Стратегия Византийской империи - Эдвард Люттвак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничего случайного в этой встрече с православной религией не было. За год до этого, в 986 г., некий византийский миссионер, который в «Повести временных лет» примечательно именуется «философом», предположительно прибыл в Киев, чтобы предстать при дворе Владимира и проповедовать там. Кроме того, он был не первым. Византийские миссионеры уже ранее приезжали в течение некоторого времени: бабка Владимира, княгиня Ольга, уже лично обратилась в христианство, и её с огромной помпой, в окружении многочисленной свиты, чествовали в Константинополе. Посольство Владимира тоже приняли с пышными церемониями:
И призвали их [послов] цари Василий [II, 976—1025 гг.] и Константин [VIII, его брат и номинальный соправитель], и сказали им: «Идите в землю вашу», и отпустили их с дарами великими и с честью. Они же вернулись в землю свою.
Религиозная вербовка была не только одним из средств дипломатии. Византийцы были слишком привержены своей вере для того, чтобы не видеть в евангелизации свою религиозную обязанность, хотя евангелизация не служила стопроцентной гарантией имперского влияния на новообращенных. Принявшие христианство и всё более славянизировавшиеся болгары причиняли ничуть не меньше хлопот, чем их предшественники-язычники, тюрки-булгары, да и сами христиане: ведь их наиболее преуспевшие цари даже ставили под сомнение верховную власть императора над христианским миром[216].
По крайней мере в случае Киевской Руси выгоды обращения в христианство для императора оказались скорыми и существенными. То ли вследствие пылкого отчёта своего посольства, то ли независимо от него (судя по тому, что мы знаем, второе более вероятно) Владимир обратился в христианство сам и обратил свой народ в 988 г. В качестве объяснения этого в «Повести временных лет» приводится рассказ (едва ли достоверный) о том, как Владимир осаждал Корсунь, значительный византийский город в Крыму, угрожая осадить и сам Константинополь, если не получит в жёны Анну, сестру Василия:
И когда прошел год, в 6496 (988) году пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий <…> Владимир вошел в город с дружиною своей и послал к царям Василию и Константину сказать: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». И, услышав это, опечалились цари, и послали ему весть такую: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников. Если крестишься, то и ее получишь, и царство небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя»[217].
Более правдоподобная версия выглядит иначе: Варда Фока, отпрыск самой богатой и могущественной семьи в империи, впавший в немилость доместик схол Востока (главнокомандующий войсками восточной части империи), солдат-ветеран гигантского роста с репутацией героя, поднял восстание против Василия II, тогда молодого и ещё не одержавшего славных побед, провозгласив себя императором 15 августа 987 г. Когда его семья и другие аристократические семьи встали на его сторону, как и восточные войска в Анатолии, в начале 988 г. Варда Фока выступил в поход на Константинополь. Двумя годами ранее Василий II потерпел серьёзное поражение от болгар, и западные войска, которыми он командовал, всё ещё были слабы. По этой причине Василий II оказался почти беззащитен, когда Варда Фока окружил Константинополь с моря и с суши, из Хрисополя (ныне Юскюдар), прямо на другом берегу Босфора, и из близлежащего Абидоса (ныне Чанаккале).
Казалось, что Василий II бесповоротно проиграл, но в течение месяцев, последовавших за восстанием, он провёл успешные переговоры с Владимиром I, чтобы заручиться военной помощью последнего:
…император… ночью снарядил несколько кораблей и, посадив на них росов (потому что ему удалось набрать себе союзников из них, и он породнился с их князем, Владимиром, через свою сестру Анну), пересёк пролив вместе с ними, дерзко напал на врагов и без труда подчинил их[218].
Таким образом, весной 988 г. шесть тысяч варяжских (Vaeringjar) воинов прибыли из Киевской Руси; им суждено было остаться на имперской службе и составить начальный контингент варяжской гвардии – элитного корпуса императорских телохранителей, набор в ряды которого должен был производиться напрямую из Скандинавии, даже из Исландии, а впоследствии – из числа саксов из Англии после поражения при Гастингсе, а также из норманнов[219]. Василий II лично повёл варягов против повстанцев, сначала разбив их силы при Хрисополе, а затем ещё раз, 13 апреля 989 г., при Абидосе, где сам Варда Фока умер – предположительно от сердечного приступа.
