Драконы Пропавшей Звезды - Маргарет Уэйс

Последние слова минотавр в отчаянии произнес так громко, что они донеслись до слуха Таргонна. Сидя в чужом шатре, осторожный Повелитель Ночи принял решение запомнить их и постараться избавиться от минотавра при первой возможности.

12. Церемония погребения

Ступая медленно и торжественно, Галдар на руках вынес тело Мины из шатра и направился к катафалку. Слезы не переставая текли по его щекам. Спазм горя перехватил ему горло. Он нес Мину, как уснувшего ребенка, и ее голова прильнула к его правой — ею же подаренной — руке. Но она не спала — страшный холод сковал ее тело, кожа была смертельно бледной, губы синими, взгляд остановившихся глаз под полуприкрытыми веками — страшным и неподвижным.

Когда Галдар входил в шатер, где лежало, ожидая погребения, ее тело, он все еще испытывал надежду, что обнаружит в нем какие-либо признаки жизни. Он даже поднес к губам Мины свой стальной браслет, ожидая, что его гладкая поверхность затуманится от ее дыхания. Он взял девушку на руки и прижал к груди, надеясь услышать, как бьется ее сердце.

Но сталь осталась такой же блестящей, какой была. И сердце Мины не билось.

«Я буду выглядеть мертвой, — сказала она ему. — Но жизнь не оставит меня. Единый Бог совершит это чудо для того, чтобы я смогла поразить наших врагов».

Он хорошо помнил, как она сказала это, но она говорила также, что очнется от похожего на смерть сна, чтобы назвать своего убийцу и обрушить на него карающий меч. А сейчас она лежит здесь, неподвижная и холодная, подобно срезанной лилии, замерзающей на снегу. И он должен своими руками положить этот хрупкий цветок поверх пропитанных горючими маслами стволов, которым достаточно искры, чтобы обратиться в огненный вихрь.

Рыцари Мины построились в траурный кортеж и печально зашагали вслед за минотавром. Их ярко начищенные доспехи сверкали вороненым блеском. Забрала были опущены, рыцари скрывали от посторонних глаз свое горе под стальными масками. Офицеры еще не успели отдать распоряжение, а люди уже построились в две шеренги, вытянувшиеся от шатра Мины к погребальному костру. Галдар медленно шагал между этими шеренгами, а следом за ним шел капитан лучников Самоал, ведя в поводу чудесного коня Мины, Сфора. Согласно обычаю, ее походные сапоги были вставлены в стремена, но в противоположную движению сторону. Сфор косил злым глазом, фыркал и горячился — возможно, его беспокоил запах минотавра: эти двое, хотя и заключили между собой перемирие, так и не научились переносить друг друга. Самоал всеми силами старался удержать в повиновении всхрапывавшего и вздрагивавшего коня.

Солнце почти достигло зенита. Небо было странного светло-синего цвета: зимнее небо летним днем. Миновав шеренги солдат, Галдар приблизился к погребальной пирамиде. Перед ним стоял катафалк с привязанными к нему веревками. Наверху солдаты ожидали момента, когда нужно будет поднять тело Мины.

Галдар глянул вправо. Там по стойке «смирно» стоял Повелитель Таргонн с приличествовавшей случаю маской горя на лице — возможно, той самой, что была на нем во время похорон Мириел Абрены. Он с нетерпением ожидал завершения церемонии и не преминул указать взглядом Галдару на высоко поднявшееся солнце, намекая, что следует поторопиться.

Слева от минотавра стоял генерал Догах, и Галдар бросил на него умоляющий взгляд.

«Нам нужно потянуть время!» — просили его глаза.

Догах взглянул на солнце. Теперь оно находилось точно в зените. Галдар тоже поднял голову и увидел семерых драконов, круживших в небе и с интересом наблюдавших за тем, что происходило внизу. Это было странно. Обычно подобные церемонии драконы находили ужасно скучными. Люди, считали они, подобны букашкам, жизнь их коротка и перенасыщена событиями. Чуть что они умирают. Если бы люди и драконы не заключили между собой мирного договора, то последним не было бы до людей никакого дела. И тем не менее сейчас они безостановочно кружили над погребальным костром, и тень их крыльев скользила по бледному лицу Мины.

Таргонн весьма рассчитывал на угрозу, исходившую от драконов, а генерал Догах ощущал, как безоглядный ужас перед ними пробирается в его измученное горем сердце. Он покорно опустил голову. Больше ничего нельзя было сделать.

— Продолжайте, Галдар, — спокойно приказал он.

Минотавр опустился на колени и с непривычной нежностью водрузил тело на катафалк, затем сложил руки Мины у нее на груди. Кто-то разыскал тонкое шелковое полотно, затканное золотом и пурпуром, и Галдар накрыл им тело Мины, как заботливый отец, укрывающий уснувшее дитя.

— До свидания, Мина, — прошептал он.

Ничего не видя от слез, струившихся по лицу, минотавр поднялся с колен и отчаянно махнул рукой, подавая знак стоявшим на вершине пирамиды солдатам. Те потянули веревки, и катафалк, оторвавшись от земли, начал медленно подниматься. Наверху его подхватили и, освободив от веревок, поместили на ложе из ветвей ивы. Еще раз поправив шелковое полотно, прикрывавшее тело Мины, солдаты опустились на колени. Кто-то прильнул дрожащими губами к ее ледяному лбу, кто-то прижался к остывшим рукам. Затем солдаты вернулись к подножию пирамиды.

Капитан Самоал подвел к пирамиде коня. Сфор, словно понимая, что на него устремлены глаза многих людей, стоял теперь неподвижно, с гордостью и почти человеческим достоинством выгнув шею и вскинув голову.

Рыцари Мины приблизились к пирамиде, каждый держал в руках горящий факел. Языки пламени горели необычно ровным огнем, и дым вертикальными столбами поднимался в небо.

— Поторопитесь! — раздраженным тоном приказал Таргонн. — Чего вы ждете?

— Одну минуту, Ваше Превосходительство, — ответил Догах. И, повысив голос, крикнул: — Ввести заключенного.

— Это еще зачем? — Во взгляде Таргонна читалась злоба.

«Таков приказ Мины», — мог бы ответить генерал, но вместо этого он произнес: — Мы бросим его в этот же костер, Повелитель.

— А, огненное жертвоприношение, — хмыкнул Таргонн и вновь разозлился, увидев, что никто не откликнулся на его шутку.

Двое гвардейцев ввели эльфийского короля. Сильванеш был в кандалах — оковы на запястьях и лодыжках были приклепаны к железной цепи, обвивавшей талию. Железный воротник обнимал его шею. Король едва мог передвигать ноги под тяжестью этой груды металла, и конвоиры вынуждены были поддерживать его. Лицо короля было изуродовано, один глаз чудовищно распух. Праздничный наряд превратился в лохмотья, покрытые пятнами крови.

Увидел лежавшее наверху тело Мины, молодой эльф мертвенно побледнел. Он издал хриплый крик и метнулся было вперед, но конвоиры грубо вывернули ему руки и вынудили стоять неподвижно.