Укрыться в облаках - Татьяна Гармаш-Роффе

И тут же вышел.

Музыка-то... Музыка наяривала, кажется, в квартире Саши!

Он вернулся к Сашиной двери, приложил ухо: точно, музыка играет у него!

Значит, Санёк не уехал!

Андрей снова нажал кнопку звонка.

Снова не получил ответа.

Набрал на мобильном Сашин домашний номер и слушал некоторое время, как разносилась трель телефона по квартире.

Все понятно: мальчишка шифруется. Опять решил не упускать очередную клиентку!

Андрей с досадой двинул в дверь:

– Саша, это я, открой!

Затем, покосившись на соседские двери, умолк, прислушиваясь. Соседи если и напряглись, то ничем себя не проявили. Припали к глазкам, наверное...

– Черт! – ругнулся себе под нос Андрей и, решив уходить, дернул напоследок ручку.

Он чуть не упал, – потому что дверь легко поддалась.

Еще через пару мгновений Андрей подумал, что лучше бы он этого не делал...

Да поздно. Он уже стоял в прихожей... и смотрел на Сашино тело, лежавшее напротив входной двери, головой в комнату...

– Санька!!!

Он кинулся к телу... Бездыханному, он как-то сразу это понял. Рядом, на полу, кровь – большая лужа, уже подсыхающая...

...А по квартире Саши все разносилась музыка. Знакомая, пронзительная мелодия... из... Из фильма «Билитис», опознал Андрей.

Музыка Франсиса Лэя, которую он всегда воспринимал как квинтэссенцию чувственности, неожиданно показалась ему необыкновенно трагичной, под стать моменту... Скорбные цвета страсти, звучавшие в мелодии, странным образом шли лицу смерти. И Сашиной нестерпимой красоте. Теперь, когда лицо его больше не хлопотало в стремлении обаять, понравиться, завлечь; теперь, когда оно разгладилось и приобрело покой, стало ясно, до какой божественной степени Саша был красив...

...Музыка ли, вынимающая душу, Сашино ли светлое лицо стало тому причиной, но Андрей неожиданно для себя заплакал.

Справившись с собой, он утер слезы рукавом, подошел к стереоустановке и нажал на кнопку «Стоп».

Немного полегчало.

Мельком, возвращаясь к телу, он приметил в комнате женский лифчик, валявшийся на полу возле кровати.

...С учетом музыки этот предмет женского туалета наводил на мысль, что у Саши состоялось очередное свидание. При его-то разбитых пальцах! Эх, Санька, Санька... Неужто из-за нескольких лишних тысяч не уехал?

Андрей присел перед телом на корточки. Похоже, Саша был ранен в ключицу – в то место, где проходит артерия... отчего столько крови вылилось...

Он осторожно, двумя пальцами, отвел заскорузлый от крови ворот рубашки...

Не надо и специальные знания иметь, чтобы понять: круглая черная дырка, пулевое ранение.

Андрей отступил на лестничную площадку. Он знал, что место преступления нельзя трогать, нельзя на нем оставлять свои следы. Он и так уже их оставил, но тут уж ничего не поделаешь... Набрал 02 и лишь после этого подумал, что надо было сначала посоветоваться с детективом.

Тот, против ожиданий, ругать его не стал, без восклицаний «я же вас просил! я же предупреждал!» обошелся. Андрей это оценил. В такой момент они были бы неуместны.

– Значит, так, – проговорил Алексей Кисанов, который уже находился недалеко от Лесной улицы, – оставайтесь на месте, раз уж вызвали полицию... Вы ведь представились по телефону?

– Разумеется.

– Тогда дождитесь их. А пока опишите мне сцену.

– Саша лежит на полу...

– Вы сказали, что увидели пулевое ранение в области ключицы?

– Да. Я не специалист, но это может быть только пуля... Круглая аккуратная дырка. Насколько я помню из уроков анатомии, в районе ключицы проходит артерия, верно? Она повреждена, поэтому тут море крови...

– Андрей, не прикасайтесь ни к чему, но посмотрите: есть ли на теле другие повреждения?

– Ждите.

Молодой человек оставался удивительно спокойным, детектив это сразу отметил, – только глубокое, чуть прерывистое дыхание выдавало его волнение.

Некоторое время до детектива доносился слабый шорох.

Наконец, Андрей ответил:

– Нет, ничего больше, насколько я могу видеть!

– Сашу не били? Не пытали?

– Вы мне запретили его трогать, но на тех открытых частях тела, которые доступны взгляду, следов побоев нет. Если не считать Митиных, которые мы видели днем. Теперь там гипс...

– Спасибо. Вернемся к предстоящей вам встрече с полицией. Говорите следующее: Саша ваш приятель, познакомились на какой-то тусовке... О проституции следует умолчать, иначе с вами обойдутся... э-э-э... плохо, в общем. И о Рите, естественно, ни слова! Вы ничего о ней не знаете, не слышали. О взломе Сашиного компьютера тоже.

