И быть подлецом (сборник) - Рекс Стаут

– Вовсе нет. – Вульф подался к ней. – Позвольте заверить вас в одной вещи, мисс Фрейзер, совершенно серьезно. Что бы вы ни сказали и сделали с этой минуты, я ни в коем случае не сочту вас глупой – слишком уж я убежден в противоположном. Даже если мистер Гудвин откроет вашу сумочку и найдет в ней револьвер, из которого была застрелена мисс Пул.

– Он ее не откроет.

По-видимому, она знала, о чем говорит. Я взглянул на инспектора Кремера, но этот безнадежный субъект не готов был пока и пальцем пошевелить.

Я взялся за маленький столик, который всегда стоит возле красного кожаного кресла, и перенес его к стене. Затем притащил одно из маленьких желтых кресел и уселся так близко от Маделин Фрейзер, что наши локти чуть ли не соприкасались. Теперь невозможно было делать записи, но не рассчитывал же Вульф получить все сразу?

Когда я сел возле нее, на меня повеяло слабым ароматом пряных духов, и сразу заработало воображение: я вспомнил запах, донесшийся до меня в тот день в ее квартире. Запах дыхания Деборы Коппел, которую я пытался уложить на диван, перед тем как она опустилась на пол. Запах был совсем другой, но почему-то у меня возникла такая ассоциация. Я спросил Вульфа:

– Этого достаточно?

Он кивнул и снова обратился к Талли Стронгу:

– Итак, у вас имеется не одна причина для молчания, а несколько. Мистеру Кремеру было убедительно продемонстрировано, что вы утаили важную информацию, имеющую отношение к преступлениям, которые он расследует. Вы и все остальные и так уже давно испытываете его терпение. Он сейчас вцепится в вас мертвой хваткой.

Затем есть еще мистер Андерсон. Обещание, которое он вам дал, наполовину с него снято: ведь теперь я знаю, что это вам он поклялся молчать. А поскольку над ним нависла серьезная угроза, вряд ли можно ожидать, что он сдержит вторую половину обещания. – Вульф сделал выразительный жест. – А все, что мне на самом деле нужно, это одна деталь. Я довольно хорошо представляю себе, что именно вы рассказали мистеру Андерсону. Что же случилось вчера перед тем, как он встревожился и начал действовать? В утренних газетах появилась статья об анонимных письмах, которыми шантажировали людей, вынуждая их платить мистеру Орчарду и мисс Пул. И эта статья дала кому-то недостающее звено. Кому и как? Допустим, это был мистер Андерсон. Скажем, несколько недель назад он получил анонимное письмо или письма, в которых чернили мисс Фрейзер. Он показал их ей. Больше он не получал писем. Это все, что он знал на сей предмет. Немного позже мистер Орчард стал гостем программы Фрейзер, и его отравили. Однако у мистера Андерсона не было причин связывать это событие с полученными им анонимками. Именно это сделали статьи во вчерашних газетах – они установили связь. Теперь ему все стало совершенно ясно: анонимные письма о мисс Фрейзер; подписка мисс Фрейзер на «Бега»; метод, с помощью которого проводилась подписка; смерть мистера Орчарда от отравленного кофе, очевидно предназначавшегося мисс Фрейзер. Это не давало основания обвинить мисс Фрейзер в убийстве, но оставаться ее спонсором было крайне нежелательно. И мистер Андерсон задал стрекача.

– Я не получал анонимных писем, – заявил Андерсон.

