Желанная моя - Барбара Фритти

– Ну, не сегодня же тебе принимать решение, – тихо сказала Кейти. – Что бы ты ни решил, мы тебя поддержим.

– Спасибо.

– А никто не хочет сходить сегодня в кино? – спросила Кэри, почувствовав, что пора сменить тему.

– Я пойду с тобой, – сказала Кейти.

– Отлично. Кто-нибудь еще?

– Я пас, – откликнулся Брейден.

– А я еще должна поработать в тетином магазине.

– Я тебя провожу, – предложил Брейден. – Ты наелась?

– Да, большое спасибо за ужин. – Алекса отложила салфетку и встала. – Очень рада была повидать вас обеих.

– Надеюсь, мы скоро увидимся. – Кейти снова бросилась обнимать Алексу, и Кэри тоже обняла ее на прощание.

Выйдя с Брейденом из пиццерии, Алекса поежилась от холода и поплотнее запахнула на себе ветровку. До антикварного магазина нужно было пройти пешком три квартала.

– Брейден, думаешь, они сейчас говорят о нас?

– Даже не сомневаюсь, – со вздохом ответил он.

– Тебя это раздражает?

– Я привык к тому, что мама и сестра любят совать нос в мои дела. В нашей семье границы личного пространства довольно размыты. Мэтт уехал в Портленд, в том числе и для того, чтобы освободиться от опеки наших женщин. Думаю, он был прав.

– Мне нравится твоя семья. Вам всем повезло друг с другом. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Понимаю.

Брейден заметил, что она дрожит, и обнял ее за плечи.

– Ты замерзла. – Он словно убеждал самого себя, что есть причина коснуться ее.

Алексе было плевать на причины, ей просто нравилась его близость.

– Да, так лучше. Как ты отнесся к предположению твоей мамы о том, что у Шейлы был роман с Джеком Уэллборном?

– Число возможных кандидатов в список тех, кто ссорился в тот вечер с Шейлой, растет. Самое странное в том, что большинство из них сейчас в городе – твой отец, Дэниел Стоун, Роберта Уэллборн.

– Но моего отца не было здесь во время ограбления, и не мог же он напасть на собственную сестру.

– Может, на нее никто и не нападал. Дрю, похоже, думает, что твоя тетя упала и ударилась головой о прилавок.

– Ну, даже если допустить, что это был мой отец, он не оставил бы Фиби на полу с кровоточащей раной, – возразила Алекса. – Он же не последний подонок.

– Прости. Ты права. Конечно, это был не он.

Теперь, когда больше не надо было защищать отца от Брейдена, ей вдруг потребовалось защитить отца от самой себя.

– Однако странно, что я весь день после нападения не могла до него дозвониться, а потом он вдруг появился, горя желанием помочь мне в магазине. Я не вижу в этом никакого смысла. И еще отца очень интересовало содержимое тех коробок… Нет, он не мог причинить вред сестре. Фиби практически вырастила его и дядю Стэна. Они ее обожают. Мой отец эгоист, но он не жестокий. Он орал на мою мать, но никогда и пальцем ее не тронул, хотя и словесные оскорбления были ужасны. – Алекса вздохнула. – Я заболталась. Останови меня.

– Успокойся и просто наслаждайся прогулкой.

– Хорошо.

Все магазины уже закрылись, и было тихо… может, многим показалось бы, что слишком тихо, но Алекса вспоминала, как сильно любила жизнь в маленьком городке.

– Мне кажется, что Сан-Франциско где-то далеко-далеко, – прошептала Алекса через несколько минут.

– Ты скучаешь по городу?

– Он прекрасен. Вода, мосты, крутые холмы и потрясающие небоскребы. Да, и еда изумительная. Можно найти любую кухню, какая только существует на свете, и хорошего качества.

– Как ты оказалась в Сан-Франциско? – поинтересовался Брейден.

– Институтской подруге нужна была соседка по квартире. Я устала от снегов Виргинии и нашла работу там. Представляешь, я работаю на сорок седьмом этаже. Иногда в лифте у меня кружится голова.

– Тебе пришлось пережить землетрясение?

– Небольшое. Здание качалось, как начинающая балерина на пуантах. Наверное, так и должно быть.

– Ты и живешь так высоко? – продолжал расспрашивать Брейден.

– Нет. Я живу на втором этаже в очень маленьком доме, разделенном на квартиры, на Русском холме.

– Русский холм. Классно звучит.

– А ты приезжай ко мне.

– Это твоя жизнь, не моя.

Алекса резко остановилась и повернулась к нему лицом.

– Брейден… не хочу показаться грубой, но сейчас у тебя нет никакой жизни. Ты можешь начать заново в любом месте.

Он не отвел глаз.

– И ты думаешь, что я должен начать заново в Сан-Франциско.

– Не знаю. Но я думаю, что хватит загонять нас обоих в определенные тобой рамки. Моя жизнь это просто моя жизнь. Я могу прожить ее где угодно. Я могу быть счастливой во многих местах. По-моему, ты используешь тот факт, что у меня есть адрес где-то в другом месте, как оружие против меня.

– Ничего подобного.

– Ты только что заявил маме и сестре, что я не останусь здесь надолго, и поэтому между нами невозможны близкие отношения.

– Ну, ты же не останешься, верно?

Алекса сделала глубокий вдох. Выдохнула.

– Не знаю. Но я не хочу, чтобы ты решал за меня. Ты же не хочешь, чтобы я выбирала тебе работу. Поэтому позволь мне самой выбирать, где жить.

– Понял.

– Ну и хорошо. Только есть кое-что еще.

– И что же?

Алекса улыбнулась ему.

– Я все думаю о той песне, что ты посвятил мне.

Брейден застонал.

– У моей сестры слишком длинный язык, а у меня предчувствие, что ты так просто не отвяжешься.

– Хочу ее послушать.

– Я ее не помню.

– Врун. Держу пари, ты помнишь каждое слово.

– Может, я бы и вытянул слова из подсознания, но только если бы у меня была гитара, а ее нет, – нашелся Брейден.

– Я помню твой первый урок. Ты думал, что мог бы стать рок-звездой, если бы уже тогда не решил стать военным.

– Это ты решила, что я должен стать рок-звездой, – поправил ее Брейден. – Ты сказала, что рок-звезды заводные.

– Они и правда заводные. Только сейчас я бы сказала сексуальные, – усмехнулась Алекса. – Как заметила Кэри, какой девчонке не понравится парень, посвящающий ей свои песни?

– Может, это был бы более разумный выбор.

Его слова и мрачный тон стерли улыбку с лица Алексы. Она переключилась на другую тему:

– Брейден, тебе нравилось в армии? Я знаю, ты хотел быть таким, как отец, но тебе самому нравилось?

Он задумчиво посмотрел на нее.