Супружеский ошейник - Маргарита Южина

– Девчонки, ну когда ему за собаками-то ходить, – отчего-то сразу же стала защищать Оксарова Варя. – Он же все время на работе. Кому за псякой смотреть-то?

– А чего, жены у него нет? – тихонько спросила Маша.

– Мань, ну ты как скажешь, – так же шепотом ответила Софья. – Стал бы он сюда нашу красавицу тащить, если б у него жена была!

– Ну девочки! – вспыхнула Варя. – Вы что придумали-то? А куда ему еще меня тащить прикажете, когда я спала? Он же моего адреса не знает.

– Между прочим, ну я это так… сама с собой рассуждаю… – воздела глаза к потолку Софья. – Я вот знаю, что когда собачью карту заполняют, там обязательно место жительства хозяйки указывают.

– Да-да-да, – кивнула Маша. – А я знаю, что у Оксарова чудесная память. Я ему один раз наш телефон форумский дала, так он потом меня по нему же отчитал, что я собаку запустила. Собака подобрашка был, я еще не успела его в порядок привести, а Оксаров отчитал.

– Ну, то есть он меня похитил, да? – тихонько фыркнула Варя.

– Ну, не знаю, не знаю, – повела плечиком Маша. – Но он на тебя так смотрит… ты что, сама-то не видишь? Когда мой Элвин так стал на сук смотреть, я ему сразу же кастрацию предложила.

– Ты чему девчонку учишь? – дернула подругу Софья. – А ну как эта глупенькая такие предложения станет Оксарову делать? Город потеряет хорошего мужика!

– Значит… все-таки похитил… – задумчиво улыбалась Варя.

– Эх, девочки-и! – сладко протянула Софья. – И чего это меня никто не похитит? Никому, видать, не нужна красивая, умная женщина в самом расцвете молодости.

– Тебя уже давно похитили, не прибедняйся, – толкнула ее локтем Маша. – И так прямо твой Сашенька позволит кому-то собственную жену по коттеджам прятать.

– Девушки! А вы нам не хотите помочь? – появился в дверях Оксаров. – У меня чего-то медленно получается. А у Валентина и вообще никак не получается – ни медленно, ни быстро. Валь, иди, осмотри Варю, а мы тут с девчонками…

Варя после слов подруг смотрела теперь на Оксарова совсем по-другому.

Как это она его раньше называла? Герасим? Вот убогая-то! Какой же он Герасим, он… Он очень интересный. И в этом свитере… Хотя, надо признаться, его рабочий костюм ему тоже идет. Надо же – тащил ее на руках…

Варька вдруг сообразила, что смотрит на Оксарова как-то уж очень откровенно. Вот дуреха, честное слово! Как собака уже стала – стоит только кому-то чуть приласкать, и уже хвостом виляет.

– Ну и чего вы оба уставились? – огрызнулась она. – Сказано же было – осматривает только вот этот мужчина. Я надеюсь, вы врач, да?

Валентин переглянулся с Оксаровым и покачал головой:

– Буйная она у тебя.

– Я ж говорю – сначала ноги, теперь, видать, в голову пошло. Ты уж посмотри, а?

Валентин сидел с Варей недолго.

– Вот что, хорошая девушка Варя, – похлопал он ее по руке. – Надо ждать. Ноги должны прийти в норму. Но… надо, конечно, кое-что просветить, взять анализы… и все же, я думаю, со временем все пройдет. Только вам совершенно нельзя волноваться. Абсолютно. Ну… если, конечно, вы хотите бегать своими ножками.

Варя хотела. Она клятвенно пообещала врачу, что волноваться не будет совсем! Обещала и понимала, что пока она не найдет Сеню, с волнением завязать не получится.

– Ну как? Вы уже все? – спросил Оксаров, когда Валентин поднялся. – Тогда мы идем к вам! Девчонки, мы, наверное, вот этот маленький столик сюда перетащим, да? Так же лучше будет. И Варе никуда ходить не надо.

