Тюремные дневники, или Письма к жене - Сергей Мавроди

4 мая, воскресенье

Костя с Витей в конце концов окончательно смирились с мыслью о том, что работать ночью на решке и ходить днем на прогулку решительно невозможно. Чтобы убедиться в этом, им хватило двух дней.

Оно бы, конечно, и можно, но днем обязательно что-нибудь, да случается — то шмон, то ларек, то непонятки какие-нибудь… Не говоря уже о том, что цинкуют днем теперь практически постоянно.

Короче, гулять им нереально.

Днем не высыпаются, а ночью, хочешь, не хочешь, а работать на решке надо. («Или ты думаешь, что это у нас хобби?» — остроумно заметил Витя в ответ на простодушный совет Васи «вставать вечером попозже».)

В общем, промучились они два дня, да и завалились сегодня сразу после проверки спать!

Увидев это, Вася воспрянул духом и пристал ко мне, как банный лист. Прилип, блядь, как какая-то рыба-прилипала к несчастной акуле!

Уклониться от прогулки не было никакой возможности. «Да пойдем, Сереж, сходим! Свежим воздухом хоть подышим!.. Посмотри, какая сегодня погода!.. Да нельзя же все время в камере сидеть!» и т. д.

Нужно было иметь твердость Муция Сцеволы, чтобы устоять против таких зазываний. Разумеется, я не устоял.

Но за душевную рыхлость свою я был наказан… В течение всего часа, отведенного на прогулку, от самой первой до самой последней минуты, я простоял с Васей в углу прогулочного дворика, выслушивая его бессвязные и беспорядочные бредни и жалобы. Вася от волнения брызгал слюной, захлебывался словами, то и дело размахивал руками, как-то нелепо подпрыгивал на месте и всем своим видом ужасно напоминал какую-то гигантскую раскудахтавшуюся курицу. Наседку, потревоженную появлением в небе ястреба. В общем, одну из страбоновских птиц. (Известный древнеримский географ Страбон в своей «Географии» упоминает, что на одном из пустынных островов спутники Диомеда были превращены в птиц, которые ведут там «в некотором роде человеческую жизнь».)

Господи милостивый, что же, оказывается, творится в его голове!

Чем же она забита! Какие только противоречивые страхи и сомнения его не терзают! От опасения остаться завтра без обеда («А вдруг ко мне в это время адвокат придет?») до боязни страшной мести Кости за съеденный горох («Да я же не нарочно! И вообще он сам сначала отказался!»).

Словом, если бы курица вдруг внезапно обрела дар человеческой речи, она бы наверняка заговорила именно так. Причем именно голосом Васи. Я слушал этот «бред куриной души» (выражение Белинского), утешал как мог несчастного Васю и думал о том, что вот теперь-то я, кажется, начинаю наконец понимать, что именно имел в виду Платон (или Сократ?..), когда называл человека «двуногим без перьев».

Вечером разговор в хате заходит о женщинах. Весна, май, «девчонки сейчас на улицах раздеваться начнут». Андрей мечтательно вспоминает:

— А я когда в мусорке сидел, там в камеру мусора проститутку бросили. Она кричит: «Выпустите меня отсюда!», а мусора стоят, смеются.

— Дала? — деловито спрашивает Костя.

— На хуй она нужна! Животное.

5 мая, понедельник

Дождь… Тюремная погода. Не так грустно. На воле все ведь сейчас тоже по домам сидят. Взаперти… Донесли долги по ларьку: лимоны и тетрадь.

Опять приходил следователь. Опять «разговаривать по душам». То есть хуй знает зачем. Кровь мне сворачивать. Нервоз наводить.

На этот раз решил, похоже, сменить тактику.

— Знаете, Сергей Пантелеевич, меня вот что удивляет. Мы вот сейчас занимаемся акциями Газпрома. И такое впечатление, что Вас абсолютно все обманывали! Даже ближайшие сотрудники. Нажились, а потом выбросили, как использованный гондон.

Ого! Что-то не нравится мне эта излишняя резкость формулировок.

Похоже, что меня просто-напросто провоцируют. Разводят.

Психологическими экзерсисами, блядь, занимаются. Играют, в общем, как кошка с мышкой. Как Порфирий э-э… Петрович? Иваныч?.. (Черт!

Отчество забыл. Ну, будем считать, что «Петрович».) Короче, как Порфирий этот блядский с Родионом Раскольниковым. С Родей. Впрочем, тема-то безобидная. Почему бы и не поболтать… Так хотите побеседовать? Извольте-с.

— Это нормально.

— Что нормально? Что Вас бросили?

— Конечно. А зачем я им сейчас нужен?

— Ну, не знаю… Мне бы лично было обидно.

— Почему? Наши с ними отношения были чисто деловыми и полностью исчерпывались словами: «Повинны беша работе» (старославянск.) — обязаны были работать. Все! А так — у каждого своя жизнь. И это правильно.

— Есть еще понятие порядочности. Могли бы хоть передачу Вам принести. Из тех миллионов, что у Вас украли. Я же был на обысках.

Все прекрасно упакованы. Все в полном порядке. Живут в свое удовольствие. Но никто ведь из них с тех пор сам даже на волосок не поднялся! Вот как был тот уровень, так он и остался. Т. е. сами по себе люди абсолютно ничего из себя не представляют. Ноль! Всем, что у них сейчас есть, они обязаны исключительно Вам!

— Ничем они мне не обязаны! Никто вообще никому и ничем не обязан. Не они использовали меня, а мы использовали друг друга.

Обоюдно! Они — меня, я — их. Когда мы перестали быть нужны друг другу — мы расстались. Это нормально.

— У Вас есть друзья?

— Нет. Но это тоже нормально. Я в свое время интересовался психологией. (Чем, блядь, я только не интересовался!) Так вот: если у человека к сорока годам остается хотя бы один друг — значит, ему повезло! Вам, простите, сколько лет?

— Мы с Вами, Сергей Пантелеевич, почти ровесники!

— Прекрасно. Вот у Вас есть друзья? Настоящие? Не просто коллеги по работе, а именно друзья?

— Есть один… Да нет! Пожалуй, что нет!

— Ну, вот видите.

— Вообще, у Вас такие странные взгляды…

— У меня не странные взгляды. У меня реальные взгляды.

«Бросили!..», «обидно!..» — чушь все это! Человек сам всегда во всем виноват. Люди свободно гуляли по комнатам с деньгами, и за ними не было никакого контроля. Бери, сколько хочешь! Никто и не заметит. Не похвалит и внимания не обратит! Воруешь — и воруешь. Не воруешь — значит, не воруешь. Дело твое. Никого это особо не волнует.

Естественно, они воровали! Это нормально. Это просто свойство человеческой природы. Любой бы на их месте воровал. Это, повторяю, нормально. Было бы удивительно, если бы они не воровали. Вот это было бы чудо! А так — все правильно!

Я же их сам фактически поставил в такое положение! Написано же в Библии: «не искушай!» А я их как раз именно искушал! Вон миллионы на полу валяются! Никто их даже и не считает. Бери, сколько хочешь!

Никто даже и не знает, сколько их тут. Хочешь — бери! Не хочешь — не бери. Так чего теперь удивляться, что брали? Чего тут кого-то винить? Себя винить надо! Больше некого! Если бы люди в таких условиях не воровали — это было бы противоестественно. Противно свойствам человеческой природы. Это были бы уже не люди!