Хочу бабу на роликах ! - Екатерина Вильмонт

Он вдруг покраснел. Я даже умилилась. Ведь он, в сущности, хороший парень. И превосходный актер.

Потому что, почувствовав, что краснеет, тут же изобразил праведный гнев, якобы вызвавший эту краску.

- Послушай, ты городишь какую-то чушь! Мне говорили, что актерские жены часто бывают ревнивыми до идиотизма, но ты-то вроде была не такая!

- Глеб, ну давай поговорим спокойно, как цивилизованные люди.

- Ты цивилизованная? Ты? Да ты просто заплесневела в последние годы, ты не можешь простить мне те жертвы, которые принесла. Я так и знал, что это случится!

- Глеб, возьми себя в руки! И попытайся сыграть спокойного мачо! А то черт знает что из тебя лезет.

- Да как ты смеешь так говорить? Ты просто испугалась.

- Испугалась? Чего?

- Моего нового положения, того, что я на виду теперь, того, что меня наконец, кажется, оценили...

Испугалась тех женщин, которые вокруг! Кстати, не зря испугалась, они не тебе чета! Интересно бы глянуть на твоего избранника! Небось какой-нибудь серый тип, который уж точно никуда не денется!

Давай, хочешь жить с ним, ради бога! Забирай все что надо и проваливай, видеть тебя не хочу, дура, корова!

Я молча встала, подошла к письменному столу, взяла заграничный паспорт, потом сняла с полки два альбома с фотографиями родителей. Глеб между тем в уже непритворной ярости швырял в сумку мои вещи, он был совершенно вне себя. А я, наоборот, застыла. Мне было тошно от мерзости и банальности происходящего. Развод по-русски!

- Давай, давай, забирай свое барахло и катись к своему хахалю! Ублажай его, делай клизмы! Свекольным соком его пои, может, ему это по кайфу! Дура, идиотка! Верно мне мама говорила, ты меня не стоишь! Да я тебя элементарно перерос, а ты не стерпела. Подумаешь, цаца! К тому же бесплодная!

Во мне вскипело бешенство.

- Заткнись, подонок! - прохрипела я.

- Я подонок? Да почему? Потому что на сторону сходил? Да посмотри на себя, от тебя любой за сто километров сбежит, кретинка! Блядь подзаборная.

Сюси-пуси, утю-тюшеньки, а сама небось всем подряд давала!

Это было настолько отвратительно, настолько несправедливо, что, если бы у меня сейчас был пистолет, я бы выстрелила в него, ни секунды не помедлив!

Но пистолета не было, а убить мне его хотелось. Я схватила со стола какую-то книгу и уже хотела швырнуть ее в его красивую морду. И вдруг я словно увидела всю эту сцену со стороны. Она была глубоко омерзительной и в то же время смешной.

- Замолчи, болван! - крикнула я что было мочи.

Он опешил.

- Слушай, что я скажу! К тебе придет адвокат, он займется разводом. Я через две недели уезжаю из Москвы. Это все. Мне от тебя ничего не нужно. Но ты еще ох как пожалеешь обо всем, что мне сказал!

Я не стану ни в чем тебя разубеждать, помесь осла с бизоном не лучший собеседник.

Я схватила паспорт и побежала к двери. Глеб в полной оторопи остался стоять над открытой сумкой с моими вещами. Черт с ними. В новой жизни и вещи должны быть новыми!

Я долго бегом бежала прочь от своего бывшего дома, от своей бывшей жизни. Немного очухавшись, позвонила Эмме, сказала, что паспорт уже у меня.

- Отлично, давай вместе пообедаем. Я за тобой заеду ровно в два. Пока!

Я посмотрела на часы. Начало одиннадцатого.

Быстро, однако, я подвела черту под своей семейной жизнью. До часу дня я пешком бродила по раскаленному городу и так устала, что даже думать о Глебе не было сил. Таким я его не видела никогда. И, надеюсь, не увижу больше. Но ничего не пожалею, чтобы он когда-нибудь приполз ко мне...

Увидев меня, Эмма только головой покачала:

- С муженьком встречалась, что ли?

- Да, черт бы его побрал.

- Поберет, поберет, не расстраивайся, подруга.

Подышишь годик средиземноморским воздухом, охолонешь маленько, и покажешься ему на глаза, его так еще колбасить будет, не дай бог!

- Да ну его к черту, не хочу я ничего!

- А у тебя другой мужик-то на примете есть?

- Да так... Ничего существенного.

- Ты с ним спишь?

- Нет.

- А твой муж по этой части как?

- Хорошо. По этой части даже слишком хорошо.

- Кобель?

- Эмма, мне сейчас неохота про это говорить.

- Поняла. Ладно, поговорим на Майорке. Сядем вечерком на балконе с видом на море, винца испанского хлопнем, языки сами развяжутся. Мне тоже есть что порассказать...

- А сейчас ты лучше расскажи мне про свою дочку. Как ее зовут?

- Дуня. Дуняша.

- Какое чудное имя! А где же она учится?

- Там и учится, в испанской школе, она знаешь как по-испански чешет, и по-английски тоже. Вообще умная девка, читать любит до страсти, но с характером. Если обидится, то уж надолго. Может месяц не разговаривать.

