Совсем другая тень - Анатолий Ромов

Мы еще посидели, не разговаривая.

- Ладно, Серый. - Сашка встал. - Поеду на работу. У тебя дома все есть? Из еды?

- Есть. А что?

- Просто сегодня тебе не нужно никуда выходить. До моего приезда.

- Почему?

- Потому что это опасно.

Я посмотрел Сашке в глаза. Он усмехнулся:

- Серый, может, конечно, он еще и не просек, что ты точно Игорь Кириллович, но лучше подстраховаться. На всякий случай. Понял?

- Понял. Хорошо. Буду тебя ждать. Давай!

- Буду в семь.

Сашка уехал. Я продолжил работу над натюрмортом. Она меня по-прежнему увлекала, но все же чувствовал я себя не очень уютно - меня не покидало чувство настороженности.

Сашка вернулся часов в семь, как и обещал. Спросил, войдя в комнату:

- Ну как, тихо?

- Тихо. А у тебя?

- У меня пока тоже. Честно говоря, я бы поел.

- О чем разговор. У меня есть все для чая с бутербродами.

- Отлично. - Сашка прошел на кухню. Налил в чайник воды, взял спички, поставил чайник на конфорку. Присел на подоконник. И в этот момент в дверь позвонили.

Сашка посмотрел на меня, сказал совсем тихо:

- Спокойно. Проверь, кто это. А потом будем думать.

Я подошел к двери на цыпочках, посмотрел в глазок. За дверью стоял парень примерно моего возраста. Обычный парень, среднего роста, среднего сложения, в куртке и тонком свитере.

Подошел Сашка, тоже изучил парня. Шепнул мне на ухо:

- Узнай, что ему нужно.

- Кто там? Что вам нужно? - громко спросил я и снова склонился к глазку.

- Лотарев Сергей Леонидович здесь живет? - сказал парень, глядя в какую-то бумажку.

- Здесь. Что вам нужно?

Парень тряхнул бумажкой:

- Вам повестка в прокуратуру. Меня просили передать.

- Покажите!

Парень показал бумажку. Внешне она выглядела, как повестка. Я вопросительно посмотрел на Сашку. Он нахмурился:

- Ладно, открой ему дверь, но не впускай.

Я открыл дверь. Парень протянул повестку:

- Вот. На корешке нужно расписаться. - Подождал, пока я распишусь, оторвал корешок, спрятал его в карман. Протянул мне повестку. - Извините, что побеспокоил. До свидания. - Вызвал лифт и через несколько секунд уехал.

В повестке было написано то же, что и в прошлый раз. Что я, Лотарев С.Л., должен в четырнадцать ноль-ноль явиться в Прокуратуру РСФСР к следователю Рахманову. Только число стояло другое - завтрашнее.

Сашка долго рассматривал бумажку. Сказал:

- Серега, лично я пока ничего не соображаю. Давай сначала попьем чайку.

- Давай.

После того как мы поели и вымыли посуду, Сашка опять взял в руки лежащую на столе повестку.

- Интересно, зачем ты им нужен в этот раз? Похоже, они вызывают тебя не просто так. А из-за чего-то важного.

- Думаешь?

- Да. Ведь они взяли с тебя расписку. Значит, им важно, чтобы ты пришел.

Постоял, что-то насвистывая. Сел верхом на стул. Потер затылок.

- Серега, мне кажется, это знак судьбы. Нам надо покаяться.

- В смысле?

- В смысле все рассказать. В прокуратуре. Как перспектива?

- Да никак. Меня не устраивает.

- Не устраивает?! А я вот теперь уверен, что он сегодня к тебе приходил для проверки. И проверка ему удалась. По твоей реакции он понял, что Игорь Кириллович - это ты. Но понял и другое: мы боимся, насторожены. Поэтому так быстро и смылся. Теперь мы своими силами его в милицию уже не сдадим. Он будет вдвойне предусмотрителен и осторожен.

- И что? Из-за этого признаться в прокуратуре?

- А ты не думаешь о том, что он теперь, скорее всего, попробует изловить нас на улице по одному? Нам надо, чтобы они его поскорее нашли.

- И что теперь делать? Выложить все до конца? А что с нами будет?

Сашка закрыл глаза. Посидел молча. Потом посмотрел на меня:

- Да. Только сделать все нужно по-умному. Лучше нам прийти в прокуратуру вдвоем. Ты согласен?

- Ну, согласен.

Сашка еще помолчал:

- Вообще-то было бы справедливо, чтобы обо всем рассказал один я. Без тебя. А ты бы остался в стороне. Но это теперь уже невозможно. Давай пока договоримся так... Мы ведь не знаем, зачем они тебя вызывают?

- Не знаем.

- Поэтому сделаем так: завтра ты туда пойдешь и посмотришь, что почем зачем тебя вызвали, подозревают ли, ну и все остальное. И если увидишь: они пытаются что-то из тебя выжать, постарайся продать это подороже.

- Как это?

