Тюремные дневники, или Письма к жене - Сергей Мавроди

И билет в преисподнюю мне уже забронирован. Надежд — никаких!

«Ступай ж, душа, во ад и буди вечно пленна!..»

Впрочем, оно даже и к лучшему. Что надежд нет. Ну, их, эти надежды! От них одни только беспокойства. Да нервы! Да здоровье портится! В общем, одна только морока.

А так — полнейшая безмятежность и ясность духа. Время остановилось. История повернулась вспять. У МММ снова нет проблем!

Их не было в самом начале, когда все только начиналось, и колесо только начинало свое вращение. Затем, по мере того, как оно раскручивалось, появлялись, естественно, и проблемы… (Точнее, блядь, сыпались, как из рога изобилия! Прямо по Щедрину: «Только было решишь, что чаша бедствий испита тобой до дна — как вдруг пожалуйста! Оказывается, что наготове еще целый ушат!») И вот колесо наконец-то совершило свой полный оборот, остановилось, и все снова вернулось на круги своя! У меня снова нет проблем!

В аду нет проблем. Сюда заказан путь даже надежде. Здесь все проблемы заканчиваются. Тупик! Конечная станция. Конец дороги.

Преисподняя. Бездна. «Просьба освободить вагоны».

Что ж, тем лучше! Значит, так тому и быть! Будем учиться жить в аду.

Изучать преисподнюю. No problems! (Кстати, вот и первый вопрос.

Почему черти, эти духи раздора, между собой не ссорятся? Против Бога было восстание, а против Дьявола — нет! Власть Сатаны в аду незыблема! Аггелы едины. Почему? Надо будет спросить при случае. Поинтересоваться.)

Р.S. Андреев подел прислал еще одну мульку. «Напиши хоть что-нибудь. Скучно. Можешь даже нафантазировать». (Я сомневаюсь, что Андрей может что-то «нафантазировать»…)

7 мая, среда

Ночью был шмон в двух соседних камерах. Днем — в хате напротив.

Что это с ними? К праздникам готовятся?

Выставили днем раму и отдали сестре-хозяйке. Теперь окно у нас постоянно открыто. Будем надеяться, что особых холодов уже не будет…

Косте пришел наконец из Мосгорсуда ответ на касатку. «Оставить без изменения».

— И что теперь?

— Приговор вступит в законную силу и — в Мордовию!

— И когда?

— Скорее всего, уже в июне… Изверги. Ничего человеческого! Мама старенькая на иждивении. Жена больная, беременная. Терпила просил, чтобы скостили срок! И ни хуя!

— Терпила просил? Сам?

— Терпила писал ходатайство в Мосгорсуд, что он не согласен с приговором. Что он слишком жестокий. И все равно плюнули! На очной ставке он кричал следователю, что я, мол, претензий не имею!

«Отпустите его! Я вижу уже, что он все осознал!» — А следователь говорит: «Поздно уже! Я не могу теперь его отпустить. Ты заявление написал».

— Переживаешь?

— Я-то нет. Я-то знал, что на девяносто процентов так произойдет.

Жену жалко! Бедолагу. Она меня до этого семь с половиной лет ждала.

А теперь еще девять с половиной ждать. Я и на воле-то был всего десять месяцев. Что я вообще в жизни видел?!

За чаем Витя рассказал, как в свое время выбивали показания из его знакомого.

— Ему наркоту подбросили и на Петровку привезли. А там уже бить стали, на убийство колоть. Он чувствует уже, что не выдержит больше, сейчас все подпишет! Взял — и зубами вену себе перегрыз на руке! Ну, его сразу на больничку. А оттуда уже на Петровку не вернули. Так и съехал потом. Сначала под подписку. А потом и вообще.

Р.S. Выяснили, кстати, у дежурного мусора, почему часы в камеру нельзя. «Чтобы не организовали побег».

8 мая, четверг

Завтра праздник, поэтому на проверку выводили раздетыми (как обычно в пятницу выводят). Какая-то новая врачиха. Вите сказала: «А я Вас помню. Вы за эти шесть лет почти не изменились». Ого!

Интересно…

Возвращаемся в камеру. Витя в каком-то взбудораженно-мечтательном настроении. Сам на себя не похож. Даже про сон забыл.

— Представляешь, Серег, я за этой врачихой ухаживал шесть лет назад. Она тогда еще какой-то практиканткой была. Ее даже одну в кабинете не оставляли. Ну, я ей комплименты всякие говорил, конфеты дарил. Ухаживал, в общем.

— И как она твои ухаживания, принимала?

— Принимала. Конфеты брала… А сейчас она майор уже.

— Интересно, замужем?

— Кольца нет…

— Ну, так ты к ней на прием попросись! Заяву напиши, что болен, мол. Страдаю. Только Вы меня спасти можете. Исцелить!

— Все! Решено! Пишу!!

— Конечно, пиши. Она же тебе прямым текстом сказала, что помнит.

Чего тебе еще нужно? Чего тебе она еще должна сказать? Что пиши, мудак, заявление о встрече? Это уж ты сам должен!.. А кстати! А тогда-то у вас чем кончилось?

— Меня в другую тюрьму перевели. На Бутырку.

— Понятно. На этом, значит, ваш тюремный роман тогда и завершился?.. Но ты хоть теперь-то не оплошай! Честь нашей камеры поддержи! Она же, блядь, тебя шесть лет ждала! В натуре! Ты хоть колбасы, что ли, пред свиданием побольше поешь…

— С вами тут поешь!..

Это точно. С Васей тут… Впрочем, не важно.

Днем приходил адвокат. Узнал от него, что на июнь-июль следствием планируется суд по поводу моего поддельного паспорта. Подробностей он пока не знает.

Что за бред? Какой еще суд? Ездить туда!.. По сборкам и автозэкам мотаться… Что за хуйня!! Зачем им это надо? Ладно, с сокамерниками посоветуюсь. Может, они чего знают. Наверняка это все обычная практика. Ментовская.

— Да! У меня такая же хуйня была! — сразу заявил многоопытный Витя. — Это они всегда так делают. Чтобы у тебя срок уже был, и им за продлением на суд каждый раз не выходить. И на прокуратуру. И чтобы в случае чего у них отмазка была. Что ты не зря сидел. Это они так страхуются.

— И сколько тебе дали?

— Год.

— А этот срок засчитывается или приплюсовывается? В смысле, поглощается большим?

— Поглощается.

— А!.. Ну, тогда и хуй с ними! Тогда, чем больше дадут — тем лучше! Чтобы по сто раз на продления не ездить. Я тогда сам попрошу, чтобы побольше дали! Виновен, скажу, раскаиваюсь. Влепите, блядь, по максимуму!! Хуй ли там мелочиться!

А что? Действительно, так и скажу! Кроме шуток. Что мне, в самом деле, на эти мудацкие продления каждый раз кататься? На хуй мне это надо? Лучше уж сразу получить года два — и сидеть спокойно. Как в рекламе: «Получил два года — и спи спокойно!» Решено, короче!

Получаю. «Преступник, — скажу в своем последнем слове, — не только имеет право на наказание, но может даже требовать его! Гегель, «Философия права», параграф сотый. Вот я, блядь, требую!! В натуре!»

Ну?! Должно сработать!

P.S. Только вот знают ли наши судьи, кто такой Гегель?.. И что такое «право»…