Найди свою любовь - Барбара Виктор

— Я ведь ничего не могу тебе дать, Кори. — В голосе Дэнни звучали слезы.

— Мне ничего не надо, кроме тебя…

— У меня ничего не осталось.

— Мне нужен только ты! — Кори изо всех сил старалась не разрыдаться.

Дэнни взял ее за руку.

— Давай пойдем ко мне в кабинет.

На этот раз он не зажигал свечи, не готовил мате. Дэнни просто показал на стул, а сам сел напротив.

— Я уже уволился из университета, — сказал он.

Внутри у Кори все дрожало, но она решила ничего не говорить, пока не выскажется Дэнни, а он, напротив, ждал, что Кори станет спорить. Однако увидев, что она молчит, он наконец произнес:

— Понимаешь, мы работали над этим делом несколько месяцев.

Кори снова ничего не сказала.

— Ты ведь видишь, что происходит вокруг, Кориандр. Каждый день все новые и новые люди пропадают без вести, все новые и новые тела погибших выносит на берег, а весь мир словно ничего не замечает. Ведь они убивают лучших людей нации, самых талантливых.

Когда Дэнни снова замолчал, Кори взяла его руки, поднесла их к губам и прошептала:

— Позволь мне быть рядом с тобой, помогать тебе там…

Помолчав несколько секунд, которые показались Кори часами, Дэнни медленно покачал головой.

— Я не могу.

Кори не двигалась, в глазах ее застыла боль, она изо всех сил старалась не закричать. Ей вспомнились вдруг слова Флоры Лусии Сармиенто о том, что женщина должна выглядеть безукоризненно в тот момент, когда уходит от мужчины или когда бросают ее — потому что именно этот образ запоминает мужчина на долгие годы.

— Ты заставил меня многое понять, Дэнни, — начала Кори, стараясь сохранять самообладание. — Именно благодаря тебе живет в нас надежда найти Эрнандо и многих других. Пожалуйста, Дэнни, возьми меня с собой, и что бы ты ни делал, позволь мне быть частью этого дела…

— Ты заслуживаешь лучшей участи.

— Я люблю тебя, мне не нужна лучшая участь: наверное, это худшее из всего, что могло со мной случиться. Каким бы ты ни был, я хочу быть с тобой.

В глазах Дэнни промелькнули печаль и сожаление.

— Ты так молода, так невинна, — начал он, но Кори не дала ему договорить.

— Ты — вся моя жизнь, — тихо произнесла она.

— Но ведь я всю жизнь занимаюсь этим делом, как ты не понимаешь. И именно в этом для меня вся жизнь. Я не принадлежу себе и не волен в своих чувствах.

— Тогда скажи, что ты меня не любишь, — потребовала Кори.

— Я не могу этого сказать, — с трудом сказал Дэнни.

Кори расплакалась, но теперь это уже нисколько ее не волновало — она не могла больше думать о том, как выглядит, какой останется в его памяти. Она не могла думать ни о чем — только о том, что она теряет Дэнни, теряет навсегда.

— Дэнни, пожалуйста, возьми меня с собой.

Он со вздохом встал и принялся ходить по кабинету.

— Ты не понимаешь…

— Я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется, — яростно заспорила Кори. — Это ты не понимаешь, что не надо бросать меня, чтобы заниматься своим делом. Твоим делом вполне можно заниматься вместе со мной! Твоя любовь ко мне придаст тебе силы, а не наоборот…

Дэнни остановился и в упор взглянул на Кори.

— Я буду любить тебя всю жизнь, Кориандр, — сказал он.

Девушка встала и вплотную подошла к Дэнни.

— Но этого недостаточно…

— Это все, что у меня осталось.

— Я хочу тебя, Дэнни, — вдруг тихо сказала Кориандр.

