Багдадский вор - Андрей Белянин

– И что же хотел донести до меня мой племянник Али, по прозванию Каирская ртуть?

– А вот это товарищ мой верный по службе сию минутку нам и поведает. Только вы, вашблагородие, не извольте прогневаться – у него в речи дефект. Да и сам… в целом… не то чтоб совсем дефективный, но… с претензиями. Он видит – я слушаю, он – говорит, я – перевожу, вот так и трудимся, ночей недосыпая, на благо партии и народа… Виноват! Оговорился! Какой, к иблису, народ, какая партия?! Мы тут исключительно за ради нашего драгоценного эмира, чтоб ему в раю не чихалось и гурии вниманием не обходили!

– Что ты говоришь, несчастный?! – Разом опавший с высокомерного лица господин Шехмет подпрыгнул так, что оттоманка перевернулась. – Неужели великий Селим ибн Гарун аль-Рашид умер?!!

– С чего бы? – недоумённо переглянулись дервиши. – Увы, такой офигительной радости он нам не доставил… Вы уж не перебивайте нас, ваше благородие, а то мы как есть собьемся. Друган мой и так через пень-колоду шпрехает, давайте уж лучше его послушаем… И молча!

Низенький косач (или косой низун?) пал ниц, потом встал на четвереньки и, не дожидаясь, пока глава городской стражи разберётся, что к чему, начал громко нести совершенно несуразную белиберду:

– Мыдерьга ходидерьга к Алидерьга, чтобьдерьга емудерьга мозгидерьга выправидерьга. Но гдедерьга в егодерьга башкедерьга мозгидерьга? Хранидерьга Аллахдерьга такойдерьга родствадерьга…

Честно говоря, на слух какой-то общий смысл улавливался, но зачем ломать себе голову, если рядом стоит слепой переводчик, который быстро и деловито внёс все необходимые объяснения:

– Имею честь доложить, господин штурмбаннфюрер, что ваш родственник имел короткое рандеву с двумя представителями альтернативной контрразведки, подчиняющимися непосредственно Верховной ставке. – Голос говорящего был неприятно сух и как-то чрезмерно официален, напоминая скорбные сводки времен Второй мировой войны. Шехмет, разумеется, её не застал, Лев Оболенский тоже, но он изо всех сил старался удержать то впечатление, которое они с Ходжой произвели на всесильное начальство. А потому оба лепили правду-матку, не давая грозному главе городской стражи даже рта раскрыть. Это был уже не моноспектакль, а полноценное действо, достаточно зрелищное и эстетствующе-аскетическое, вполне достойное как уровня игры актёров, так и ранга зрителя…

– Уж мыдерьга емудерьга талдыдерьга-талдыдерьга, а ондерьга, шайтандерьга, неверьдерьга! Упрямдерьга, как барандерьга… Ножомдерьга грозилдерьга!

– Ваш племянник повёл себя некорректно, хотя важность полученной информации и меняла весь ход стратегических размышлений, но пренебрегать выкладками специалистов из Генштаба – есть недопустимая оплошность!

– Егодерьга невестдерьга ханумдерьга Зейнабдерьга опятьдерьга плутитдерьга. А ондерьга – ишакдерьга, ушидерьга висятдерьга в лапшедерьга! Я самдерьга виделдерьга, мне другдерьга сказалдерьга, совратьдерьга не дастдерьга, клянусьдерьга чалмойдерьга пророкадерьга…

– Увы, факты неопровержимы – в группе Алика завёлся «крот», и он передаёт самые секретные сведения международной аферистке, известной в Багдаде под кличкой Зейнаб-мошенница. Она хочет завербовать Алика, используя для этого подкуп, шантаж и неуловимое шпионское обаяние. Наш друг может не выдержать…

