Федор Чижов - Инна Симонова

За основу своей сеяльной машины Чижов взял английскую базовую модель, которую он видел на выставках в Петербургском технологическом институте и Земледельческой школе. Однако английская машина нуждалась в «доводке». «В состав ее, — пояснял Чижов, — входят четыре чугунных колеса, которых негде достать внутри России, да и не по деньгам они для небогатых помещиков. К тому же, если такие колеса разобьются, их нельзя уже поправить. Между тем как эту, упрощенную машину, смастерит каждый мужик и сам ее починит: железная ось… — просто железная палка в полдюйма квадратных в разрезе; ее сделают во всякой деревенской кузнице»[251].

Оказавшись в ссылке на Украине, Чижов пытался найти здесь дело, которое могло бы увлечь, а кроме того, стать для него, лишенного средств к существованию, источником дохода. Его внимание привлекли большие посадки тутовых деревьев в Киевской губернии. Еще в 1843–1844 годах, живя в Италии и Франции, он специально ездил в районы развитого шелководства, осматривал плантации, интересовался ходом работ по разведению шелковичных червей. Тогда же у него зародилась идея: обучить крестьян средней полосы России и Украины шелководческому промыслу, который бы мог стать неплохим подспорьем к их полевому хозяйству. Кроме того, в 1840-е годы вынужденная уплата «дани» Франции и Италии за шелк была весьма велика. Достаточно сравнить стоимость итальянского шелка, шедшего по 1300 рублей ассигнациями за пуд, с отечественным, главным образом закавказским, стоимость которого не превышала 300–500 рублей. Развитие шелководства позволяло в скором времени насытить потребности российской промышленности в шелке и освободиться от его иностранного ввоза.

Следует иметь в виду, что шелк в эти годы, помимо удовлетворения текстильно-фабричных нужд, был важнейшим стратегическим сырьем. Из него делались «картузы» — мешочки для артиллерийских снарядов; при выстреле шелк полностью сгорал, не образуя тлеющих обрывков, которые при следующем выстреле могли вызвать саморазрушение пушечного орудия.

В мае 1850 года Чижов взял в аренду у Министерства государственных имуществ шестьдесят десятин шелковичных плантаций (четыре тысячи старых, запущенных деревьев) на хуторе Триполье, в пятидесяти верстах от Киева вниз по Днепру; они в течение многих десятилетий не приносили казне никакого дохода и потому были отданы Чижову в бесплатное 24-летнее содержание. Встав на стезю предпринимательства, Чижов записал в дневнике: «Теперь промышленное начинание должно решить все. Надобно будет на нем основать свое существование»[252].

Прежде чем приступить к непосредственной деятельности на арендованных землях, Чижов, привыкший все делать основательно, посетил лучшие плантации юга России, где познакомился с организацией хозяйств видных русских селекционеров — ставропольца А. Ф. Реброва и одессита Н. А. Райко. Для закрепления на практике полученных знаний он некоторое время работал на плантациях Райко в качестве ученика и рядового работника.

По возвращении в Триполье Чижов начал налаживать шелководческое хозяйство на отведенных ему землях: работал от зари до зари, жил, где придется, перебивался с хлеба на воду, затем выстроил себе небольшой домик, окруженный рвом, в полверсте от казенной деревни, — и уже вскоре с дозволения правительства отправился в Москву для продажи первого пуда собственноручно выработанного шелка.

А. А. Иванов, получив известие от друга-искусствоведа о его шелководческой деятельности в ссылке, поспешил выслать ему из Италии яички шелковичных червей лучшей миланской породы. «Москвичи» также были в курсе успешного хода чижовского хозяйственного эксперимента. И. С. Аксаков, командированный в начале 1850-х годов Русским географическим обществом на Украину для составления обзоров местных ярмарок, заехал в Триполье повидать Чижова. «Шелковое его заведение, — сообщал Иван Сергеевич родителям, — идет отлично: он получил уже две медали за свой шелк…»[253]

Однако не только интересами своего личного хозяйства жил Чижов. Он рассматривал шелководство как «источник вещественного благосостояния всей средне-южной России», видел в нем отрасль промышленности, «прямо развивающую личность человека»[254]. «Народ должен оставаться в сельском быту, — утверждали славянофилы, — но в улучшенном, возрастающем состоянии, и продолжать заниматься, как теперь, в семейном кругу, ремеслами, промыслами, торговлею и мануфактурной деятельностью, отнюдь не сосредоточивая сих действий, как в чужих краях, в столь часто развратном быту городском»[255].

Для Чижова было важно на практике доказать, что промышленность сельская (и шелководство в частности) превращает работника в «привольного хозяина» в противоположность промышленности фабричной, «для которой человек — работник и ничего больше»[256]. Прозванный в округе «шовковым паном», он раздавал бесплатно местным крестьянам тутовые деревья и личинки шелковичных червей, и уже спустя два-три года около его плантаций несколько сот крестьянских семей стали заниматься новым для себя промыслом и получать относительно высокие доходы. Кроме того, он организовал при своих плантациях практическую школу для мальчиков — учеников церковно-приходских школ различных губерний Украины. Оставаясь убежденным антикрепостником, он для пользы дела даже допускал временную возможность принудительного обучения крестьян шелководству: «Будь я с капиталом, можно было бы переселить народу из населенных губерний, хотя и совестно говорить о покупке душ, но я купил бы их с твердым намерением выкупить на волю… после приучения их к новой отрасли промышленности»[257].

Небогатые соседи-помещики, наслышанные об успешном ведении дел на чижовских шелковичных плантациях, стали заводить у себя в имениях шелководческие хозяйства, обращаясь при этом к Федору Васильевичу за советом и помощью. В 1855 году Чижов попытался привлечь к шелководству в качестве компаньона-пайщика Ю. Ф. Самарина, но тот вскоре был выбран в ротные командиры Симбирской дружины, и задуманное совместное предприятие расстроилось.

Итогом деятельности Чижова-шелковода стало издание им в 1853 году в Петербурге «Писем о шелководстве», а через 17 лет переиздание их в Москве с обширными дополнениями. В этой книге, удостоенной Московским обществом сельского хозяйства медалью, Федор Васильевич знакомил читателей с шелководством и его историей и на примере собственного многолетнего опыта доказывал его перспективность и прибыльность.