … тырым-дырым … преданность делу и становления науки и так далее. Но сам собой, гена, напрашивается вопрос, во имя чего это им делается; не верю, об альтруизме и святом чувстве долга перед Родиной-матушкой. Есть его интерес. Узнать — какой.

— Твой позывной — Археолог, — напомнил куратор Гене.

На этом разошлись.

Сильвестр Борисович напомнил о необходимости ведения записей, ежедневных, надо будет, ежечасных, и, если что, звонить.

Петя долго не мог уснуть. Душный вечер липкими объятиями не давал желаемого отдыха.

Ночь неожиданно дохнула в окно сырой свежестью; где-то далеко заурчал, заворчал гром, на чистое вызвездившееся небо налетели тучи, яростно наползая друг на друга. Далёкие вспышки изредка освещали угрюмый небосвод.

Дождь сулил крепкий сон; накатывала сладкая дрёма, смежая нежно ресницы.

Первые капли прорвались через блокаду бессонницы назойливым жестяным голосом оконного отбойника.

Подойдя к окну, Петя перегнулся и подставил голову дождю. Первые единичные капли-шарики больно ударили по затылку. Петя вздрогнул от неожиданности, по телу пробежала прохладная волна, поднял руку, намереваясь вытереть шею и затылок.