Глазами Чужака - Уэн Спенсер

Ренни долго и внимательно смотрел на него.

— Во-первых, тебе не двадцать лет. Ты был зачат в первую неделю пребывания Прайма на Земле, несколько сотен лет назад, точной даты мы не знаем. Койот — единственная Тварь Прайма, а у него плохо с чувством времени.

Укия пошатнулся. Не может быть, чтобы он родился так давно! Но он вспомнил, как жил в стае волков, как не мог посчитать, сколько лет это длилось, как много раз думал, что бегал в стае словно с начала времен. Он кивнул. Да, так и было. Это правда.

— Значит, Койот — мой брат? Нет, ты сказал — единственная Тварь. А как же я?

Ренни покачал головой.

— Ты сын Прайма, Тварь — это совсем другое. Тварью делают, и это довольно жестоко.

— Делают? Как?

— Впрыскивают человеку свои гены, обычно вводят свою кровь с помощью шприца. — Вожаку явно было стыдно. — Наши гены, как вирус, распространяются по телу человека, и все его клетки заменяются почти такими же, но несущими наши гены. Для человека это хуже, чем черная чума, его иммунная система сражается с клетками. После такого из тысячи выживает всего один. Обычно люди умирают до того, как достигнут порога — момента, когда наш генетический материал может поддерживать в организме жизнь, избавляясь от ДНК носителя.

Детектив вспомнил инъекционные шприцы со следами крови Уила Трэйса.

— Онтонгард поступает так с агентами ФБР, и с Дженет Хейз они это сделали.

Ренни кивнул.

— Они используют иммунодепрессанты, что бы увеличить шансы выживания носителя.

Укия резко вскинул голову:

— Носителя? Ты говоришь так, будто вы — паразиты.

— Да, и притом ужасные. Народ Прайма перенаселил родной мир и выплеснулся во Вселенную, передвигаясь от планеты к планете и вытесняя все местные формы жизни. С Землей они хотели проделать то же самое, но тут вмешался Прайм.

В голове Укии проносились тысячи вопросов, он изо всех сил старался сконцентрироваться.

— Не понимаю. Зачем Онтонгард хочет сделать Тварей из агентов ФБР? И зачем отец сделал Койота?

— Гекс хочет делать Тварей, и больше ничего, — оскалился Ренни, — за этим он сюда и прилетел. Он хотел бы весь мир превратить в своих Тварей. Поэтому мы с ним и боремся.

Прайм знал, что Гекс его убьет, — добавила Хеллена более спокойно. — Он был ранен, в безнадежном положении. Тогда он инфицировал всех, кого мог, в надежде, что хоть кто-нибудь выживет, всё вспомнит и продолжит его борьбу.

Укия яростно потряс головой.

— Все равно не понимаю. Если ваши гены вытесняют ДНК носителя, он становится вашей копией!

Ренни медленно кивнул:

— Да, покорной копией. Все ее воспоминания, надежды и мечты уходят, остаются только твои. Иначе и быть не может — она выполняет твои желания.

Наверняка он заговорил мысленно для того, чтобы подчеркнуть: один член Стаи может таким образом влиять на другого. В такое умственное рабство легко поверить, если в твоей голове раздаются чужие мысли.

— И мой отец поступил так с Койотом? — Укия вспомнил испытание, вспомнил, как Койот кричал: «Ты моя Тварь!», и со страхом повернулся к Хеллене. — А Койот сделал это с тобой?

— Когда-то мы все были людьми, — тихо ответила она, — теперь же стали замаскированными копиями Прайма. И значит, мы все твои родители.

Хеллена грустно улыбнулась.

Укия перевел взгляд с женщины на Ренни.

— А почему тогда вы не похожи?

Если заменить бриллиант в кольце стеклом, оно будет выглядеть почти по-прежнему. Простые человеческие клетки заменяются сложной клеточной структурой, которая только притворяется человеком. Со временем мы становимся похожими на Прайма даже внешне. Койот — самый старший из нас, когда-то он был волком.

— Волком?!

Вначале Укия не поверил, потом вспомнил странные золотые глаза Койота — волчьи глаза.

— Стая — очень странное образование. — Ренни присел на каменный выступ. — У каждого со хранились тени прежних воспоминаний, это как дежа-вю. Если у тебя есть время вновь обрести себя, ты можешь перестать зависеть от своего создателя. Почти со всеми членами Стаи так и получилось.

Он обнял стройную талию Хеллены, притянул женщину к себе, и она грустно улыбнулась.

— Мы ценим человеческое в нас больше самой жизни, — прошептала Хеллена. — Гекс же держит своих Тварей крепко, они делают все, что он захочет.

— Ну хорошо, а как же я? Если я не Тварь, а сын, так почему других детей нет? Почему Прайм хотел меня убить, да и ты время от времени грозишься?

В Стае сто с небольшим членов, все — Твари Койота. Мы не создаем много Тварей, нам это отвратительно. Но Гекс, который только этого и хочет, имеет всего тысячу с чем-то Тварей. — Ренни усмехнулся. — Его кровь редко приносит отдачу, а когда мы выслеживаем его Тварей, то убиваем их. — Видимо, ужас Укии отразился на его лице, потому что вожак объяснил: — Человек, которым была Тварь, умирает, а новая Тварь — это возможность создать еще тысячу таких же. К счастью, Гекс боится, что создаст нового Прайма, Тварь, у которой окажется достаточно собственной воли и информации, чтобы ему помешать. Поэтому он ограничился теми, кого может держать под рукой, и не позволяет своим Тварям создавать новых.

— Один раз он все же попытался, — добавила Хеллена. — В прошлом веке Гекс разрешил всем своим Тварям самим создавать Тварей. Умерли миллионы невинных людей, они думали, что это особо устойчивая форма гриппа. Тварей получилось совсем мало.

— Правда, они стали слишком независимыми, так что он выследил их всех и сжег.

— При чем здесь то, что я — единственный ребенок?

Ренни заглянул в глаза Укии.

— Выживает один из тысячи: защитная система организма реагирует на чужую ДНК. В месте укола начинается иммунная война, и человек умирает до того, как наши гены укоренятся в нем. Но из такой ситуации есть выход. Можно создать сплав паразита и носителя, тогда носитель не отторгнет новый генетический материал, пока не будет слишком поздно — организм перейдет тот самый порог.

Укии вдруг стало очень холодно.

— Для этого нужен ребенок, отец которого — инопланетянин, а мать — человек.

Ренни кивнул.

— Для того чтобы он появился, использовали очень сложную машину, людям такие и не снились. Она сама извлекала яйцо из организма будущей матери, оплодотворяла его, производила генетические манипуляции и имплантировала обратно. Она же держала мать живой, но в неактивном состоянии весь период беременности, подавляя ее иммунную систему, чтобы не случилось выкидыша. Это громадная машина, на разведывательном корабле была всего одна такая.

Укия обхватил себя руками и заходил взад-вперед, но все никак не мог согреться.

— И я родился, чтобы захватить Землю?