- А ты часто к ней ездишь?

- То-то и беда, что часто не выходит, - вздохнула Эмма. - Между прочим, она рада будет, если ты с ней подружишься. Ты как с детьми, умеешь?

- Наверное...

- А у тебя почему своих-то нет?

- Об этом тоже поговорим на балконе с видом на море.

- Годится! Только я тебе так скажу: о мужиках слезы лить - последнее дело. Не стоят они того. Мне сразу легче стало, как только я поняла - все они скоты. Иной раз думаешь, а почему он так поступил?

А потом сама себе ответишь - потому что скот, и сразу легче становится.

- Мне такой способ нравится, - рассмеялась я. - Эмма, а ты Тарасу ящик шампанского поставишь?

- Уже! Вчера отправила. Я, Саша, чтоб ты знала, свое слово всегда держу, по крайней мере пока это от меня зависит.

- Эмма, а когда ты успеваешь писать?

- Да в любую свободную минуту, я прямо как ненормальная стала. Ты на компьютере умеешь?

- Нет, у меня машинка электрическая.

- фигня! Надо компьютер осваивать, вот освоишь - заколбасишься. А я много времени в самолетах провожу или в машине и там сюжеты придумываю. Или, предположим, я героя какого-нибудь выдумаю, ну хорошего, конечно, и вроде в него влюбляюсь. И у меня тогда такой кайф. Понимаешь, этот-то мужик уж точно будет делать все так, как мне надо... Ну я и оттягиваюсь, - смущенно призналась Эмма. - Ты только не смейся. И вообще, я от этих книг торчу! Помню, первый раз взяла в руки готовую книжку - чуть не уписалась от радости. Но уж точно говорят: "Бодливой корове бог рог не дает". Писать-то хорошо у меня никак не получается. Я даже думала в Литературный институт поступить, но один умный мужик сказал, что научиться хорошо писать нельзя, это дело природное. А ты как думаешь?

- Ну откуда я знаю...

- Ладно, не бери в голову.

- Эмма, а у тебя на Майорке свой дом?

- Ага. Только ты про это не трепись, ладно? Я про него никому не говорю, а то давно б уже отныкали... Я сказала, а ты забыла, договорились?

- О чем забывать-то? Я уже и не помню.

- Наш человек! Слушай, а что за колечко у тебя такое интересное, сроду таких не видела. Дай посмотреть! Класс!

- Это мне от бабушки досталось.

- Так оно вроде не старинное.

- Да. Это от Картье.

- Круто! - рассмеялась Эмма. - Кстати, давай паспорт, а то забудем!

Я протянула ей паспорт. Она раскрыла его.

- Так, Ордынцева Александра. Ордынцева? Слушай, а Глеб Ордынцев случайно не твой муж?

- Случайно мой.

- Ну блин! Охренительный кобель! Я как раз в больнице лежала, когда "Частного сыщика" крутили!

Да, подруга, я понимаю, что ты от него ноги сделала... Сплошная головная боль!

- Нет, я бы сказала - сплошной геморрой!

- Сочувствую. - Она посмотрела на часы. - Хорошенького понемножку. Сейчас я тебя отвезу, и дальше мы держим связь. Ты пока можешь не работать, закругляй свои дела в Москве. Кстати, тебе бабки нужны? Могу проавансировать.

- Нет, спасибо, пока не нужно.

Я никому ничего не говорила о внезапном богатстве. Меня оно пугало. Зато разговор с Эммой подействовал на меня умиротворяюще. Я успокоилась и по зрелом размышлении пришла к выводу, что все оскорбления, брошенные мне в лицо Глебом, были от бессилия и растерянности. Он просто еще не умел жить без меня. Ничего, скоро научится. Дело нехитрое.

***

Вечером мне позвонила Уля:

- Где ты, блудная дочь? Тебе не стыдно? Совсем забыла меня!

- Мне стыдно, Улечка, правда, но тут столько всего случилось.

- И у тебя нет потребности со мной поделиться?

Нашла другую конфидентку?

- Никого я не нашла, просто... Понимаешь, бабушка умерла.

- Ох, Санька, прости, я ж не знала. А ты даже на похороны поехать не смогла, вот свинство! Но это очень печальное событие, а радостные есть?

- Есть! Давай я завтра к тебе приеду и все расскажу! А как твои дела? Как Сигизмундыч?

- Да все то же: вздохи, комплименты, изредка поцелуйчик... Да черт с ним, лишь бы деньги платил.

Он, сучара, что-то задерживает гонорар, а у меня тачка сдохла окончательно. Я без нее как без рук, вернее, без ног. Сама понимаешь. Когда ты завтра сможешь приехать? Мне бы лучше во второй половине дня.

- Договорились! Я приеду часам к трем-четырем.

- Только не надуй меня в очередной раз.

- Клянусь!

- Ну то-то же!

Меня вдруг осенило. Я подарю Уле машину! Да, да, конечно, это гениальная идея. Я могу сейчас подарить ей хоть "мерседес", но "мерседес" она просто не примет, а вот новенькие "Жигули" - это в самый раз. Такая сумма не будет ее морально обременять.