Хочу бабу на роликах ! - Екатерина Вильмонт

- Тарас, что ты себе позволяешь? - возмутился Александр Андреевич.

- Я работаю, отвяжись. Саша, не надо строить из себя невесть что. Вы на пляже раздеваетесь? Давайте, давайте, не копайтесь. Если вы такая стыдливая, идите вон за ширму, снимайте жакет и задрапируйтесь в эту тряпку, живо!

Я беспрекословно подчинилась. Сняла жакетку, накинула на плечи кусок материи и нерешительно вышла из-за ширмы. И тут же поймала такой восхищенно-жадный взгляд Александра Андреевича, что у меня мурашки по спине побежали. Тарас подскочил ко мне.

- Не так, декольте побольше, плечи пусть будут прикрыты, а грудь откроем побольше, у вас очень красивая грудь. Вот так, отлично, и вот еще... - Он бросил мне небольшую нитку искусственного жемчуга. - Так, отлично, отлично. Сядьте вот сюда.

Сложите руки на коленях.

Я послушно выполняла все распоряжения, а Александр Андреевич притих. Тарас включил яркий свет и направил на меня.

- Нет, макияж ни к черту не годится. Идите, умойтесь, надо перекраситься заново. Да не сидите вы как засватанная, идите, вон там ванная.

Он мучил меня не меньше двух часов. Я, сама не знаю почему, как дрессированная собачка, выполняла все его команды. А Александр Андреевич как-то остолбенело молчал.

Был уже четвертый час, когда мы вышли из мастерской.

- Саша, что это было? Какое-то наваждение. Ох уж эти творческие натуры. Вы не сердитесь на Меня за то, что я вас в это втравил?

- Нет, что вы, мне было интересно. И потом, фотография и вправду хорошая.

Тарас все-таки сделал моментальный снимок для друга Шурика. И мне тоже вручил один экземпляр, пообещав, что "эпохальный" снимок будет готов дня через два. Он взял мой телефон - на случай, если что-то ему понадобится.

- Да, он мастер. Саша, я пока сидел в уголочке, тихо сходил с ума.

- От чего?

- От вас! Вы изумительны, только цены себе не знаете.

- Спасибо, я так давно не слышала столько комплиментов.

- Это не комплименты, это признание, Саша.

Мы как раз подошли к его машине.

- Саша, тут совсем близко, может, пройдемся пешком, ночь такая теплая...

- Но вам же завтра улетать.

- Ну и что? Тут ходу десять минут. В конце концов, отосплюсь в самолете.

- Хорошо, пойдемте!

Он взял меня под руку.

- С ума сойти, я волнуюсь, как мальчишка на первом свидании. Такого со мной уж лет тридцать не было...

- А сколько вам лет?

- Сорок восемь.

- А мне через месяц будет тридцать четыре.

- Зачем вы мне сообщаете свой возраст? - как-то хрипло рассмеялся он. Хотите сказать, что я для вас стар?

- Боже упаси.

Мы шли молча. Должна признать, что я волновалась не меньше, чем он. Неужели я влюбилась в него?

Но я ведь люблю Глеба. Разве их можно сравнить?

Но сейчас мне куда больше нравился мой спутник, мой тезка. И наверное, если он захочет подняться со мной в квартиру своей матери, я уступлю, мне хочется этого, а я ведь решила, что теперь буду делать то, что хочется.

Я и не заметила, как мы дошли до подъезда.

- Саша, больше всего на свете я хочу сейчас плюнуть на все и остаться с вами.

- Я...

- Не надо ничего говорить. Я все знаю. И все-таки сейчас я уйду. Так будет лучше. Нам обоим надо все осознать, правда? И как ни банально это звучит, вам надо проверить, что это - мимолетное ощущение или же что-то более сильное. Про себя я все понял, а вы - нет. А в общем, все это чепуха. Слова, слова, слова, как говорил Гамлет. На самом деле я просто спешу и не хочу, чтобы это случилось второпях. До свиданья, Саша!

Он повернулся и чуть ли не бегом ушел.

Я осталась стоять в полной растерянности. Ну и вечер! А я веду довольно бурную жизнь, уйдя от обожаемого мужа. Ну что ж, может, это и хорошо, по крайней мере, я абсолютно перестала ощущать себя чувырлой. И одно это уже дорогого стоит.

***

Утром я побежала искать банкомат. Когда листок с распечаткой оказался у меня в руках, я даже вскрикнула. Там значилась сумма, от которой глаза на лоб полезли. Двести восемьдесят шесть тысяч шестьсот пятьдесят три доллара. Господи, что это?

Наверняка какая-то ошибка. Я даже не обрадовалась, я испугалась. И тут же помчалась домой - звонить бабушке. Мне было ясно, она хочет убедиться, что я эти деньги получила. Но как, почему? Это ведь целое состояние! У бабушки никто не отвечал. И тут же зазвонил мой сотовый.

- Алло! Бабушка?

- Нет, Саша, это соседка вашей бабушки, Наташа, мы с вами виделись в Москве.

