Гора трех скелетов - Артур Баневич

– На всякий пожарный случай, как любит говаривать мой друг Славек Долята.

Журналистка призадумалась. Несколько обеспокоило меня то, что она смотрела на Йованку, от которой прямо-таки веяло сибирским холодом.

– Так вот. – Дорота Ковалек перевела взор на меня. Глаза у нее были как две ледышки. – Если уж я это и сделаю, то с одним условием…

– Господи, и тут условия, – вздохнул я. – Я слушаю тебя, Дорота.

– Любопытство – мое ремесло. Я хочу знать, что вы здесь делаете.

– Все хотят знать, что мы делаем здесь, – констатировал я. – Слушайте, когда вернемся домой, я возьму отпуск и напишу приключенческую книгу о том, что мы тут понаделали.

– Надеюсь, заручившись моим согласием? – сухо поинтересовалась Йованка.

И опять я не смог выдержать ее взгляда.

– Я отдам тебе часть гонорара, – пообещал я. – Нет, весь гонорар!.. Слово офицера!

Своим выдохом она чуть не отморозила мне щеку. При этом то, что находилось у нее под рубахой – несколько тесноватой, замечу, – высоко приподнялось и опустилось. Я перевел взор на два куда более скромных бугорка по соседству.

– Хорошо! – согласился я. – Но только когда все закончится.

Дорота взглянула на Йованку и торопливо кивнула в знак согласия.

– Но как он узнал о Мехчиче? – Голос Йованки был полон сомнения. Она все еще дулась на меня, о чем, впрочем, уже забывала время от времени. – Ему сказали эти бандиты?

– Это сказал мне сержант.

– Не верю я менту! – в очередной раз вспылила Йованка. – Да ты и сам ему не очень-то веришь. Однорукий действительно мертв?

Я пожал плечами:

– Так утверждает Недич…

– Они с Султаном стоят друг друга! Недич – страшный человек…

– Потому что он не берет взяток?

Она зашипела, как проколотая хулиганом резина:

– Прекрати ерничать! Ты не видишь, ее уже нет в машине!.. И не надо так гнать, экономь бензин.

Я притормозил. Впереди, метрах в трехстах, показался полосатый шлагбаум. Наученный горьким опытом, я решил подъехать к нему со скоростью двадцать километров в час.

– А при чем здесь Дорота? – как бы между прочим спросил я, протирая ветровое стекло тряпочкой.

Ответ Йованки, так и не пересевшей с заднего сиденья, искренне удивил меня.

– Я же вижу, как ты на нее смотришь! – воскликнула она.

– Я?! На нее?… Ну знаешь!.. Послушай, временами ты ведешь себя как старая занудная жена.

– Потому что я и есть старая! И я жена!.. Слава богу, не твоя.

– Больше я никогда не дам тебе алкоголя.

У меня были основания для такого заявления. Когда я вернулся из конюшни тетушки Обрадо-вич, Йованка пила уже из горлышка.

Я остановил малолитражку у польского чек-пойнта. Лицо у капрала, подошедшего к машине, было озабоченным.

– Пан Малкош? – козырнул он. – Сожалею, но я не смогу пропустить вас на территорию Мусульмано-Хорватской Федерации.

– На каком основании, капрал?

– Приказ начальства. Оповещены все пограничные посты. Мое дело маленькое… – Наклонившись ко мне, капрал виновато улыбнулся: – Мне действительно очень жаль.

Похоже, он говорил правду, мало того, был готов хоть чем-то помочь мне.

– Кому я могу пожаловаться? У вас есть радио?

– Лучше бы вам уехать, пан капитан, – тихо сказал капрал. – Я должен задержать вас при малейшей попытке… Ну, сами понимаете.

Я уже начал разворачиваться, когда Йованка схватила меня за плечо:

– Смотри, Марчин!

И действительно, было на что посмотреть! Стреляя выхлопной трубой, к чек-пойнту мчался светло-зеленый джип с брезентовым верхом.

– Их только не хватало! – пробормотал я, пытаясь выбраться из кювета. Не сразу, но мне все же удалось это сделать.

