Стать его даас (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

Почему?

— Помоги мне слезть, — повернулась я к нему.

Сама бы смогла. Но!..

Ари ловко спрыгнул, подал руку. А я случайно пошатнулась и упала прямо в его объятья. Ведь не было случая, чтобы он не подхватил. Словно Ари привык к моей неуклюжести, постоянным падениям.

Так приятно.

— Спасибо, — улыбнулась я и потянулась к его губам.

Он обычно в такие моменты отворачивался, отталкивал, в редких случаях говорил гадости. Но сейчас лишь сжал мои плечи и ответил.

Как можно стоять на ногах, когда меня так целуют? Мне удавалось только три раза заставить меня поцеловать по-настоящему, и каждый раз был словно нескончаемый вихрь покалываний по всему телу. И не только там — вокруг, внутри, далеко, близко, везде и сразу. Ощущения дурманили голову, там очень быстро образовывалась пустота. Казалось, оставалось только неугомонное сердце и нескончаемые покалывания. Тук-тук, тук-тук. Я растворялась, терялась. И это лишь поцелуй. Такой длинный и приятный.

Меня снова отстранили. Я встряхнула головой, чтобы хотя бы начать видеть отчетливо, вернуть тело в свое владение, вновь превратиться в человека, умеющим стоять ровно и не падать.

— Раздевайся, — с неприкрытой улыбкой на губах сказал Ари.

Мне хотелось бросить на него игривый взгляд, будто это был намек на что-то большее. Но зачем лишний раз обманываться? Сказал лишь, чтобы забрать верхнюю одежду.

Я осталась в одной свободной маечке и шортах черного цвета, дернула бровью, подавила улыбку. Мои уши должны были полыхать от некого смущения. Странно, ведь не один раз уже стояла в таком виде перед Ари.

На улице было холодновато. В отличие от первых дней моего пробуждения, мы теперь перешли в зону поздней осени. Погода не радовала, зато в груди до сих пор бешено билось сердце, на губах чувствовался поцелуй. Так жарко, так хотелось повторения.

Но Ари лишь похлопал по моему плечу и залез на ящерку.

— Попробуй догони, — ухмыльнулся он и пустил ящерку вперед.

Лишь секунда, и его не стало видно, даже вдалеке. Этот сарен оказался настолько быстрым, что его перемещение мне не удалось различить. Я сперва растерялась, оставаясь стоять полуголая у подножья гор.

— Ха, — повела я головой и вскоре превратилась в черную кошечку.

След ящерки отчетливо ощущался. Он словно был виден. Я точно знала куда бежать и насколько они отдалились. А потом началась погоня.

Это было божественно. Скорость, ветер, размеренное дыхание.

Давно забытое чувство свободы, расправленные крылья, длинный прыжок. Вдох, выдох. Вокруг мельтешили деревья, валуны, глубокие рвы. Я неслась, словно убегая от стаи диких волков, готовых ухватиться за пятку и утянуть в темную лесную чащу. Нет… Я догоняла лакомый кусочек. Я стала тем самым волком, от меня убегали.

Лапы мягко опускались на пожухлую траву. Раз, два, прыжок, полет. Снова бег. Ящерка быстрая, очень быстрая. И так хотелось сказать, что я быстрее. Но нет. Мне долго не удавалось догнать их. Потому что извивающееся тело и короткие лапы словно были приспособлены только для бега.

Вдох-выдох. Раз, два, раз, два. В ноздри попадал холодный воздух, но не леденил легкие. Те размеренно вздымались с каждым шагом сильных лап. В виде человека я давно бы упала, подняла руку и сдалась. Но не гатагрия, не кошечка. Даже дыхание не сбилось. Бег — мое. Свобода, скорость, ветер, мельтешение красок, бурлящая кровь, желание не останавливаться.

Ящерка быстрая, но она не умеет прыгать. Именно поэтому мне удалось их догнать, на долю секунду поравняться с ними и издать рык.

Эта гонка продолжалась почти полдня. Ари убегал, я догоняла, он скрывался, натыкался на препятствия, оббегал их, мне лишь оставалось расправить крылья.

Один раз, увлекшись погоней, мне пришлось перепрыгнуть через реку. Он же медленно перешел ее по мосту. Я бы побежала дальше, чтобы теперь меня догоняли, но пришлось дожидаться их — дороги не знаю.