– А что сказать, почему я к Саше приехал?

– Только не про интуицию! Не поймут, не поверят.

– Да я не уверен, что меня сюда интуиция привела...

– Неважно. Скажите, что договорились пойти вместе куда-то... Придумайте, куда. В бар, не знаю, на концерт... хотя нет, билетов у вас нет. Лучше всего в бар, пивка попить. И договорились с Сашей, что заедете за ним.

– Хорошо, Алексей Андреевич... А вы уверены, что правду сказать нельзя? Я не об интуиции, тут я с вами согласен, но насчет всей этой истории с компьютером Саши... Иначе как же они будут искать убийцу?!

Эх, как бы Алексею Кисанову хотелось ответить: можно, и нужно! Он, как и Серега, любил сыск, он глубоко почитал то призвание, которым должна бы полиция руководствоваться: борьба с преступниками, со злом! То призвание, ради которого он сам когда-то подался в сыск! Да только...

Где призвание – а где реальность.

– Ни в коем случае! Едва молвите «А», из вас вытянут и «Б»! То есть информацию о Рите. А я пока отнюдь не уверен, что она в безопасности... Мы с Громовым сами будем разбираться в этой истории.

– Понял.

– Я возвращаюсь к себе, мое присутствие будет лишним, – добавил детектив. – Да, и обо мне, конечно, тоже ни слова!

– Я и сам догадался.

– Тем лучше. Последнее: вас могут задержать. В принципе, та версия, которую вы должны выдать, отводит от вас все подозрения. К тому же оружия при вас нет, следов пороха на ваших руках тоже. Но мало ли как повернется... В худшем случае, требуйте адвоката. И возможности сделать звонок: он вам полагается по закону. В этом случае позвоните мне! Я приму меры...

Алексей развернул машину обратно, на Смоленку.

Паршиво все вышло... Он не мог даже предположить, что Сашу убьют... Отчего ощущал ситуацию как собственный прокол... жуткий прокол, из-за которого убили мальчишку!

Но Кис знал: он все сделал правильно. Он несколько раз заклинал Сашу уехать, скрыться! Не его, Алексея, вина, что парень не внял его советам!

С другой стороны, он стращал Сашу тем, что его могут снова побить. Побить – а не убить! А припугнул бы он его вероятностью убийства, – тогда, может, мальчишка действительно бы скрылся...

Но Алексей такого поворота не предвидел. Не предусмотрел.

А мог ли?

Ох... Не за что ведь парня убивать! Не за что! Кому, зачем?! За ним охотились шантажисты, за ним охотился Митя, – но всем им нужна была только информация! А не жизнь мальчика...

Логики не имелось в этом убийстве, вот в чем дело! Смысла в нем не имелось!!!

Игорь, обожавший строить всяческие гипотезы, сейчас тоже мрачно молчал, – похоже, обалдел от подобного поворота событий: тихо сидел рядом, как пришибленный.

Подробности Кис узнает потом, через свои каналы в органах: что за оружие, оставил ли убийца следы... И прочие результаты осмотра места происшествия, заключения экспертов... Но никто ему не скажет, зачем и кому понадобилась Сашина жизнь...

– Кис, зеленый! – сообщил Игорь.

Детектив газанул.

– Нелогично это, Игорь. А?

– Я как раз хотел это сказать...

– Тем, кто охотится за компроматом на мадам, любовницу Саши, – нужна Рита. Сашу избили именно поэтому: в поисках Риты. Но зачем было его убивать?! В этот раз даже не пытали его, чтобы снова попытаться выведать информацию о Рите, а просто пришли и убили! ПОЧЕМУ?! Я никак не могу понять.

– Я тоже.

Тупик, иными словами.

Неправильно. На самом деле тупиков не бывает. Это мысль залезает в тупик. Значит, чего-то не понял. Что-то недодумал.

...Значит, надо думать дальше!!!

Андрей безумно устал от всех разговоров, ответов и вопросов – точнее, показаний. Следуя советам Кисанова, он пояснил, что является Сашиным приятелем, что зашел за ним, так как они собирались посидеть в баре, что толкнул дверь квартиры...

Отпустили его далеко за полночь. Правда, взяв подписку о невыезде.

Главное, что отпустили! Он уж, после разговора с детективом, готовился к худшему...

Рита ему за все это время не позвонила. Андрей не знал, счесть ее молчание за знак обиды или за знак безразличия? С этой девушкой никогда не понятно, как реагировать, как трактовать...

Ну и не надо. Какая ему разница?

Он ввалился наконец в квартиру на проспекте Мира, усталый, как последняя собака. Впрочем, кто это придумал, что собаки устают? Разве только после охоты на дичь... А в мирной жизни устают, скорее, хозяева, сбиваясь с ног в поисках «вкусненького» для своей собачки! Как социолог Андрей знал столь много об отношениях людей и зверей, что мог бы написать с пяток диссертаций. Особенно на тему «Почему люди любят зверей и не любят людей».