- Утверждать, что Юру и Женю отвозил ты, прокуратура не может. Нет улик. И не будет, пока ты сам обо всем не расскажешь. Алиби у тебя железное. Так что держись за него, как говорится, зубами. Ну, а перед уходом прикинься, что у тебя возникли сомнения, скажи, что хочешь подумать. И приезжай ко мне. Тогда мы им и позвоним. Уже вместе.

Неожиданная встреча

На следующий день я вышел из квартиры в половине второго.

Хотя Сашка и сказал, что Вадим Павлович, скорее всего, больше ко мне домой не придет, усевшись в машину и захлопнув дверцу, я почувствовал огромное облегчение. Посидев немного, усмехнулся. Этот Вадим Павлович напугал меня всерьез. Собственно, чего я сейчас-то боюсь? Выстрела? Или того, что на меня внезапно налетят несколько человек? Но откуда они возьмутся? Ведь обстановка вокруг самая мирная. Играют дети, возле них бабушки и мамы. Почему же я по-прежнему настороже, будто мне вот-вот выстрелят в спину?

В пути я успокоился. Еще посмотрим, кто кого. Нельзя поддаваться панике.

К прокуратуре подъехал без десяти два. Ровно в два вошел в кабинет следователя.

Поздоровавшись, Рахманов пригласил меня сесть. Предупредил, что хочет восстановить кое-какие мои показания. И скучнейшим голосом начал расспрашивать, что я делал с восьмого по двенадцатое июля, заставляя описывать такие мельчайшие события, что я вынужден был раскладывать каждый день чуть ли не по минутам.

Наконец ему стало ясно, что ничего нового я не сообщу. Он поправил очки на маленьком носу, поморгал голубыми глазками, сказал:

- Сергей Леонидович, мне кажется, у нас с вами сложились не такие уж плохие отношения. Давайте будем откровенны.

Я был спокоен. Ведь мы о Сашкой все уже решили. Сначала я "держусь зубами", потом обещаю "подумать". Пока все идет тихо-мирно. Но, может, настает пора "держаться зубами"?

- Хорошо.

- Тогда вспомните: девятого июля вы звонили Медновой? По междугородному?

Черт, как они это раскопали? Я действительно звонил Алене. Причем именно девятого. Из какого-то села. Я и название его точно не помню. Барабаново? Бараново? Что-то в этом роде... Помедлив, я переспросил:

- Медновой по междугородному?

- Медновой по междугородному. Девятого июля. Звонили?

Откуда они это узнали? Могла сказать только Алена. Они к ней ездили! Хорошо хоть о том, где я был девятого действительно, Алена ничего не знает. Она уверена, что я выезжал на халтуру. Значит, им это сказала Алена... Но ведь Алена могла и ошибиться, заявив, что ей звонил я. Спокойно. Только спокойно. Там, в этом чертовом селе, я не оставил никаких координат. Абсолютно. Главное, меня там не видели. То есть видели, но видели не меня, а Игоря Кирилловича. Вот пусть и разбираются с Игорем Кирилловичем. Телефонные переговоры не фиксируются, это точно. Доказать, что звонил именно я, невозможно.

Я покачал головой:

- Нет. Девятого Медновой я не звонил.

- Точно?

- Точно.

- Странно. А вот Меднова утверждает, что вы ей звонили.

Я изобразил недоумение:

- Она в самом деле это утверждает?

- В самом деле. Вот ее показания. - Рахманов взял со стола лист бумаги, пробежал глазами, протянул. - Ознакомьтесь, если хотите.

Точно, они ездили в Шатуру. Я улыбнулся:

- Андрей Викторович, я верю, что Меднова могла это сказать. Но тем не менее она ошиблась. Девятого июля я ей не звонил. И десятого не звонил. И одиннадцатого. Извините, я даже не буду смотреть.

Рахманов внимательно посмотрел на меня. Положил лист на прежнее место.

- Что ж. Раз вы считаете, что Меднова ошиблась, надо это выяснить. В очном порядке. Вы не против?

В очном порядке? Что ж, пусть. Когда Алена вернется в Москву, она наверняка позвонит мне раньше, чем им. Или они уже вызвали ее? Тоже не страшно. В любом случае в конце допроса я заявлю, что "подумаю". Алена же меня поймет, даже если буду настаивать на ее "ошибке".

- Почему же я должен быть против. Пожалуйста.

Рахманов снял трубку, набрал какой-то номер, сказал:

- Пригласите ко мне Меднову... Хорошо... - Положил трубку. - Сейчас мы проведем очную ставку. Между вами и Медновой.

Алена уже здесь. Прекрасно. Нет худа без добра. Сейчас увижу ее. Насчет же "ошибки" - все поймет по одному взгляду.

С минуту мы ждали. Наконец, в дверь вошла Алена в своем сером спортивном костюме. Она была прекрасна, как всегда.

При взгляде на меня глаза Алены чуть сузились, на микрон, и губы сделали намек на движение, чуть заметный, предназначенный только мне. Я слишком хорошо знал Алену, чтобы не понять. Это означало: будь спокоен, я сделаю все, чтобы тебе помочь, не волнуйся...