Я, ангел - Константин Аврилов

Очень не хотелось, но Тиль все равно извинился.

– Что, коллега, с овечкой проблемы? – участливо поинтересовалась псина. – Не переживайте, это нормально. На втором десятке начинаешь понимать, как с ними управиться. Научитесь, впереди у вас вечность.

Да нет у него вечности в запасе. А вот штрафных больше, чем надо. Найти бы управу на взбалмошное создание. Тиль застенчиво потупился:

– Можно побеспокоить вас вопросом?

– Разумеется, молодой ангел, – пес уселся на хвост и задней лапой почесал загривок, хотя откуда у собачьего ангела блохи.

– Дело в том, что я опоздал на учебу, слишком мало знаю об овечках, то есть как ими управлять. Так вот...

Барбос навострил уши:

– Что я слышу! Молодой ангел мало знает? Это недопустимо. Надо срочно пополнить запас ваших знаний.

– Но... – попытался возразить Тиль, ему было важно знать только одно: где у проклятой овечки кнопка. Прямая кишка не всегда срабатывает.

– Следуйте за мной, молодой ангел.

Квадратный дворик старинного монастыря замостили крупным булыжником. Стены древности поросли трещинами и плющом, в центре расположился фонтанчик. Над чашей, изогнутой лепестками, возвышался каменный цветок, из которого торчали затейливые кранчики птичьих клювов, отливавших начищенной бронзой. Журчали струйки жидкости, такой прозрачной, что она была еле различима. Всего – дюжина. Клювы венчали каменные щиты с туманными символами.

Пристроившись рядом с чашей, пес гостеприимно пригласил:

– Ближе, молодой ангел, не бойтесь.

– Что это? – спросил Тиль, пытаясь уразуметь резные знаки: казались знакомыми, но смысл ускользал.

– Источник знаний, разумеется. Квинтэссенция накопленного цивилизациями, в чистейшем виде. Употребите, не стесняясь.

– Я смогу выпить?

– Сможете, сможете, – пес протянул лапу, как за сахарком. – Скажем, попробуйте вот это. Подставьте ладонь...

Водица невесомо ударила в линии судьбы и отскочила брызгами. В сей же миг Тиль познал всю музыку, какую извлекли с тех пор, как человек ударил палкой по натянутой шкуре мамонта. Армия мелодий звучала одновременно. Монгольские дудки дрались с вагнеровским оркестром и толкались с воем эстрадных песенок. В этой какофонии Тиль мог слышать каждую мелодию. Спасаясь от грохота, ангел заткнул уши и затряс головой.

Пес самодовольно оскалился:

– Чудесно, молодой ангел, восхитительно! Не желаете попробовать вот это?

Чтобы заглушить самодеятельные оркестры пожарных команд, пробившиеся вперед, Тиль, не раздумывая, коснулся струйки.

Слова, слова, слова из миллиардов книг, написанных, напечатанных, сожженных и ставших бестселлерами, ворвались в череп, выдворив на задворки композиторов. Он познал всех писателей: от римского графомана до сочинителя криминальных историй, все, что они исторгли на бумагу, включая черновики и недописанные наброски. Стихи, прозу, сонеты, мадригалы, пьесы, сценарии, рассказы, заметки и фельетоны. Нашлось место для игры в бисер со степными волками. Оказывается, старина Гессе – важная птица, а не только председатель Милосердного трибунала. Книг было столько, что, казалось, вывалятся изо рта, ушей или разорвут ангела на клочки. Тонны библиотек ломали несчастную голову. Хотя чему бы там ломаться. Мозгов нет.

Зашатавшись, Тиль схватился за бортик фонтана.

– Ничего, ничего, скоро пройдет, – утешил пес.

Обалдевший ангел нацелился на следующий клюв:

– Сейчас по третьей жахнем...

– Ни в коем случае! – вскричал пес в мозгах громче музыки и книг. – Знания надо поглощать постепенно. Иначе сойдете с ума. Ну, как, вам легче?

Тиль благородно согласился, хотя выворачивало наизнанку.

– Замечательно! Богатство вашего образования пополнилось значительно. В дальнейшем будете принимать другие, если захотите, пока не дойдете до конца. Только прошу: не более одной отрасли за раз. Уяснили?

– Вполне. Но вот что непонятно: как знание, например, вот этого... – Тиль фальшиво прогорланил три такта 9-й симфонии Бетховена, – ...поможет рулить овечкой?

Псиный ангел растерянно заморгал мохнатыми ресницами.

– А декламация собрания сочинений Толстого поможет забраться на Хрустальное небо? – не унимался Тиль, которого пьянило от избытка знаний. – Типа высокое, бесконечное небо Аустерлица в глазах Андрея Болконского – это пропуск или пустая трата штрафных?

– Желаю покорных овечек! – И пес ученый стремительно пропал из виду. Собака – и есть собака, что с него взять.

В голове понемногу улеглось, затихли звуки, угомонились слова. Бухнуло в литавры, выскочило: «Как там ни говори, что душа на небо пойдет... ведь это мы знаем, что неба нет, а есть атмосфера одна», и улеглось.

Он знал так много, сколько не изучил бы за всю жизнь, даже если бы сильно напрягся. Но все было бесполезно. Потому что ни в одной книжке, ни в одной песне не объяснялось, как управлять мелкой и нахальной овечкой. Горы познаний были бесполезны.

Перышко напомнило штрафным: пора быть начеку, овечка не даст прохлаждаться.

Хорошо, что Мусик всегда готов.

XV

Кот прислонился к грелке и уставился в никуда. Изнеженному любимцу почесали за ушком, призывая ответить лаской, но зверь упрямо пялился на обои. Отодвинув Мотьку, впавшего в очередной ступор, Тина подтянула одеяло. Проснувшись, она никак не могла разобраться со странным чувством, приставшим липучкой. Сегодня ей что-то приснилось. Не странное, не пугающее, а такое, что может предвещать. Чувство было новым и неожиданным.

В приметы, сны, пасьянсы и гороскопы Тина не верила, потому что твердо знала свое будущее. Она выросла в счастливом убеждении, что желания исполняются, как закон природы, причем не самый существенный. Не надо гадать на кофейной гуще, когда и так ясно: папа купит все. А что не купит, докупит потом. У девочки не было мучительных страхов, надежд или мечтаний, которые могут не сбыться, и для того надо наколдовывать удачу. Она не знала разнообразных приемов ублажения судьбы, потому что в доме Ивана Дмитриевич такая чепуха находилась под строжайшим запретом.

Как-то раз, гуляя с отцом, маленькая Тина испугалась черной кошки, перебежавшей дорогу. Иван Дмитриевич устроил допрос, что случалось редчайше, и выяснил, что ребенку в голову засовывают глупости. Посадив Тину на колени, он ласково пояснил:

– Запомни, доченька, в приметы, случаи и все остальное верят только слабые и глупые люди. Мы верим только в себя и свои силы. Запомни накрепко. А если мать или тетя попытаются еще чему-нибудь научить, сильно пожалеют. Так и передай.

Усвоив урок, Тина не страдала предчувствиями. Даже кончины Ивана Дмитриевича не ожидала и дурных снов перед тем не видела. Но прошедшей ночью что-то случилось. Приснился необычный сон, в котором скрывалось что-то нужное. Только не вспомнить что. По ниточке интуиции она старалась вытянуть улов, но пойманное пряталось в глубинах тьмы, напоминая о себе легоньким подергиванием. Может, и не было ничего, только смутные страхи ушедшего вечера забрели да сгинули.