Царь Саул - Валентин Пронин

— Тогда спой и сыграй нам, Добид, — оживлённо произнёс Шомуэл.

Ешше засуетился. Добида он удержал перед лицом первосвященника, а Оцема послал принести арфу. Сыновья хозяина разместились позади Добида полукругом, поджав под себя ноги. Также сделал Оцем, принёсший небольшой деревянный инструмент с восемью натянутыми жильными струнами. Колки на арфе сияли бронзой, а деревянный изгиб украшен был кусочками перламутра.

Нисколько не смущаясь, Добид взял из рук брата арфу. Немного «поколдовал» над ней, трогая струны, оглаживая и прижимая кончиками пальцев колки. Устроившись поудобней, он опер арфу на колено, причём придерживал её левой рукой с красиво расположенными по деке пальцами.

Добид поднял глаза к потолку и подумал немного. Припомнил, очевидно, слова, какие хотел спеть. Вздохнул несколько раз и положил правую кисть на струны.

Звонко прозвучал аккорд струн, словно добавлявших к металлическому призвуку мягкий шорох. Потом прозвенела каждая струна отдельно, напоминая звон дождевых капель. Добид повторил струнный перебор. После чего взял аккорд другого тона и, меняй мерные трезвучия, негромко, с придыханием и вибрацией, запел чистым юношеским голосом:

Распускает завесы ночь и плывёт в золотой ладьеЧерез россыпи звёзд и голубые туманы.А я обращаю к богу слова мои,и душа моя сильно взволнованна.Я взываю: «Услышь меня, бог правды моей!»Блажен тот, кто не ждёт совета нечестивыхИ не ходит путём грешных…Но в законе божьем воля его и будет он, как дерево,Растущее при потоках вод, лист которого не увянет.Не так нечестивые. Они, как прах, взметаемый ветром,Ибо знает бог мой путь праведных,А путь нечестивых погубит.

2

Ешше с гордостью слушал сына. Когда пение закончилось, ни приложил ладони ко лбу и груди, благодаря Ягбе за данный Добиду дар. Братья переглянулись и одобрительно покивали головами. Они умилялись от пения Добида, хотя и понимали, что по пустяк в сравнении с настоящими достоинствами мужчины: воина, ремесленника (делателя вещей), пахаря или пастуха, умеющего увеличивать поголовье.

Впрочем, первосвященник Шомуэл был другого мнения. Он всё пристальней вглядывался в лицо белокурого подростка, шевелил губами, беззвучно повторяя слова его песнопения, и казался взволнованным.

— Бог послал тебе приятный голос, память и слух, отмечающий высоту звуков, — сказал Добиду Шомуэл. — Блажен левит Ханания, научивший тебя искусству музыки и священным словам. А теперь выслушайте меня, Ешше, почтенный отец Добида, и родные братья! Повелением бога Абарагама, Ицхака и Якуба, долетевшим до ушей моих в Скинии при Ковчеге Завета, я уполномочен возвести человека из колена Юды в достоинство и звание царя Эшраэля… И человек этот Добид бен Ешше из Бет-Лехема.

— Не осуди меня и не разгневайся, господин мой первосвященник, за то, что дерзаю вмешиваться в твои речи, о прозорливец божий, — проговорил Ешше, обратив изумлённые глаза и даже протянув к Шомуэлу раскрытые ладони. — Каким образом можно возвести в звание царя кого-либо, когда есть избранный богом и народом царь Саул, правящий могущественными «адирим», совершившим завоевания и победы, и возглавляющий войско?

— Всё во вселенной по воле Бога: избрание и отвержение. Саул греховным непослушанием прогневал Ягбе. Бог не воз желал терпеть на священном месте преступного царя. А теперь встаньте и вознесите хвалу богу отцов ваших, — торжественно заключил Шомуэл и прибавил: — Шуни, принеси мою суму с рогом для помазания.

Курчавоголовый Шуни, подобно безмолвной и неподвижной тени стоявший у стены, исчез и появился, неся кожаную суму с медной пряжкой в виде головы быка.

Шомуэл вынул из сумы рог, окованный золотом. Из золотого сосуда с крышкой налил в рог ароматическое масло, благоухающее миррой, кориандром и ладаном. Затем он несколько раз воззвал к всемогущему и единственному властелину мира, перечисляя его сокровенные возвышенные имена, и сказал:

— Подойди, Добид, и склони голову. Помазываю тебя царём Эшраэля среди братьев твоих. И знай: почиет на тебе теперь дух господень. — Вылил Шомуэл масло на белокурые с рыжиной кудри пастушка-песнопевца и отдал рог, как доказательство помазания, его отцу на хранение. После чего он накинул плат и стал прощаться.