Поколебавшись всего несколько секунд, Дэнни взял обеими руками ее лицо и нежно поцеловал. Затем крепко обнял и поцеловал уже более страстно, проникая языком в ее рот. В это мгновение нерешительность Кори исчезла, она ответила на поцелуй Дэнни с такой страстью, что оба почувствовали во рту вкус крови. Взяв инициативу в свои руки, Кори увлекла Дэнни к дивану. Потом она склонилась над Дэнни, встав рядом на колени, и стала расстегивать ремень на брюках, пуговицы на рубашке, одновременно срывая с себя одежду, лаская языком его возбужденную плоть, низ живота, бедра и грудь, покусывая легонько соски. Кори хотелось похоронить себя внутри его тела. В порыве страсти Кори все крепче сжимала его ногами, припав губами к его рту. Ни Дэнни, ни Кори не знали, что магнитофон, установленный в его кабинете, старательно записывает все эти крики страсти, наслаждения и отчаяния. Вскоре эту пленку слушали генералы в Каса Росада и Палмер Виатт в своем рабочем кабинете.

Когда все было кончено, Дэнни продолжал молча держать Кори в своих объятиях. Они не двигались. В отдалении прозвенел церковный колокол, возвещая о наступлении полдня. Кори встала, чтобы одеться: она все время помнила о том, что Дэнни не сводит с нее глаз. У нее уже не осталось никаких иллюзий — они расстаются навсегда. Дэнни вскочил, быстро оделся и сказал, что проводит Кори до аудитории. Она хотела отказаться, но передумала. Крепко взявшись за руки, они пошли к зданию общественных наук — через мощенную булыжником площадь, мимо крошечной церкви с колокольней, сквозь белую арку входа, мимо длинного портика по рыжему керамическому полу, пока не остановились перед аудиторией Дэнни.

«Боже мой, это не произойдет, — в отчаянии молилась Кори. — Нет, он не повернется сейчас и не уйдет, не оставит меня одну!»

Она ошиблась. Дэнни ушел, даже не оглянувшись. С тех пор они только один раз говорили по телефону, когда Кори позвонила Дэнни в Буэнос-Айрес и сказала, что переезжает в Нью-Йорк. Дэнни пожелал ей удачи.

Те десять лет, которые понадобились Кори, чтобы закончить ординатуру и попасть в штат Бруклинской больницы, она проживала в Аппер Вест-сайд, в каменном доме невдалеке от Центрального парка. Это было не совсем обычное место для Манхэттена — вдоль улицы были посажены деревья, а к металлическим воротам домов были прикованы цепями мусорные баки. Дом, в котором жила Кори, принадлежал престарелой английской актрисе, а сама квартира была просто находкой. Она занимала весь этаж и состояла всего из одной большой комнаты с высокими потолками и камином. В комнате был альков, в котором помещались двуспальная кровать и гладильная доска, — ее, впрочем, Кори использовала в основном как вешалку для одежды. Кухня была вполне сносной, тем более что Кори почти не готовила дома — она питалась в больничной столовой. Ванная была очень старая, с вечно текущими кранами.

Хозяйка, Миранда Малон, очаровательная, несмотря на возраст, пожилая женщина, увлекающаяся гаданием на чайных листьях и на картах, жила в подвальном этаже в обществе восьми или девяти кошек. Стены ее комнаты были сплошь оклеены старыми театральными афишами, программками, фотографиями, снятыми на всех стадиях актерской карьеры Миранды. В гостиной были навалены горы самого разнообразного грима, коллекция боа из крашеных перьев, манекены, на которых висели расшитые блестками платья, стойки с париками различных оттенков рыжего цвета, который очень любила Миранда. Надо всем этим висела люстра из цветного венецианского стекла, на которой лежал толстый слой пыли. Посередине комнаты стояла вечно незастеленная раскладная кровать с атласными простынями, на которых обычно возлежала Миранда. Женщина эта прожила жизнь, наполненную борьбой с общественным мнением и пренебрежением к условностям. Через эту жизнь прошли парочка мужей и бессчетное количество любовников. Воспоминания помогали ей жить. В свое время она удачно вложила капитал в покупку каменного дома и частенько повторяла: «Не страшно, если тебя застукают без трусов, дорогая. Главное, чтобы было куда положить эти самые трусы, когда ты отыграешь все свои роли!»