Любовь и голуби (сборник) - Владимир Гуркин

Пасюкина. Подожди. (В трубку.) Нин, кончай! Нинк! Нинк, я у тебя палас свистнула!.. А который вместо ковра был. Ага, в большой. Мы счас на нем топчемся, а палас свистнула… Жорке денег не дала… Ага, с тобой посчитаемся.

Собежников. Дай трубку.

Пасюкина. Ну все, Нинк! Давай прилетай!

Собежников (в трубку). Алле, я!.. Как что? Поздравить пришли… И она. Не дури. Что ты несешь? Ну поздравляю… Не надо глупости пороть… Витька у матери… Не у моей же… Сказал, у матери!.. Пожалуйста, звони… Спят, наверное… Не знаю. Тон был нормальный. Нор… Хорошо. Не сержусь. Я тоже. Здесь люди. Целую. Крепко. Очень… Без шуток. Телефон Юзефа мне прочти. Не напутала там?.. Все правильно. Прямо сейчас и звони. Обнимаю. (Положил трубку.) Дайте закурить.

Восоркова (входит, затягиваясь окурком). На, только оставь.

Стоков. Нашла-таки?

Восоркова. А что? Молодость вспомнила. Жор, помнишь в общаге? Курить хочется – уши пухнут. Все ведра мусорные перевернешь, обасиков насшибаешь, и жить можно… Думать. И ведь думали.

Пасюкина. Ого, я всю жизнь не курю, а думаю.

Восоркова. Ты, тетка, думаешь.

Пасюкина. Че-че?

Восоркова (Собежникову). Не увлекайся. (Забрала окурок.)

Собежников. Прости.

Восоркова. Уже простила.

В комнату заглядывает Ерготун. На нем осеннее пальто, в каких ходят чиновники средней руки. Из рукавов торчат пустые напальчники перчаток, потому что пальцы всегда сжаты в кулак. Уши у шапки распущены и завязаны под подбородком. В кармане пучок багульника.

Ерготун. Здхаствуйте. Пховетхиваете? Двехь нахаспашку…

Восоркова. Сокол ясный, ты откуда?

Ерготун (шмыгнув носом). Из лесу.

Собежников. Борька!

Ерготун. А чего двехь нахаспашку?

Собежников. Борька!

Ерготун. Нина где? Хочу поздхавить.

Стоков. Да не прилетела. Метель в Новосибирске.

Ерготун. Ясно. Застхяла? Лала, поставь, пожалуйста. Багульничка нахвал, а не пхилетела… Надо же.

Собежников. Борька! Ерготун, ты живой?

Ерготун. Не говори, замехз как цуцик.

Восоркова (берет у Ерготуна ветки багульника). Голодный?

Ерготун. Не говохи. В лесу-то холодней, чем в гоходе. Думал, уже не уеду. Воскхесенье, машин нет. (Собежникову.) Опять кто-то стекла выбил, надо ставни ставить.

Собежников. Раздевайся, потом расскажешь. Лала борщ сварила…

Ерготун. Отлично, Жоха, идейка есть.

Стоков (поднося Ерготуну полстакана коньяку). Боря, прими.

Ерготун. Отлично. Пальцы не гнутся: замехз. (Выпивает.) Хохошо.

Восоркова. Борька, раздевайся. Я тебе сюда принесу. (Уходит).

Стоков и Собежников помогают Ерготуну раздеться.

Собежников. Проходи.

Ерготун. Сейчас, обувь…

Собежников. Проходи так.

Ерготун. Зачем? Ковех новый, кхасивый… Во, отлично. (Проходит в комнату.) Жоха, идея такая…

Собежников. Давай по второй, быстрее согреешься.

Ерготун. Давай, отлично.

Стоков наливает, Ерготун пьет.

Восоркова (вносит большую миску борща). Садись, бедолага. Собежников, я бы за подобные мытарства платила вдвойне.

Собежников. Разберемся.

Ерготун (ест борщ, жмурясь от наслаждения). Изхасцы ставить не стал, сначала навесим тебе ставни. Идея такая: спхава от печки угол тоже зашить плиткой. Я пхикинул, плитки хватит. На пол с этой же стохоны кинем железный лист. Если вдхуг уголек вывалится, от пожаха гахантихован. Лалочка, вкусно, аж щекотно. Все детдомовцы в сбохе, а где Цехёшко?

Восоркова. На вокзал за сигаретами… У тебя есть?

Ерготун. По дохоге выкухил. Гхелся. Нет кухить?

Входит Витька. Вялый и уставший, он пытается выглядеть бодрым.

Витька. Здрасьте.

Ерготун. Здохово, Витюха.

Пауза.

Витька. Па, а че, мамы нет?

Собежников. Времени сколько, сынок?

Витька. Ну что ты, па?

Собежников. Я спрашиваю: сколько времени?

Молчание.

Восоркова. Витя, разве можно так? Отец волнуется…

Витька. А че я?

Собежников. Где ты, что с тобой? Черт-те что передумали.

Витька. На дискотеке я.

Собежников. До часу ночи?

Витька. Потом внизу был.

Собежников. В каком низу? Что ты мне лапшу на уши…

Витька. Во дворе у нас, внизу. Лапшу какую-то…

Восоркова. Позвонить ума не хватило?