Владимир ещё не был крещён в начале 988 г., когда он отправил в Константинополь варягов, и возможно, он напал на прибрежное владение Византии, Корсунь в Крыму, перед самым своим крещением. Но в момент острейшего кризиса он всё же оказал жизненно важную помощь императору и главе его Церкви. У Владимира могли быть свои, вполне светские причины на то, чтобы помочь Василию II. В качестве одного из объяснений предлагалось и такое: он нёс унаследованные им обязательства по договору. Действительно, по договору от 971 г. между Святославом, отцом Владимира, и императором Иоанном Цимисхием (969–976 гг.) Святослав обещал защищать империю от всех противников. Но этот договор был подписан вынужденно, после сокрушительного поражения, а сам Святослав был убит печенегами до своего возвращения в Киев. Маловероятно, что его сын стал бы помогать Василию II только для того, чтобы соблюсти договор. Гораздо более правдоподобно, что именно процесс обращения в христианство и воспоследовавший за этим диалог между имперским двором и Киевом создал благоприятный контекст, в котором Василий II мог запросить и получить войска, спасшие его престол.
В более широкой перспективе обращение раздвинуло пределы православно-христианского пространства, внутри которого империи по меньшей мере было обеспечено центральное положение. Вместо того чтобы оставаться в одиночестве в мире врагов-мусульман, враждебных монофизитов, экзотических язычников и западных приверженцев сомнительных папских вероучений, к концу десятого века византийцы создали православное содружество автокефальных Церквей, число которых неизбежно возрастало[220]. А это, в свою очередь, расширило и сферу влияния византийцев, и даже рынок сбыта их произведений: ведь в российских музеях до сих пор можно любоваться яркими, красочными иконами, приобретёнными в Константинополе.
Глава 5
Использование имперского престижа
Благодаря своим духовным, а также вполне земным приманкам метрополия Константинополь сама по себе была могущественным орудием убеждения, по крайней мере до и после бедствий седьмого и восьмого веков, когда вследствие череды осад, повторяющихся эпидемий чумы и особенно страшного землетрясения 740 г. от города осталось не так уж и много. Но даже в таких условиях Константинополь оставался величайшим городом в пределах распространения европейской цивилизации, каким он и был со времени упадка Рима в пятом веке.
Кроме того, Константинополь был и самым впечатляющим из городов: он, как и нынешний Стамбул, располагался на полуострове, картинно вдающемся в морской пролив, и красовался строем величественных дворцов и храмов, ныне обезображенным удручающими новыми постройками. Чтобы усилить воздействие города, перемещения официальных посетителей по нему тщательно контролировались, дабы перед ними представали только самые изысканные виды – а заодно, как можно предположить, и запоминающиеся сцены тактических занятий хорошо вооружённых воинов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Именно так решительно утверждает Bryan Ward-Perkins. The Fall of Rome and the end of civilization (Падение Рима и конец цивилизации; Oxford: Oxford University Press, 2005).
Более подробное обсуждение см.: Guy Halsall. Barbarian Migrations and the Roman West 376–568 (Миграции варваров и Римский Запад: 376–568 гг.; Cambridge: Cambridge University Press, 2007), в дальнейшем Halsall 2007; рр. 17–18 и 422–447.
2
От 25 до 30 легионов, примерно по 5500–6000 человек в каждом, с почти таким же числом вспомогательной лёгкой пехоты и конницы, что в целом составляло 275 000–360 000 человек; имелся также флот; см.: Η. М. D. Parker The Roman Legions (Римские легионы; Oxford: Clarendon Press, 1928; reprinted: Chicago: Ares, 1985); G. L. Chessman, The Auxilia of the Roman Imperial Army (Вспомогательные силы римского имперского войска; Oxford: Clarendon Press, 1914; reprinted: Chicago: Ares 1975).