- Наташа, здравствуйте, что-то случилось?

- У вашей бабушки приступ, ее увезли в больницу, но она просила вам передать, чтобы вы позвонили ей, запишите номер.

- Наташа, ей очень плохо?

- По-моему, да, не стану скрывать. Она в последние недели вообще очень сдала. Но у нас прекрасные врачи, не волнуйтесь, так уже бывало. И уход тут хороший. Она еще просила, чтобы я вам напомнила насчет распечатки. Она не объяснила, в чем дело, но сказала, что вы поймете.

- Спасибо, Наташа, я сейчас же ей позвоню.

Я набрала номер больницы и тут же услыхала совсем слабый голос бабушки:

- Сашенька, слава богу. Ты сделала то, что я просила?

- Конечно, но я ничего не поняла...

- Деточка, у нас все так запутано и сложно, я не могу официально все оформить достаточно быстро...

Она умолкла, я слышала, как тяжело она дышит, и сердце мое разрывалось от жалости.

- Бабушка...

- Сейчас, детка... Да, так вот, без лишних слов, я все деньги твоего папы и деньги за квартиру перевела тебе, меня надоумили, по крайней мере, я буду спокойна... Назови сумму, которую ты получила.

Я назвала.

- Слава богу! Все в порядке.

- Бабушка, ты что, продала квартиру?

- Да. Но ты не волнуйся, я буду жить там же, меня никто оттуда не гонит. И деньги у меня еще есть, и вообще... А ты будь счастлива, моя деточка, тебе эти деньги нужнее. У меня все есть. Я знаю, ты ушла от мужа, он мне звонил в панике. Деточка, мне трудно сейчас говорить, я тебе потом сама позвоню... Если можешь, напиши мне письмо, расскажи, что у вас случилось. Письма сейчас быстро доходят.

- Обязательно, бабушка, у меня просто нет слов, зачем ты так...

В трубке слышались частые гудки.

Я смотрела на распечатку и не чувствовала ни малейшей радости. Почему бабушка это сделала? Наверное, она предчувствует скорую смерть... И я никогда ее больше не увижу. Может быть, она сейчас и выкарабкается, но уж точно не сможет ехать куда-то для встречи со мной. Но я знаю, что делать! Через десять дней вернется Александр Андреевич, и я попрошу его выяснить, почему меня не пустили в Израиль. Думаю, его влияния хватит на это. Или по крайней мере он мне что-то посоветует. А Глеб, значит, в панике. И очень хорошо, пусть паникует. Ничего, он быстро забудет обо мне. Наверное, он просто уязвлен тем, что я его опередила... И вдруг я ощутила радость при мысли, что у меня появился человек, к которому я могу обратиться в трудную минуту. И еще у меня теперь есть куча денег, я могу купить на них хорошую однокомнатную квартиру в Москве, и еще много останется. Я обставлю эту квартиру как игрушку, оденусь шикарно и буду жить... Что значит - жить? Как можно просто жить, ни о ком не заботясь?

Я не сумею, наверное. Мне обязательно надо будет работать, несмотря на деньги... Нет, это все глупости.

Пока бабушка жива, я не имею права потратить ни доллара, кто знает, как все обернется. Конечно, так я и поступлю.

Я пошла в банк и сняла с карточки те пять с хвостиком тысяч, что были у меня до того. А всю ту сумму, что перевела мне бабушка, я не трону. И, приняв такое решение, я ощутила, что мне стало легче. Я пошла на Патриаршие пруды, купила мороженое и села на лавочку. Рядом сидела молоденькая женщина с коляской. Ей было лет восемнадцать от силы. Ах, почему я не родила сразу, как вышла замуж? Тогда и мама с папой были живы.., и все как-нибудь обошлось бы... По крайней мере, теперь у меня был бы уже большой ребенок. А я тогда думала только о Глебе, о любви... Может, и лучше, что нет ребенка? Каково бы мне было сейчас? Так я, по крайней мере, одна...

- Прелестное создание, это вы?

Передо мной стоял Тарас.

- О, здравствуйте!

- Послушайте, я страшно рад, что встретил вас. - Он плюхнулся на скамейку рядом со мной. - Я собирался вам звонить, но не помню, куда сунул бумажку с телефоном. Злился на себя страшно и вдруг вспомнил, что вы живете в квартире Шуркиной мамы. Но там никто не отвечал. Я вышел купить кофе - и вдруг вижу вас! Послушайте, Саша, я должен вас спросить...

- Спрашивайте.

- Вы не рассердитесь, если ваш портрет появится в журнале?

- В каком журнале?

- Пока не знаю.

- Но с какой стати?

- Саша, я делаю серию портретов "Женщины новой России". Знаете, сейчас модно говорить, какие прекрасные лица были в дореволюционной России и все такое, а я своим проектом докажу, что лица надо уметь видеть... Не просто красивые, нет, а одухотворенные, умные, значительные, глубокие...

Таких лиц никогда не бывает много, и раньше тоже, но они, черт возьми, есть!

- И вы считаете, мой портрет годится для этого?