Лед Апокалипсиса (СИ) - Кулабухов Тимофей Varvar

Промыли, прочистили (чистым бензином) старенький опрыскиватель. Суровая штука. Были и новые, красивые, пластиковые, для наших целей больше подходил старый добрый металл. За спиной даже не бак, а скорее баллон, двадцать пять литров (если он вспыхнет, пишите похоронку). Насосом нагнетается давление, шланг выхода жидкости вниз, оттуда резиновая трубка (в трещинах, но герметичная, усилил синей изолентой) уходит в металлическую трубку с ручкой. Нажимаешь на скобу, через сопло (оно из советского дубового полимера, то есть не огнеупорное) идёт струя.

Пробовали снаружи. Подносим факел, получаем струю огня метров пять. Слабовато, думал хотя бы двадцать будет. Зато смесь щедро и жирно горит даже на снегу. Накачал по максимуму. Разлили две дюжины бутылок коктейля, каждому наделили по факелу (мне три, буду гулять с подожжённым, вдруг медведь раньше попадется).

Наши оружейники соорудили из чего попало щиты наподобие легионерских (подошли бы полицейские, но где их взять?), наделали самопальных копий, наладили строительные каски. В общем, пойдёт. Параллельно Дядя Аркадий вещал про Горпитомник, перемежая полезные знания (расположения корпусов, забора, содержимое их гаража) бесполезными (история, фамилии, коррупция, семейные драмы старых работников, перекрестные измены).

В какой-то момент дал команду кончать работу. В окнах Ангара расцветал новый день.

Одетым, урывками — поспал до восьми.

Денис с озабоченным лицом растолкал меня. Кивнул, схватил рюкзак со снарягой, вышел, умылся снегом, выдыхая паром в сторону неба. Голубое. Ни тучки, ни ветерка. Чёрное солнце мертвых на месте. Сегодня будет очень холодно. Надо размяться, пока моя убойная команда выползает. Кабыр на месте и в норме. Игнорируя его намеки про расовые стереотипы, я неделикатно рассчитывал на солдата Чингисхана больше всех прочих. Денис тащит опрыскиватель-огнемёт (со сна забыл сразу взять), раздает всем зажигалки (у студентов отнял).

Хакас лениво слушал плеер, обманчиво расслабленный. Его руки плавно и привычно проверяли ход затвора мосинки.

Итак, нас семеро. Я, бравые парни, Дядя Аркадий как краевед и переговорщик, Стажёр, копатель Юра, Бармен. Надеюсь, все вернутся обратно.

— Собрались? Больше нет оптимистов? Жаль, ни у кого нет подходящего опыта охоты. Так. Пару слов перед рейдом. Идем на Горпитомник, там заблокированы наши потенциальные товарищи. А ещё обитают два медведя. По поводу зверей. Про мишек лучшие слова — впечатляющий, грозный, стремительный, чрезвычайно сильный, смертельно опасный. Хозяин тайги. Медведь развивает скорость в пятьдесят километров в час, так что забудьте фильмы про ленивого доброго косолапого. Он не встанет на дыбы, не будет рычать и забавно махать лапами. Эта скотина пулей выпрыгнет из сугроба, чтобы ударом лапы снести вам полбашки, как последнему французскому дворянину. Убежать нельзя, догонит и съест. Теперь о хорошем. Боится громких звуков, контакта с огнём и его можно убить. Теоретически.

Тактика у нас простая как три рубля. Увидели — стали в группу, прикрываем друг друга, ощетиниваемся копьями. Главный калибр — Кабыр. Ты валишь всё четвероногое, когда только представляется возможность, на своё усмотрение. Денис прикрывает задницу хакасского стрелка. Ещё один дурак посреди этой картины это я с огнемётом. Никаких гарантий, что звери там. Никаких гарантий, что не нападут на нас из засады. Готовность к бою — с первых шагов. Поссать отходить только парой, один писяет, другой стоит с копьём наперевес, чтобы, когда ссыкуна рвать будут — отомстить. Фирштейн? Вопросы?

— Да, — поднял руку Аркадий, — вы знаете, что у медведей когти как у Фредди Крюгера? Сам видел.

— Гм. Забыл упомянуть об этой мелочи. Да, действительно как у гражданина Крюгера в кино про улицу деревянных вязов. Мало не покажется. Окажется рядом с силой колите в пасть, в спину, в бока. Защищайтесь щитами.

