Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

— В каком братстве?

— В братстве против Сэвиджа. Эта Пси[8] Клиф.

— Я сам Фи Бета Каппа. *

— В самом деле?

— Нет. — Он направился к своей машине. Сэвидж преградил ему путь.

— Как я понимаю, вы тоже сердиты на меня, — спросил Сэвидж.

— Вы суете свой нос куда не следует, — ответил Карелла. — Из-за вас полицейский оказался в госпитале, а мальчишка — в отделении для несовершеннолетних преступников, ожидает суда. Что вы от меня хотите? Чтобы я вас медалью наградил?

— Если мальчишка стреляет в человека, он получает то, чего заслуживает.

— Может, он ни в кого бы не стрелял, если бы вы не совали свой нос куда не просят.

— Я репортер. Моя обязанность — добывать факты.

— Лейтенант говорил мне, что однажды он уже доказывал вам маловероятность версии о причастности подростков к убийствам полицейских. Тем не менее, вы форсировали события и зале зли-таки своим толстым пальцем в пирог. Доходит до вас или нет, что Клинга могли убить?

— Но его же не убили. А вы понимаете, что меня могли убить? — сказал Сэвидж.

Карелла не ответил.

- Если бы ваши люди сотрудничали с прессой…

Карелла было пошел, но опять остановился. — Послушайте, — сказал он, — что вы делаете в этом районе? Напрашиваетесь на еще большие неприятности? Если кто-нибудь из «Гроверов» узнает вас, то у нас будет еще один скандал. Почему бы вам не убраться в свой газетный офис и не написать колонку о серии краж со взломом?

— Ваш юмор…

— Даже не собираюсь шутить, — ответил Карелла, — да и вообще не намерен что-либо обсуждать с вами. Мой рабочий день окончен. Иду домой принять душ, потом на свидание — к невесте. Теоретически я нахожусь на службе двадцать четыре часа в сутки, каждый день недели, но, к счастью, в мои обязанности не входит источать любезности для любого заблудшего в городе газетчика-молокососа.

— Молокососа? — Сэвидж не на шутку оскорбился. — Послушайте…

— Какого черта еще вам от меня нужно? — спросил Карелла.

— Хочу поговорить об убийствах.

— А я не хочу.

— Почему же?

— О Господи, вы что, на самом деле пиявка, а?

— Я репортер, и очень даже неплохой. Почему вы не хотите поговорить об убийствах?

— Очень хотел бы поговорить с тем, кто понимает, о чем идет речь.

— Я умею слушать, — сказал Сэвидж.

— Безусловно. Вы отлично навострили уши, расспрашивая Рипа Дезангу.

— О’кей. Я совершил ошибку, готов признать это. Думал, что это дети, а они оказались взрослыми. Теперь мы знаем, что тот парень тоже взрослый. Что еще мы о нем знаем? Знаем ли мы, почему он так поступил?

— Вы что, собираетесь следовать за мной до самого дома?

— Хотелось бы пригласить вас выпить что-нибудь, — ответил Сэвидж. Он выжидающе смотрел на Кареллу. Тот взвешивал предложение.

— Ну, ладно, — сказал он.

Сэвидж протянул руку. — Друзья называют меня Клифом. Я не уловил ваше имя.

— Стив Карелла.

Они обменялись рукопожатиями. — Рад познакомиться с вами.

Кондиционированный воздух в баре превращал это заведение в желанное убежище от удушливого зноя улицы. Они заказали напитки и сели друг против друга в одной из кабинок, расположенных вдоль левой стены.

— Что мне хотелось бы узнать, — сказал Сэвидж, — это то, что вы обо всем этом думаете.

— Лично я или Управление?

— Вы, конечно. Я не надеюсь на то, что вы станете высказываться за все Управление.

— Это для' публикации? — спросил Карелла.

— Нет. Просто я пытаюсь сверить свои размышления. Раз это случилось, значит, будет много сенсационных репортажей. Чтобы подготовить достоверный материал, я хочу ознакомиться с каждым шагом расследования.

— Непрофессионалу трудно понять каждый шаг расследования, — ответил Карелла.

— Конечно, конечно. Но вы могли бы по крайней мере рассказать мне о своем мнении.

— Несомненно. При условии, что это не для публикации.

— Клянусь честью скаута, — сказал Сэвидж.

— Управление не любит, когда отдельные полицейские пытаются предполагать…

— Ни слова из этого не попадет в печать, — заверил Сэвидж. — Поверьте мне.

— Так что же вы хотите узнать?

— Мы знаем факты, нам известны средства, — сказал Сэвидж. — Но каков же мотив преступления?

— Любому полицейскому во всем городе хотелось бы получить ответ на этот вопрос, — ответил Карелла.

— Маньяк, наверное.

— Может быть.

— А вы так не думаете?

— Нет. Но некоторые из нас думают. Я — нет.

— Почему нет? .

— Просто так.

— На это есть причины?

— Нет, просто интуиция. Когда поработаешь какое-то время над расследованием дела, то интуитивно выстраивается версия. Я просто не верю, что это дело рук какого-то маньяка.

— А что вы предполагаете?

— Ну, у меня есть несколько соображений.

— Например?

— Лучше я не буду сейчас рассказывать.

— Ну, пожалуйста, Стив.

— Послушайте, работа полиции такая же, как и всякая другая работа, за исключением того, что мы имеем дело с преступлениями. Если вы занимаетесь делами импорта — экспорта, то в этой области у вас вырабатывается определенная интуиция, а в других областях ее нет. То же самое и у нас. Если вы обладаете интуицией, йы не рискнете вступать в крупную сделку, пока не проверите свои предположения.

— Так у вас есть предположение, которое вы хотите проверить?

— Даже не предположение. Просто мысль.

— Какая же мысль?

— По поводу мотива.

— И что же насчет мотива?

Карелла улыбнулся. — А вы довольно настырный парень, а?

— Я хороший репортер. Уже говорил вам это.

— Ну хорошо, считайте так. Эти люди были полицейскими. Все трое убиты один за другим. Какой вывод напрашивается?

— Кому-то не нравятся полицейские.

— Правильно. Ненавистник полицейских.

— Так?

— Снимите с них униформы. Что остается в таком случае?

— На них не было униформ. Никто из них не был в униформе полицейского.

— Знаю. Я просто образно выразился. Представьте их обычными гражданами. Не полицейскими. Что получится тогда? Определенно, что это вовсе не ненавистник полицейских.

— Но ведь они были полицейскими.

— Прежде всего они были мужчинами. Полицейскими только по совпадению и во вторую очередь.

— Тогда вы предполагаете, что они убиты совсем не потому, что были полицейскими.

— Возможно. Именно это я и хочу раскопать.

— Не уверен, что понимаю вас правильно.

— Но это именно так, — сказал Карелла. — Мы хорошо знали этих людей, мы работали с ними каждый день. Мы знали их только как полицейских. Мы не знали каждого как конкретного человека, возможно, они были убиты потому, что были мужчинами, а не потому, что были полицейскими.

— Интересно, — задумчиво произнес Сэвидж.

— Это значит, что надо более подробно изучить их личную жизнь. Ничего развлекательного в этом не предвидится, поскольку убийство обладает странной особенностью вытаскивать скелеты из самых чистоплотных клозетов.

— Вы хотите сказать… — Сэвидж помолчал. — Ну, скажем,