Изумрудная книга - Керстин Гир

— Все уже разбрелись по кроватям, даже Шарлотта. Но она не спит, а пялится в потолок и делает упражнения для растяжки икроножных мышц, — отрапортовал Химериус. — А ты выглядишь будто какая-нибудь недоваренная сосиска.

— Я и чувствую себя точно также, — вздохнув, я закрыла на засов дверь в комнату.

Никто, а уж особенно Шарлотта, ни в коем случае не должен зайти сейчас сюда.

Я открыла шкаф и глубоко вздохнула.

Пробираться на животе сквозь дырку было очень непросто, пришлось порядком попотеть и надышаться пыли, пока я добралась, наконец, до крокодила, внутри которого, заботливо присыпанный древесной стружкой, был спрятан хронограф. Моя только что надетая пижама сразу же приобрела на боках грязноватый оттенок, по сторонам на ней болталась паутина. Ужасная гадость.

— Тут у тебя… э-э-э… кой-какой пустячок, — сказал Химериус, когда я также на четвереньках, но с хронографом подмышкой, вылезла, наконец, из шкафа.

Он указал мне на грудь. Пустячок оказался огромным пауком, размером с ладонь моей Кэролайн (то есть, примерно). И лишь нечеловеческим усилием воли мне удалось удержаться и не заорать, да так сильно, что проснулись бы не только обитатели дома, а, наверное, и всего района.

Паук, которого я с себя стряхнула, поспешил найти более-менее уютное убежище и заполз на мою кровать, прямо под одеяло (ну не ужас ли, и как только они так быстро бегают своими восемью ножками?).

— Фу-фу, — повторяла я ещё минуту, а то и больше. Меня всё ещё трясло от отвращения, когда я присела настраивать хронограф.

— Да ладно тебе, попустись, — сказал Химериус. — Есть пауки, которые вообще раз в двадцать больше.

— Это где ж такие? На планете Ромул, что ли? Ну, это я бы ещё поняла.

Я поставила хронограф на сундук и, опустившись на колени, просунула палец в отверстие под рубином.

— Увидимся через полтора часа. А тебе тем временем задание — глаз не сводить с этого тарантула.

Я прощально помахала Химериусу фонариком Ника и глубоко вздохнула.

Он трагическим жестом приложил лапку к груди:

— Уходишь ты? Ещё не рассвело…

— Ах, Джульетта, заткнись, пожалуйста, — сказала я и крепко вдавила палец в иглу.

Когда я решилась снова вздохнуть, во рту у меня почему-то оказался кусок байковой ткани. Я поспешно выплюнула эту тряпку и включила фонарик. Прямо перед моим лицом висел купальный халат, именно его я и попробовала на вкус. Шкаф вообще был доверху забит одеждой, она висела в два ряда, и мне понадобилось некоторое время, пока я сумела хотя бы выпрямиться в куче всего этого тряпья.

— Что это? Слышишь? — раздался из комнаты женский голос.

О нет, только не это.

— Что я должен был слышать, любимая? — спросил мужской голос. Звучал он очень, очень нерешительно.

Я замерла на месте от страха.

— В шкафу зажёгся свет, — пробрюзжал женский голос, и звучал он, напротив, очень даже решительно. Точнее, он звучал точь-в-точь как голос моей тёти Гленды.

Вот чёрт! Я выключила фонарик и осторожно втиснулась во второй ряд висящих платьев, пока не упёрлась спиной в заднюю стенку шкафа.

— Может, это…

— Нет, Чарльз! — голос теперь зазвучал ещё более властно. — Я что, похожа на сумасшедшую? Я имела в виду именно то, что сказала, и ничего другого.

— Но я…

— В шкафу только что горел свет, так что, будь добр, встань, и посмотри, что там такое. Иначе тебе придётся переночевать в швейной мастерской.

Шипение, вне всяких сомнений, Шарлотта унаследовала от тёти Гленды.

— Хотя нет, погоди, там не получится. Ведь тебя может заметить миссис Лэнгдон, и тогда мама начнёт расспрашивать меня о нашем с тобой браке, не настал ли у нас кризис супружеских отношений, а это последняя тема, на которую мне хотелось бы с ней говорить, потому что у меня, например, никакого супружеского кризиса нет, слышишь, у меня — нет, даже если ты и взял меня в жёны лишь из-за того, что твоему отцу хотелось получить дворянский титул.

— Но Гленда…

— Передо мной можешь не притворяться! Как раз недавно леди Пресдемер рассказала мне… — и на несчастного супруга снова посыпались упрёки тёти Гленды, но о свете в шкафу она при этом абсолютно забыла. К сожалению, она забыла и о том, что час уже довольно поздний, и продолжала свои нарекания и нравоучения битых часа два. Чарльз лишь изредка боязливо попискивал в ответ. Не удивительно, что они развелись. Как они только успели произвести на свет милашку-малышку Шарлотту…

В какой-то момент Гленда обвинила мужа в том, что он лишает её законного сна, тут же заскрипели кровати и всего через каких-нибудь две минуты в комнате раздался храп. Ну да, некоторым, например, от бессонницы помогает молоко с мёдом. А вот тёте Гленде, кажется, для здорового сна требовалось как следует позанудствовать.

Проклиная на чём свет стоит бабушку Мэдди с её феноменальной памятью, я на всякий случай подождала ещё полчаса и осторожно открыла дверцу шкафа.

Я просто не могла себе позволить просиживать драгоценное время в этой каморке, дедушка наверняка уже был сам не свой от беспокойства. В комнате казалось немного светлее, чем в шкафу, во всяком случае, света хватило, чтобы различить, где стоит мебель и ни на что не наткнуться.

Так тихо, как только могла, я прокралась к двери и нажала на ручку. И в тот же самый момент тётя Гленда взвыла снова:

— Говорю тебе, Чарльз, там кто-то есть!

Я решила не дожидаться, пока бедняга Чарльз проснётся и включит свет, поэтому просто распахнула дверь и пустилась бежать по коридору и вниз по лестнице так быстро, как только могла. Затем я пересекла коридор на третьем этаже, не обращая никакого внимания на скрипящие ступеньки. Я и сама толком не понимала, куда бегу, но меня преследовало странное чувство дежавю, неужели когда-то мне уже довелось это пережить?

На втором этаже я наткнулась на кого-то, но после нескольких секунд оцепенения я поняла, что этот кто-то был моим дедушкой. Он беззвучно схватил меня за плечи и потащил в библиотеку.

— Ты зачем так шумишь? — зашептал он, когда дверь за нами закрылась. — И почему ты пришла так поздно? Я уже все ноги отстоял перед портретом пра-пра-прадедушки Хью, и уж, было, подумал, не приключилось ли с тобой чего.

— Вообще-то приключилось. Благодаря бабушке Мэдди я угодила прямиком в спальню тёти Гленды, — пропыхтела я, пытаясь прийти в себя после этой пробежки. — Боюсь, она успела меня заметить. Возможно, в эту самую минуту она уже звонит в полицию.

Вид Лукаса произвёл на меня сильнейшее впечатление. Он снова предстал передо мной тем самым дедушкой, которого я знала маленькой девочкой. От молодого Лукаса с напомаженной причёской не осталось и следа.