Хочу бабу на роликах ! - Екатерина Вильмонт

В этот момент у меня в сумке зазвонил телефон.

Я вдруг жутко испугалась, даже почувствовала, что меня прошиб холодный пот.

- Алло! - прохрипела я.

- Саша, это Наташа из Арада.

- Наташа, что? Что случилось?

- Мария Львовна... - Она всхлипнула, и мне все стало ясно. - Мария Львовна сегодня.., ночью... скончалась...

- Боже мой!

- Саша, говорят, она умерла во сне, не мучилась.

Завтра похороны. У нас тут быстро хоронят. Ну, я не знаю, что еще сказать... Она вас очень любила, Саша.

- Я знаю... Спасибо вам, Наташа. Я тоже не знаю, что говорить. Я... Мне так больно, что я не могу хотя бы похоронить ее... - уже в голос рыдала я.

- Что случилось? - испуганно спросил Тарас. - Кто-то умер?

- Бабушка. Сегодня ночью...

- А почему ты не можешь поехать на похороны?

Тебе деньги нужны?

- Нет, меня туда не пускают.

- Кто не пускает, куда?

Я, всхлипывая, объяснила ему, в чем дело.

- Фу-ты, ну-ты, вот дерьмо... Ну ладно, Саша, в конце концов, похороны - это дело такое... Там без вас обойдутся. А бабушка все равно уже ничего не чувствует. Главное, чтобы ты любила память о ней, не забывала, а похороны - это так, обряд... К тому же, кажется, у евреев в Израиле похороны вообще какие-то странные. Ни цветов, ни гроба. Так зачем тебе смотреть, как твою бабушку в тряпку заворачивают и кладут в чужую землю без единого цветка? Ты сходи в церковь, поставь свечку за упокой ее души, неважно, что она не православная. Все равно ведь раба божья, как и все.

- Я неверующая.

- Значит, не ходи в церковь, а просто... Просто поплачь от души. Шампанское в таком случае пить как-то не того... Хочешь водки?

- Нет, спасибо, я пойду лучше.

- Иди, что тут поделаешь... Если что понадобится, звони. Или приходи запросто.

- Спасибо, Тарас.

- Не за что. Да, вот возьми портретик-то!

Он вложил в конверт мою фотографию небольшого формата. А большая так и осталась стоять у него на столе. Красивая и загадочная.

На улице было душно, - видимо, собиралась гроза. Идти домой не хотелось. Я опять нашла скамейку на Патриарших. Села, но смогла высидеть минут пять. Дышать было нечем, и казалось, что от пруда веет тяжелым жаром. Да, похоже, я действительно стала видеть вещие сны...

Я тяжело поднялась и пошла к дому. Но тут увидела небольшое кафе и ощутила страшный голод.

Если там работает кондиционер, я зайду и поем.

Денег у меня теперь прорва.

Кондиционер работал. И было чисто.

Я села, заказала кофе капучино и кусок шоколадного торта. За соседним столиком сидела парочка, обоим уже за сорок, они явно без памяти друг в друга влюблены. Мужчина двумя руками держит руку женщины, смотрит ей в глаза, улыбаясь чуть глуповатой от счастья улыбкой. А моя любовь кончилась, мне некого любить в этом мире, даже бабушка и та умерла... Родители давно погибли, а Глеб теперь с какой-то Яной, или Лаурой, или еще с кем-то... Своего тезку я вряд ли смогу полюбить так, как я это понимаю... А может, я вообще уже исчерпала свой лимит любви? Но я ведь еще не разлюбила Глеба, это он меня разлюбил... Жизнь без любви, говорят, возможна, но пуста... А может, и не надо никого любить?

Так легче сохранить неуязвимость. Любящий человек всегда очень уязвим. Все эти мысли тоже показались мне до тошноты банальными... И вдруг я вспомнила об Инне Кирилловне. Она, наверное, не знает еще, что бабушки больше нет... Вряд ли Наташа оповестила всех ее знакомых в Москве. И сделать это обязана я. Я быстро допила кофе и вышла на улицу...

Инна Кирилловна взяла трубку сразу же:

- Я слушаю!

- Инна Кирилловна, это Саша Ордынцева, - по привычке ляпнула я.

- О, Сашенька! Рада вас слышать! Хотя постойте, тут на днях ваш муж вас разыскивал, что называется, с собаками. Где вы, Саша?

- Инна Кирилловна, дорогая, я должна сказать вам одну ужасную вещь... Голос у меня дрогнул.

- Что такое? Наверное, что-то с Марусей?

- Да. Самое плохое...

- Рак?

- Нет... Бабушки нет больше... Она умерла сегодня ночью...

- Маруся умерла? - сразу севшим голосом переспросила Инна Кирилловна.

- Да, мне позвонила ее соседка.

- Саша, вы можете ко мне приехать?

- Сейчас?

- Нет, сейчас не стоит... Как-нибудь на днях. Я отдам вам кое-какие Марусины фотографии, если, конечно, хотите...

- Да, я очень хочу.

- До свиданья, Саша, я вдруг что-то очень устала.

Извините.