– Я вам верю. – Вульф не отрывал взгляда от Талли Стронга. – В порядке эксперимента я отверг предположение, что мистер Андерсон сам получал анонимные письма. Я сделал это по разным причинам, но главным образом потому, что не в его характере показывать анонимное письмо тому, о ком оно написано. Скорее он бы проверил, истинны ли утверждения анонима, а есть все основания считать, что это не было сделано. Таким образом, я принял без доказательства, что не мистер Андерсон, а какое-то другое лицо однажды получило анонимное письмо или письма о мисс Фрейзер и вчера у него появилось недостающее звено. Можно было предположить, что это один из присутствующих здесь людей, и я попытался провести эксперимент. Полиция инсценировала угрозу, нависшую над мисс Вэнс, в надежде, что это развяжет кому-то язык. Я слишком уж осторожничал. Все закончилось плачевно, и мисс Коппел умерла. – Вульф обращался к одному Стронгу: – Поскольку у меня нет доказательств, я, конечно, не могу с уверенностью утверждать, что информация, которую вы сообщили мистеру Андерсону, касалась анонимных писем. Возможно, ваши подозрения насчет мисс Фрейзер имели какое-то другое основание. Но мне нравится мое предположение, потому что оно четкое и всеобъемлющее, и я откажусь от него только в крайнем случае. Оно объясняет все и ничему не противоречит. И я очень надеюсь, что оно объяснит даже, почему были убиты мистер Орчард и мисс Пул. Два главных условия успеха их предприятия заключались в том, что они требовали лишь малую часть дохода жертвы, ограничивая срок поборов одним годом, а также в том, что письма не разоблачали подлинных грехов жертвы. Даже прознай они о таких грехах, никогда бы этого не использовали. Но по закону средних чисел рано или поздно должен был наступить момент – мистер Саварезе мог бы просветить нас на сей счет как эксперт, но не теперь, а как-нибудь в другой раз, – так вот, рано или поздно должен был наступить момент, когда они совершенно случайно натолкнулись бы на подлинную тайну. Рано или поздно обвинение, которое они возводили на жертву, должно было оказаться не злонамеренной клеветой, а жуткой правдой. – Вульф кивнул. – Да. Так и случилось. Жертве шантажа показал письмо или письма какой-то друг, скажем вы, мистер Стронг, и она столкнулась не просто с необходимостью уплатить незначительный выкуп, но с ужасной опасностью разоблачения, которое невозможно вынести. Ведь она, конечно, не могла знать, что обвинение высосано из пальца и лишь по чистой случайности совпало с реальностью. И она приняла меры. Вот уж действительно! Она убила мистера Орчарда. Потом незнакомый женский голос сообщил ей по телефону, что мистер Орчард был не единственным обладателем тайны. И снова она приняла меры. Убила мисс Пул.

– Боже мой, – изрек Андерсон, – вы определенно ведете сильную игру при том, что у вас нет карт.

– Да, сэр, – согласился Вульф. – Пришла пора, чтобы мне кое-что сдали, не так ли? Несомненно, я заработал хотя бы одну карту. Ее можете сдать мне вы или мистер Стронг. Чего еще вы желаете? Кроликов из шляпы?

Андерсон встал и приблизился к секретарю совета спонсоров.

– Не будьте идиотом, Талли, – резко произнес он властным тоном. – Он все знает, вы же слышали. Давайте же выкладывайте все!

– Так будет лучше для меня, – с горечью произнес Талли.

– Для мисс Коппел было бы лучше, – мрачно сказал Вульф, – если бы вы заговорили двадцать часов назад. Сколько писем вы получили?

– Два.

– Когда?

– В феврале. Примерно в середине февраля.

– Вы показывали их кому-нибудь, кроме мисс Фрейзер?

– Нет, только ей, но при этом присутствовала мисс Коппел, которая тоже их видела.

– Где они сейчас?

– Не знаю. Я отдал их мисс Фрейзер.

– Что в них говорилось?

Талли приоткрыл рот, подумал с минуту и снова его закрыл.

– Не будьте ослом, – резко произнес Вульф. – Здесь же мистер Андерсон. Что в них говорилось?

– В них говорилось, что мисс Фрейзер повезло: когда умер ее муж, ни у кого не возникло подозрений, так что прощальные письма, отправленные им, не отдали на экспертизу почерка.

– Что еще?

– Это все. Во втором говорилось то же самое, но другими словами.

Вульф перевел взгляд на Андерсона:

– Это то, что он вам рассказал, сэр?

Президент, который вернулся на кушетку, кивнул:

– Да. Разве этого не достаточно?

– Вполне, в данном контексте. – Вульф повернулся лицом к леди, сидевшей рядом со мной: – Мисс Фрейзер, я слышал лишь об одном прощальном письме, которое ваш муж написал другу, местному адвокату. Было ли еще одно? Может быть, к вам?

– Не думаю, – отозвалась она, – что с моей стороны было бы разумно помогать вам.

Я не смог различить ни малейшего изменения в ее голосе. Вульф нисколько не преувеличил, когда назвал ее чрезвычайно опасной женщиной.

– Особенно, – продолжала она, – потому, что вы, очевидно, принимаете эту ложь. Если бы мистер Стронг получил анонимные письма, он никогда не показал бы их мне – и мисс Коппел. Я в этом уверена.

– Черт меня побери! – воскликнул Талли Стронг, и с него слетели очки, когда он с ошарашенным видом уставился на нее.

Это было неподражаемо и наглядно демонстрировало власть, какую Маделин Фрейзер имела над людьми. Талли был способен предположить, что она убила двоих, но, услышав, как она произносит явную ложь, испытал потрясение.

Вульф кивнул ей.

– Полагаю, – признал он, – вряд ли можно ожидать, чтобы вы повели себя неразумно. Вы сознаете, что доказательств еще нет – есть только слово мистера Стронга против вашего. Очевидно, гораздо больше шансов дало бы это письмо, которое ваш муж написал своему другу, поскольку с ним была связана угроза, вызвавшая вашу ярость. – Он повернулся направо: – Вы, случайно, не знаете, мистер Кремер, сохранилось ли это письмо?