Витька. Там трубку срезали. Я хотел.

Собежников. Мыть ноги и спать. Завтра с тобой… побеседуем…

Витька. Мама не прилетела?

Стоков. Метель в Новосибирске. Рейс задержали.

Витька. Ничего себе.

Собежников. Я кому сказал. Мыть ноги и спать.

Витька идет в свою комнату. Переодевается, уходит в ванную, возвращается. Все это происходит во время разговора взрослых.

Восоркова. Жорка, успокойся.

Собежников. Паразит.

Стоков. Обошлось и ладно. Ничего, Жорик, успокойся.

Собежников. Как будто так и надо… Стоит. (Передразнивая сына.) А че? Дочекается у меня. (Проходящему мимо сыну.) Чтоб носки выстирал! И зубы! Слышишь?!

Витька. Слышу. (Уходит в ванную.)

Ерготун. Стахина, ты с ним как укхотитель с полосатиками.

Собежников. Шприц исчез.

Стоков. Что-что?

Собежников. Вы думаете, я чего шизую?

Пауза.

Ерготун. Вот это бхось.

Собежников. Хоть брось, хоть подними.

Пасюкина. Я не поняла.

Звонок в прихожей.

Восоркова. Наконец-то.

Стоков. Жора, не дай бог.

Появляется Церёшко. Проходит в комнату. На нем затертый тулуп военного образца, на ногах стоптанные с залысинами унты. Одной рукой вытаскивает из карманов тулупа сигареты, другой сбивает с взлохмаченной шевелюры тающий снег.

Церёшко. Здорово, Барборис.

Ерготун. Пхивет.

В дверях маячит Домашева, за ней Восоркова.

Церёшко. Георгий, катастрофа. (Домашевой.) Бабуля, заходите.

Домашева. Сынок, я уж тут потопчусь. Ниче-ниче, разговаривай с товарищами, я тут.

Церёшко (затягивая Домашеву в комнату). Бабуля, проходите, садитесь. Здесь все свои. Замечательные люди, никто вас не обидит.

Домашева (проходя в комнату). Да уж куда боле?.. Вот ить че наделали, хулиганы. Все глаза об их поистерла, а смотрите, не угодила.

Церёшко. Ревет и ревет.

Домашева. Прямо в три ручья. Ложись да помирай.

Церёшко. Ты, бабуль, успокойся и… давай. Я толком ничего не понял. Понял, что вроде бросили.

Стоков. Как бросили?

Домашева (плаксивым тонким голосом). Дак от… никого не боятся. Че я им плохого сделала? За ребятишками глядела, дом караулила, а все одно кинул… Взял и кинул. Ой, детушки мои-и… Народу тьма-тьмущая, на вокзале на этом, а кому сказать – не поверят. Как поверить? Счас бы попался мне, дак изматерила бы его, поди. Правда, изматерила… Ёо-о-оо…

Восоркова. Да что у вас, бабушка?

Домашева. Дак вот ничего, доча. Еще вчерась думала есть, а теперь, как родили да в поле кинули… Такие, черти. Не люди, правда, не люди.

Стоков. Вы уж не плачьте, успокойтесь.

Домашева (Восорковой). Страшно, доча, мне. Куда деваться – не знаю. Слава те господи, товарищ ваш подскочил… А то ложись да помирай… Однако лучше всего.

Восоркова (закуривая). Вы как на вокзал попали? Приехали с кем-нибудь?

Собежников и Стоков закуривают.

Домашева. Разбойники… прямо хуже слова нет… Я уж хоть бы раньше заподозревала, так че-то, меры бы какие-то приняла. А они, видишь как, втихушку меня завезли. Лизавету на веранду увел и зашушукал ей. Почему я не догадалась? Мне другой голос-то говорил: не к добру они там шушукаются. Но он же не пустил, Иван. Я сунулась, а он дверь ногой задержал и не пустил.

Собежников. Давно вы на вокзале?

Церёшко. Двое суток, старик… едет. (Домашевой.) Да?

Домашева. Ага, еду, вторую ночь еду тут, сынок. Не ем, не пью – все еду.

Восоркова. У вас документы хоть какие-нибудь есть?

Домашева. Че-то совал Иван мне в кофту. Погляди, доча. Не сладить мне с пуговкой…

Восоркова расстегивает у Домашевой пальто, достает из кармана кофты паспорт.

Пасюкина. Что там?

Восоркова (раскрыв паспорт). Деньги… Пятьдесят рублей.

Домашева. Че говоришь?

Пасюкина. Деньги в паспорте у тебя. Пятьдесят рублей.

Домашева (Восорковой). Дак ты уж, доча, давай их сюда. Зачем чужие брать?

Восоркова. Не потеряйте. (Отдает деньги.)

Домашева (заворачивает деньги в носовой платок). Сижу, думаю, голая… А тут… глянь-ка, клад.

Восоркова (читает в паспорте). Ксения Алексеевна Домашева.

Домашева. Я это, я.

Стоков. Бабушка, это ж сколько вам лет?

Домашева. Написано было. Поищи там.

Стоков (заглядывая в паспорт). Восемьдесят семь?!

Пасюкина. Никак не скажешь.

Ерготун. Пхописку посмотхите.

Восоркова (читает). Иркутская область, город Свирск…