Двинулись. Погода была пугающе чудесной. Зорко осматривая все сугробы и прочие неровности, шёл в голове колонны. В руках зажженный факел (что среди дня смотрелось особенно комично). Воздух чист и свеж. Маршируем по навигатору в сторону логова зверей. Вообще, можно было их не трогать. С другой стороны, докушав всех найденных выживших, они примутся обшаривать окрестности. Альпинист не вернулся. Надеюсь, что его кости не белеются в снежной пустыне. Мишки дойдут и до Станции. Шайсе. Почему бы им не прогуляться в Старый район, там полно вкусных гопников? По дороге закусив собачатиной.

Ожидание натянуло нас как струна. И, когда мы уже устали ждать, и меньше всего ожидали нападения, медведи показались.

В моем сознании сражение должно было произойти возле зданий. Из развороченного вонючего зева гаража выпрыгнут двое почти белых юрких монстра. Сомкнутая фаланга, я весь в пламени, как дракон.

Короче. Нам повезло, что они бурые и не было ветра со снегопадом. Чертовски. Внезапно и беззвучно показались двумя пугающими силуэтами слева на пригорке. Один взрослый и большой, второй поменьше. Подросток. Вроде такой называется пестун. Остановились на искрящемся снегу, в паре сотен метров. Посмотрели, принюхались.

Скинул баллон с плеч, отбросил рюкзак. Трижды с усилием качнул, нагоняя давление, надел обратно. Факел готов. Сука, страшно-то как.

Звери ринулись как боевые кони, внезапно, уверенно и неотвратимо.

— Становись! Щиты сомкнуть. Стоять, сучьи дети!

Мой щит с факелом в левой, в правой огнемёт. Стал правее всех и чуть впереди. За спиной топор. Эх, не успел скинуть и воткнуть в снег чтобы при необходимости хватать и применить. Это может мне стоить жизни.

— Поджигай фитили! Швыряй каждый по одной бутылке!

Шуршание лап по снегу, прошло пара мгновений. Медведи явно не собирались вымирать. Бутылки упали гулко, ни одна не разбилась. Падлы.

— Ден, огонь по бутылкам! Разбей одну и перезаряжай.

Нам бы сейчас ППШ. Или пулемёт, лучше сразу станковый. А не вот это вот всё.

Бах, бах, бах, бах. Разбил сразу две. Ни одна не вспыхнула.

— Перезаряжаю, — заорал Денис, от волнения чрезвычайно громко, напоминая персонажей «лефт-фо-дэд».

Эх, надо было греметь, стучать, пугать, потренироваться на этот счёт — запоздало подумалось мне.

Факел из-под щита. Когда мишки гамми оказались за какие-то метров десять до нашего строя, плавно вжал скобу опрыскивателя и выдал струю. Шаг вперёд, провожу огромную огненную черту. Кляксы бутылок вспыхивают. Бью струей в сторону косолапых, а они остановились как вкопанные. До пылающей линии и не получив ни малейших повреждений. Твою мать! Можно смело сказать, что рано я начал в Горыныча играть. Но! Опоздать ещё опаснее.

В гробовой тишине (не ветерка, ни вздоха) раздался раскатистый выстрел мосинки Хакаса. Денис поставил свой щит и придерживал одной рукой, Кабыр из-за щита вел стрельбу «с колена».

Ещё один раскат выстрела.

Медведь, точнее сказать — медведица, покачнулась и стала падать огромным кулем. Ещё выстрел. Пестун ощутимо дернулся и принялся бежать, так же быстро как к нам.

Выстрел, щелканье затворов, почти сразу же ещё один. Медведь упал, вскочил и побежал, но уже не так уверенно.

Кабыр жестом велел чтобы остальные стояли на месте (я и Денис его слушаться на стали) и, не переставая целиться, побрёл следом. Втроем, сохраняя приличное расстояние, шли следом за подранком. Остальные так и стояли, смотрели на нас, на зверя, на горящий снег. Одна из бутылок лопнула и с шипением зажглась. Сделали крюк, Денис по указания нашего стрелка вогнал в грудь медведицы копье. Я, топор наперевес, прикрывал, озираясь по сторонам, словно ждал появления новый гостей.

Хватило ещё одной пули, чтобы второй медведь упал. Стало на секунду очень жаль его, такого лохматого, косматого. Заставил себя вспомнить съеденных людей и это ощущение прошло.

Когда мы подошли, он уже не дышал. Тем не менее, Кабыр молча дал мне копьё, я кивнул, сбросил огнемёт (хобот безвольно упал в снег), воткнул в снег топор. Взял оружие двумя руками. С выдохом проколол пестуна. Удар был тяжелым и неловким, но копьё вошло глубоко, в район сердца. Он вздрогнул. Может быть, агония?