– Но вотдерьга и ондерьга решилдерьга своимдерьга умомдерьга павлиньдерьга, пойтидерьга в засаддерьга. Чтоб тамдерьга Зейнабдерьга и взятьдерьга с поличдерьга! Аллахдерьга великдерьга! Алидерьга покадерьга так юндерьга, что самдерьга не справдерьга с такойдерьга стервоздерьга… Но ондерьга вас ждетдерьга…

– Кодовое название спецоперации, проводимой группой Алика с поддержкой по флангам вверенных вам корпусов, от двадцати четырёх ноль-ноль сегодняшнего дня утверждено как: «Зейнабку – в охапку!» Алик надеется, что родственные отношения, а также годы совместной службы в Австрии и Сайгоне подтолкнут вас к принятию единственно верного решения. Фюрер верит в вас!

Примерно на этом месте Оболенский окончательно выдохся и едва не выдал себя, порываясь снять с глаз повязку и вытереть ею пот. Насреддин вовремя повис на руке друга, прошипев ему в ухо:

– Кудадерьга, дуракдерьга?! Ва-а-ах, далдерьга Аллахдерьга дружкадерьга, шайтандерьга…

– Короче, – раздражённо закончил Лев, вспомнив о роли слепого, – ваш племянник намерен еще раз проверить честность и добропорядочность своей будущей супруги и очень просит вас со всеми войсками принять участие в этом мероприятии.

– Какое участие? – кое-как выдавил вконец запутавшийся в «обстановке жесточайшей секретности» начальник городской стражи.

– Самое оживленное! – охотно пояснили «спецагенты».

Шехмет кинул на них ястребиный взгляд, убедился, что не проняло, и призадумался. По правде говоря, он и сам был не особенно ярым сторонником этого брака. Старуха Далила со своей бесстыжей дочерью в своё время покуражилась и над ним. Но племянник Али был молод, горяч, эгоистичен… так что в конце концов дядя уступил. Однако вот он, неожиданный поворот судьбы! Идея ещё раз напомнить двум зарвавшимся женщинам, кто истинный хозяин улиц Багдада, показалась господину Шехмету очень привлекательной…

– Клянусь бородой святого Хызра, вы принесли мне добрую весть! Передайте Али Каирскому, что я приму участие в его охоте… Мои молодцы будут только рады поразмять кости, в последнее время в городе очень уж тихо… Подобная благопристойность настораживает, ведь шайтан не дремлет! Итак, что должно сделать мне и моим людям?

– Сущие пустяки-и… – разулыбавшись, пропели Оболенский с Ходжой. Последний, впрочем, тут же поправился и добавил таинственное «дерьга»…

Глава 33

…С наркозом как-то скучно…

Госпожа Далила с дочерью проживали в роскошном двухэтажном особнячке в западном квартале Багдада, у крепостных ворот. Весь второй этаж дома был отдан под голубятню: почтовая служба слыла опасной и ненадёжной, поэтому птицам было больше доверия, чем замыленным гонцам и скороходам. К тому же восточные традиции требовали немедленного умерщвления человека, принесшего дурные известия, что здорово снижало престиж профессии, а свернуть шею голубю казалось и более правильным, и в меру гуманным. Оговорюсь – не мне! Лично я отношусь к «братьям меньшим» с большим уважением, но если придётся выбирать между птичкой и человеком… боюсь, я тоже сделаю выбор в пользу своего вида… В тот день бабушка Далила на службу не пошла. Она мирно вкушала послеобеденную дрёму, когда шум у ворот проник в её полусонное сознание. Слуги кого-то активно гнали прочь, но эти кто-то (слышались два очень разных голоса) яростно требовали впустить их в дом, иначе «…всему Багдаду наступит полнейшая хана!». Возможно, старуха и не стала бы дёргаться, если б не прозвучавшие в пылу спора благородные имена господина Шехмета и его племянника. Приподнявшись на локте, Далила-хитрица попыталась позвать дочь, дабы та спустилась и выяснила «суть да дело», но из комнаты мошенницы Зейнаб долетал такой янычарский храп, что волей-неволей пришлось переться самой…