И превратиться в девушку мне показалось глупо — слишком холодно стало вокруг. Впереди виднелись лишь горы, там был снег, так светло, чисто, пустынно. Редкие деревья украшали собой вереницу треугольников с белой шапкой.

— Привал? — добрался до меня Ари и вскоре привязал сарена к ближайшей сосне.

Я облизалась и сделала пару кругов вокруг себя. Из-за густой шерсти совершенно не чувствовалось холода. Но стоит только превратиться в девушку, он накинется, нападет со всех сторон и будет постоянно надоедать неприятным прикосновением.

Ари словно понял и набросил сверху теплую накидку.

Мы быстро перекусили и снова отправились в путь, только теперь не было той захватывающей погони. Вскоре перед нами появились отвесные скалы. Они выглядели неприступными, такими грозными. Я словно была маленьким крипсом, смотрящим на высокий небоскреб. Темно-серое каменное изваяние выросло из земли, собираясь преградить путь любому путнику, вздумавшему ступить на чужую территорию. Скала наводила ужас. Сейчас двинется и раздавит. Словно это застывший великан, который вот-вот перевернется во сне, не замечая под собой каких-то клопов.

— Не бойся, обычная скала.

— Ага. Такая огромная. Везде нормальные, треугольные, а эта — стена, не меньше. Нам ведь туда?

Ари кивнул.

— И как вот ЭТО преодолеть? — я указала пальцем вверх.

Шутит, определенно надсмехается надо мной.

Он, на мое удивление, пожал плечами. А после начались долгие поиски возможного пути сквозь эту преграду. Только возле реки мы заметили проход, прикрытый густыми кронами деревьев. Тот зарос колючими растениями, казался неприступным. И если я смогла бы пролезть, то ящерка — нет.

— Прикажи ему искать пустыню и никогда не заходить в лес.

Я удивилась, но выполнила просьбу: прошептала напутственные слова сарену, обняла, погладила, даже поцеловала в твердую коричневую чешую. Он понял меня и вскоре скрылся из виду, не давая никакой возможности хотя бы проводить взглядом.

Мне хотелось проститься с ящеркой, но та быстро скрылась за горизонтом, а Ари направился к заросшему проходу, заставляя тем самым идти за ним. Слева текла река. Ее бурлящие воды словно специально скрывали дно, не показывая свою глубину. От одного взгляда в ту сторону мне становилось не по себе. Справа же тянулась неровная стена. Она то специально не оставляла места для прохода, то наоборот позволяла выпрямиться и вздохнуть спокойнее. В такие моменты я сразу же отступала подальше от обрыва, чтобы почувствовать себя человеком, а не большим скоплением страха и нервов.

Ари подбадривал, поддерживал, помогал. Он словно воодушевился, хотел поскорее куда-то добраться. Там была его цель. А я бы наоборот повернула обратно. Не потому, что смотреть вниз на бурлящую реку, чувствовать иногда на себе ее капли было трудно. Просто впереди меня не ждало ничего хорошего. Я знала, что вскоре придется прощаться с ним, помахать рукой и много-много плакать.

— Ты ведь меня оставишь, да? — все-таки решилась я задать этот вопрос.

Мне не ответили. Только молчаливая поддержка в момент, когда я чуть не упала в воду.

— Разве нельзя остаться вместе? Я понимаю, что тебе что-то мешает. Но может лучше просто поговорить? Выяснили бы, расставили все на свои места.

— Скоро все вспомнишь, и сама все поймешь.

— Опять ты за свое. То молчишь постоянно, то потом вываливаешь на меня тонну информации, выставляя себя при этом каким-то негодяем.

Он остановился. Я врезалась лбом в его спину, потому что пыталась смотреть перед этим только себе под ноги.

— Там была только правда, — сказал Ари, повернувшись ко мне.

— Да, но ты ничего не пояснял. Убивают Анахари животных, я поняла. Но зачем? Просто так? Или это охотники такие, которые добывают мясо? Ты сказал, что Фичитхари в неладах с остальными людьми. Опять же, почему?

Ари покачал головой. Это значило лишь одно — не ответит.

— И ты не хочешь пояснить, — я продолжила высказывать свое негодование. — Вчера ведь говорил, что ты убийца, жестокий, что это твоя работа на всю жизнь. Чего сейчас боишься? Я ведь должна к тебе плохо относиться, так поясняй уже все, не утаивай.