Он переставил небольшой столик от камина к дивану, а Софья с Машей быстро уставили его всякими тарелками и салатницами. Откуда-то появилась бутылка с вином и фужеры.

– Ну! – поднял свой фужер хозяин дома. – За гостей!

– Ой, а я за рулем, – пискнула Маша.

– Не переживай, тебе с собой нальют, – пообещала Софья и повернулась к Оксарову. – А мне можно соку? Я как-то и вовсе… не приучена спиртное пробовать. Мне б сок… или кофе.

– А мне… – растерялась Варя.

– А тебе вина, – решил за нее Оксаров. – Немного, но надо. Правильно же, Валь?

Тот кивнул.

Вечер начинался немного скованно, но быстро набрал обороты. Валентин оказался очень веселым, компанейским товарищем, а Оксаров и вовсе – вытащил гитару и стал наигрывать знакомые мелодии. Видимо, вино ударило в голову, потому что Варя даже отважилась спеть. Правда, Софья как-то ловко прикрыла ей рот рукой и тихо шепнула на ухо:

– Варь, вот поверь мне… если ты не хочешь испугать этого мужчину, старайся не петь. Лучше пляши.

– С моими-то ногами? – обиделась Варя.

– Тогда молчи. Ну или улыбайся, что ли… только загадочно. А то ты в последние полтора часа неприлично счастливо скалишься. Когда у Маши Элвин так начинал скалиться…

– Да знаю я, – перебила подругу Варя и надулась.

Но хватило ее ненадолго. Уже через пять минут губы ее снова расползлись в блаженной улыбке. А что, в самом деле, делать, если… если поет не только мужчина, но и сердце? Если ей так уютно сидеть возле этого камина, смотреть, как щурится Софья, как кусает соломинку для коктейля Маша, как старательно выбирает Валентин яблоко, а потом не знает, кому его предложить. И она снова улыбалась.

Домой гости засобирались уже глубоким вечером.

– Бедный мой псина, – вздыхала Маша. – Мне кажется, он больше волонтер, чем я. Он так долго все время терпит.

– У меня дома тоже трое волонтеров мужу мозг выносят, – пробурчала Софья. – На что только не пойдешь ради благого-то дела. Варь, ты, значит, давай больше не капризничай, не болей. Хотя можно и поболеть, чего это я?

– Девочки… я так рада… я так… Валентин, а радоваться мне же можно, да?

– Нужно! – отчаянно кивнул Валентин. – Вадим, лечи барышню, радуй ее почаще.

– Будем стараться, – фыркнул Вадим и прижал Варю к своему плечу.

– «Обрадовал», – чуть было не сорвалось с Вариных губ. Но Софья сделала ей знак глазами, и Варя мило и покорно улыбнулась. Чистый ангел.

Она уже представила, как Вадим… а теперь она будет звать его только так… Как он возьмет ее на руки и отнесет на диван. А потом… потом он, наверное, снова начнет петь песни и играть на гитаре. Только теперь уже для нее одной. А она… Да, она будет молчать, как советовала Софья. Пусть Вадим влюбляется в нее посильнее.

Но Вадим отчего-то вовсе не схватил ее на руки и никуда не понес.

– Варь, – повернулся он к ней. – Мне завтра очень рано уезжать надо. Очень рано. Ты убери здесь всю посуду со стола, хорошо? А то я… я усну прямо в тарелке – и ушел.

Варя открыла рот.

А как же она таскать-то будет? Она ж и ходить-то не может, так только – со стулом в придачу.

Ну ладно, Оксаров. Она, конечно, уберет. Но ты, Гер-расим!

Кстати, со стулом убирать посуду оказалось вовсе не трудно – она составила все тарелки на стул, а потом сама и везла их. А возле раковины и вовсе – уселась и стала мыть. Ничего, справилась. А он все равно Гер-расим! Хотелось, чтобы Оксаров увидел, но он уже спал. Во всяком случае, больше вниз он не спустился.