Я уже раскаивалась в том, что позвонила. Может, не надо было, она ведь тоже очень старая. Мне было так муторно, я не знала, чем себя занять, о работе сейчас и думать невозможно. Я ни на чем не могла сосредоточиться. И вдруг зазвонил телефон. Я вздрогнула от неожиданности и схватила трубку в безумной надежде, что это Наташа, звонит сообщить, что произошла ошибка и бабушка жива... Но это звонил Александр Андреевич.

- Саша, как вы там?

- Жива.

- Почему у вас такой голос? Что-то случилось?

Мне не хотелось говорить ему правду, выслушивать дежурные соболезнования и уговоры не унывать. И я отговорилась мигренью из-за жуткой духоты.

- Сашенька, я скучаю, даже сам не ожидал. Вы мне снитесь.

Я молчала.

- Саша, вы хоть вспоминаете обо мне?

И все в таком роде. Банально, более чем банально.

Это ощущение просто преследует меня.

***

В квартире духота была совершенно непереносим мой. Я приняла душ и, мокрая, легла в постель. Думать о бабушке было больно. О деньгах думать просто не хотелось, я как-то еще не ощущаю их своими, и я стала думать о романе Эммы Длинноногая блондинка с Тверского бульвара была киллершей, несчастной, одинокой киллершей по прозвищу Оптический Прицел. Такое "погоняло" совершенно не подходит женщине, и потом, оно слишком прямолинейно, топорно... Надо придумать что-то поизящнее.

И тут же в голову пришло: Мушка! Надо ее звать Мушкой! Говорят же: взять на мушку! Мысль показалась мне такой удачной, что я вскочила и подбежала к машинке. Придумка, может, и не ахти какая, но все-таки много лучше "оптического прицела".

" - Позвать ко мне Оптического Прицела! - приказал шеф с осатанелой усмешкой".

Что такое "осатанелая усмешка"? Наверное, она хотела сказать - с сатанинской усмешкой, но я все эти сатанизмы-дьяволизмы терпеть не могу.

" - Позвать ко мне Мушку! - злобно усмехнувшись, распорядился шеф". Или "ухмыльнувшись".

Скромненько и со вкусом. Наверное, это извращение, но я получала удовольствие, сравнимое с удовольствием от убранной после гостей комнаты или пахнущего морозом чистого белья. Никому, ни одной душе в этом не признаюсь. Впрочем, удивляться нечему, я всегда старалась найти удовольствие во всем, чем бы ни занималась, исключение составляли лишь попытки заниматься бухгалтерией. Я так увлеклась, что забыла про духоту. Как только Оптический Прицел превратился в Мушку, несчастная героиня стала даже вызывать у меня некоторую нежность, ведь она занялась киллерством от полного отчаяния. Вот Мушка, получив гонорар за отстрел какого-то жуткого типа, идет в магазин купить себе духи и вдруг понимает, что ей нельзя пользоваться духами, когда предстоит дело, вдруг кто-то учует запах... И тут я подумала, что надо бы и мне купить духи. Те, что подарила Тамара Игоревна при прощании, я забыла взять из дому, да они мне и не очень Нравились. Вот завтра пойду и выберу духи по своему вкусу, сколько бы они ни стоили. Теперь я могу себе это позволить. А еще надо накупить шмоток, скоро вернется Александр Андреевич, а мне практически нечего надеть. Он говорит, что скучает по мне. И похоже, не врет. Я вспомнила свое волнение той ночью, когда мы пешком шли от Тараса, и, закрыв глаза, попыталась вообразить себя в его объятиях. И у меня это получилось. А почему бы и нет? Кому я должна хранить верность? И для кого беречь себя?

Но все равно, рассчитывать впредь я ни на кого не буду. И ни на что, даже на бабушкины деньги. Я буду работать и зарабатывать. Эмма говорила, что поселит меня где-то. Что ж, отлично, буду жить, работать. А потом куплю себе квартиру и, может быть, машину.

У меня есть права, хоть я никогда и не водила сама.

Глеб терпеть не мог пускать меня за руль. Смешно, но теперь я с легкостью могла бы купить ему вожделенный джип. Тьфу, идиотка, нашла о чем думать, хватит и того, что всадила кучу денег в квартиру. Да и вообще, хватит жертв, буду жить для себя.

***

- Ну, Александра, ты даешь! - закричала Эмма, прочитав первые три страницы. - Слушай, это ж просто здорово! Ну молодчина! Надо же, даже завидно. Погоди, а кто это - Мушка? - нахмурилась она вдруг.

- Эмма, ну что за кличка - Оптический Прицел?

"Пришла Оптический Прицел" - это же плохо, Мушка куда лучше.

- Это в смысле "взять на мушку", да?

- Ну конечно.

- Ох, блин, мне бы такое и в башку не залетело.

Слушай, ведь и вправду лучше.

- И она сразу становится как-то симпатичнее, что ли...

Эмма оторопело на меня уставилась.

- Слушай, ну и башка у тебя! И ты согласна со мной работать?

- Согласна. Мне это даже очень интересно.

- Не брешешь?

- Честное слово.