— Молчите о помазании, — сказал первосвященник взволнованному Ешше и братьям. — А то узнает Саул, убьёт меня, Добида и всех вас. Подождём и увидим, как обернётся решение божие.

По приезде в Рамафаим, Шомуэл совещался в своей угловой комнате с неизвестными людьми, приходившими к нему в позднее время. Выходя из дома первосвященника, эти люди закрывали лицо куколем или концом материи от кидара.

Шуни, встречавший и провожавший тайных посетителей иногда слышал обрывки ночных разговоров.

— Пастушку нет шестнадцати. Он не скоро войдёт в разум. Назначив его царём, можно несколько лет править народом без всяких сомнений и тревог. Главное, следить, чтобы на него не оказывали влияния со стороны.

Говоривший не смущался щекотливостью темы, но голос был не Шомуэлов. Значит, приходили люди, которым первосвященник особенно доверял.

— Впоследствии его надо воспитать так, чтобы он ни во что не вмешивался и не применял военную силу. Когда пройдёт достаточное время, то возросшего пастушка и его наследника (если он появится) легко и бесшумно устранят. Тогда и придёт срок провозгласить царём юношу твоей крови. — Это опять не голос первосвященника. — А пока придётся несколько лет удерживать равновесие, как сидонские канатоходцы, танцующие между двух высоких шестов на тонком ремне.

И, наконец, кто-то бормотал такое, за что полагалось всенародное побиение камнями у стены города. Бормотание было следующего содержания:

— Да, конечно, Саула нужно убить. И лучше всего руками меднобронных пелиштимцев. Для этого наш посланец направится в Гет к князю Анхусу. Он убедит пелиштимских князей снова вторгнуться в пределы Ханаана. Саулу придётся быстро собирать ополчение и снова воевать. Ну и… может быть, бог услышит твои моления и причитания. — Шомуэл молчал, он не поддерживал вслух предателей, но и не возражал им.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

После победы Саула над бедуинами Амалика прошло около двух лет.

За это время не раз были столкновения с небольшими отрядами пелиштимских князей. Однако вскоре ополченцы Саула расходились по своим домам, а пеласги возвращались к морскому побережью. Они постоянно укрепляли стены своих главных городов — Гета, Азота, Аскалона, Аккарона и Газы. Князья набирали в свои полки оставшихся после распада царства, близких им по языку хеттов и воинов других воинственных племён севера митаннийцев, киликийцев, галатов. Последние выделялись даже среди пеласгов своим ростом и могучим сложением. Люди ибрим понимали, что большая война с пеласгами неотвратима, и с тревогой ожидали её.

Были случаи отражения набегов кочевых шейхов из пустынь Заиорданья.

Зыбкое горячее марево являло внезапно скопище чернобородых степных бродяг в пыльных наголовниках. Ватаги всадников на беговых верблюдах и пешие полуголые оборванцы с гортанными криками осаждали галаадские городки. Метали камни, засыпали короткими стрелами, грозили издали копьями, дубинками и кривыми кинжалами.

По первому зову, не дожидаясь ополчения от колен Эшраэля, Саул с тремя тысячами своей дружины приходил на помощь и разгонял дерзких налётчиков. Они убегали в горы и пустыни, оставляя трупы, хромых верблюдов и небогатый скарб в обозных повозках. Не всегда можно было определённо сказать — мохабиты, аммонеи, идумеи или аморреи нападали в этот раз.

Саул начал укреплять Гибу. Он заставил как подвластные Эшраэлю ханаанские города, так и самих людей ибрим трудиться в каменоломнях, возить и обтёсывать каменные глыбы для строительства новых крепостных стен и башен.

За два года возвели мощную и совершенно неприступную крепость.

Её защищали угловые башни и две линии стен из громадных блоков. На башнях Саул приказал соорудить склады, в них находились запасы стрел и глиняных снарядов для пращей. Между стенами устроили потайные переходы и хранилища съестных припасов.

Но самое замечательное заключалось в том, что Абенир нашёл где-то знатока крепостных хитростей из очень далёкой горной страны Наири. Этот человек, с именем Дато, рассчитал и добился удивительного приспособления. Прямо в стене выдолбили тоннель, который шёл сначала горизонтально, а затем по вертикали. В самом низу сделали колодец, от него поднимался коридор с высеченными в камне ступеньками. Они вели в слабо освещённую низкую пещеру. Оттуда по узкой расщелине можно было выбраться и оказаться за стеной.