Анклавы в аду. Встречный прорыв - Артем Рыбаков

— Идея хорошая, но и затягивать нам бы не хотелось…

— Сейчас сколько времени-то?

— Без двенадцати минут шесть, — ответил я, посмотрев на часы.

— К десяти все утрясу. А там уж ясно будет: да-да, нет-нет! И сколько мне Даурке предлагать?

— Пять процентов.

— Ай-ай-ай, Васильич, — Лавочник погрозил мне пальцем.

— А ты, Андреич, пальчиком не размахивай. У Даура стволов раза в три больше, чем у тебя, верно? И Рябой ему ничем не угрожает, так? А потому, извини, но его заинтересовать мне надо. Кровь из носу надо! — заметив, как нахмурился при этих словах мой собеседник, я счел за благо подсластить пилюлю. — А ты позже свое доберешь, когда расширяться будем.

Лавочник внезапно засмеялся:

— Ладно, поверю тебе на слово, Илюха. Первый раз, почитай, за хрен знает сколько лет поверю. С тех пор как у меня эта отметина появилась, — он ткнул пальцем в свой шрам. — Толик, дай дядечке частоту, — бросил он помощнику шерифа, отсмеявшись.

— И что, часто с такими вот типами приходится договариваться? — похоже, что капитану мой собеседник крайне не понравился. — Он же бандит! И от того же Рябого отличается только тем, что в нас сразу стрелять не начал!

— Слушай, Верстаков, как тебя вообще на такую должность назначили?

— Не понял? На какую?

— Посольство охранять. Тут не только из всех стволов палить нужно уметь, но и с людями, — я нарочно исковеркал слово, — разговоры разговаривать. Или предполагалось, что в случае возникновения угрозы вы проложите путь огнем?

Ответить капитан не успел, поскольку нас как раз запросили по рации:

— Заноза Топтуну! — этим позывным пользовался в обычной жизни полковник Удовиченко.

— Здесь Заноза!

— Есть ответ из «Гнезда». Гриф «Воздух».

— Понял, летим. Где вы сейчас?

— В Малино, где же еще. На самом верху.

«Если информация о контактах местных с „трехголовыми“ требует подтверждения, то я от лица СС санкционирую любые оперативные мероприятия, направленные на подтверждение или опровержение полученных данных. В связи с не подлежащей сомнению важностью упомянутых тобой объектов для экономической жизни анклава Экономсовет совместно с Советом Следопытов поручает провести предварительные мероприятия для определения возможности установления контроля над этими объектами. Объектам присвоить секретные наименования „К-12“ и „С-44“. Для оказания поддержки в помощь отправлены 3 рейдовые группы общей численностью 52 человека.

Группа 1. Старший группы — Акакий. Частота для связи — 164,050 МГц. Численность группы — 13 человек. 3 а/м. Направляется из района Истры.

Группа 2. Старший группы — Трезубец. Частота для связи — 164,200 МГц. Численность группы — 27 человек. 5 а/м. Выдвигается из Старицы.

Группа 3. Старший группы — Неваляшка. Частота для связи — 170,150 МГц. Численность группы 12 человек. 3 а/м. Перенаправлена из Истры.

Ответ, тем более в такой форме, означал только одно — всем моим действиям дали зеленый свет! «Полсотни Следопытов в дополнение к моим — да мы все Михнево сможем на уши поставить! И никакие союзники нам не понадобятся!» — вот первое, что пришло мне в голову после расшифровки сообщения. Но потом я немного успокоился и решил следовать уже разработанному плану. В конце концов, нарушать данное слово не стоит, да и куда почетнее, на мой взгляд, закончить дело, не привлекая дополнительных ресурсов. Тем более что шифровка Валеры давала мне фактически карт-бланш. Ну и что, что «предварительные мероприятия» плавно перейдут собственно в операцию по установлению контроля. Кому от этого плохо-то будет?

Я сложил листки с текстом и расшифровкой и убрал их во внутренний карман куртки. Откинул брезентовый полог и выглянул наружу:

— Борь, Сергеич здесь или ушел уже? — Лейтенант был занят сейчас тем, что заваривал в котелке чай.

— Уже спустился. Ты чай будешь, Илюха? Настоящий, краснодарский! — Когда мы узнали, что в Югороссии растет чай, мы сначала даже не поверили, но ребята продемонстрировали нам бумажный пакет, на котором гордо красовалось: «Краснодарская чаеразвесочная фабрика № 2. 2034 г.».

Интересно отметить, что нашим «молодым» по первости настоящий чай не понравился. Чпок, к примеру, долго плевался и говорил, что «рот вяжет и вообще — горько»!

Но всего за два дня втянулись и все реже доставали пакетики со своим: чабрецовым, «ивановским» или липовым, про морковный речь даже не идет.

Полковник, конечно, посетовал, что у них с чаем тоже не очень — и посадок мало и труд ручной… Но он у них есть, а у нас я уже и не вспомню, когда последний раз в рейдах находили. Кухни в уцелевших домах сразу после прихода Тьмы грабили в первую очередь. Да и потом бредуны их не раз и не два шмонали. Они ведь ничего не выращивали, да и с охотой на развалинах городов плохо. Если только собак и кошек за дичь не считать.

Это позже, когда сумятица первых лет немного улеглась, многие попытались зацепиться и осесть, начали и огороды разводить и теплицы строить, но все равно основой рациона бредуна года до двадцатого, а то и до двадцать пятого, было то, что он на развалинах найти мог. Ну, или награбить у оседлых. Мне, кстати, все меньше хотелось называть людей вроде Лавочника или Сантика бредунами — как-то не очень слово это подходит к тем, кто на одном месте десять лет живет и хоть какую жизнь наладить пытается. «Выроднями» — тем более… Чует мое сердце — надо какое-то новое слово придумывать, чтоб новых союзников не обижать.

— Не откажусь, — я присел на синтетический коврик и достал из своего рюкзака кружку.

«Междугородным переговорным пунктом» назвал это место сам Борис. На верхний, девятый этаж больничного недостроя затащили рации, генератор и всякую бытовую мелочь. Генератор поставили в какую-то каморку и занавесили дверные проемы плащ-палатками. Так, чтобы заглушить его стрекот. Окна и дверные проемы в одной из соседних комнат также задрапировали брезентом и поставили в ней рации. На этот раз занавеси играли роль светомаскировки, ну и от непогоды защищали. На крыше на телескопической мачте подняли две антенны — и радиоцентр местного масштаба готов. Наши группы, оставленные в Михнево, было неплохо слышно даже в мою переноску, хотя до них было около пятнадцати километров. Это, естественно, с внешней антенной.

Когда через пару минут чай настоялся, к нам, словно почувствовав, что можно поживиться, присоединились Тушканчик с Говоруном.

— Очень я это роскошество люблю и уважаю! — Ваня одновременно пытался восстановить дыхание после быстрого подъема на такую верхотуру, налить себе чаю и балагурить. И, что удивительно, у него это неплохо получалось. Кроме, может быть, дыхания… — Уф, что пишут из Столицы? Как невеста твоя поживает? Как родственники?