– Капрал! – окликнул я уходившего к укрытию дежурного. – Как говорится, долг платежом красен. Видите вон того громко пукающего динозавра? Рекомендую внимательно осмотреть его… Слышите, капрал, самым тщательным образом. Не исключено: в машине взрывчатка!..

Капрал, поначалу несколько растерявшийся, быстро сообразил, что к чему.

– Рядовой Молек, к бою! – скомандовал он пулеметчику, ковырявшему в носу у амбразуры укрытия. – Гонсеровский, Ежина, задержать нарушителя!

Водитель странного джипа (а это был экзотический румынский АРО) слишком поздно почувствовал неладное. Машина вильнула, грохнула глушителем, что больше насторожило находившихся на чек-пойнте солдат, и остановилась у самого шлагбаума. Наконец-то я разглядел людей, сидевших в ней. Было их трое. Одеты они были в камуфляжные комбинезоны и, что характерно, одинаково давно не бриты, в точности как тот тип, который собирался зарезать меня. Было впечатление, что они только спустились с гор, где либо валили без лицензии лес, либо разбойничали. Моему капралу они сразу же не понравились. Через десять секунд трое боснийцев стояли у джипа, широко расставив ноги и положив руки на капот. Подчиненные капрала приступили к тщательному осмотру подозрительного джипа.

Армия меня в общем-то не любила. И в то же время в армии служили бывшие коллеги-офицеры, некоторые были моими хорошими друзьями. Их подчиненные не стали бы портить кровь однокашнику и собутыльнику своих непосредственных начальников. Плохо же вы тогда знаете нашу армию, панове!.. Короче, капрал – дай ему Бог здоровье и еще одну лычку на погоны! – выполнил мое распоряжение. Видели бы вы глаза водителя джипа, время от времени метавшего взгляды в меня! Они проносились мимо, как убийственные удилища Йованки. «Ты – труп! Я убью тебя!» – телепатировал мне босниец. И я вынужден был принимать к сведению эту информацию.

– Капрал! – крикнул я. – Если у них в багажнике есть газовый баллон, внимательно проверьте его. Газ, как известно, взрывается, если его умеючи поджечь!..

С этими словами я покинул место происшествия. Никто не попытался остановить меня: ни солдаты, ни движок моего верного «фиата-126П», серенького, с пятном грунтовки на левом крыле. Что же касается моей боевой подруги, она сидела не шевелясь, и лицо у нее было бледное от выпитого и пережитого.

Когда мы отъехали километров на пять, Йованка наконец пришла в себя.

– Не гони так, меня мутит, – простонала она.

– А если у них ничего не найдут? Ты хочешь, чтобы эти дровосеки догнали нас?

Йованка нахмурилась. После минутного раздумья она заявила мне:

– Он знает. Он знает, что ты знаешь о нем.

– И я знаю. Знаю, что он знает, что я знаю о нем. – Я немного сбросил скорость. – И что из этого следует?

– Надо уезжать отсюда.

– Нас не выпустят за пределы Республики Сербской. Во всяком случае здесь, на территории ответственности польского батальона… Да и куда спешить? Днем они не рискнут напасть на нас, а до вечера еще далеко…

– Опять будем ночевать в лесу?

– Неужели тебе не понравилось?

– Ну отчего же! Под одним одеялом с тобой… Слушай, а ты что, любишь брюнеток?

Я удивленно покосился на нее:

– А что, нельзя? Почему?

– Потому что настоящие мужчины предпочитают блондинок! – победно заключила нечесаная кикимора.

– Некоторые блондинки, между прочим, – заметил я после небольшой паузы, – имеют доступ к ценной для нас информации, и некоторым мужчинам по этой причине приходится улыбаться им…

В зеркальце я видел, как сидевшая у меня за спиной брюнетка презрительно усмехнулась и принялась яростно расчесываться.

Я поехал медленней, но и это меня не спасло от ответного залпа.

– А зачем ты мне это говоришь? – вскричала Йованка.

И надо же было случиться такому: ехавший на небольшой скорости «малюх» угодил колесом в колдобину, машину качнуло, и моя собеседница прикусила язык. Дар речи вернулся к ней минут через пять.

– Ты фто, нарофно?! – мычала она, смаргивая слезы. – И воопфе… И вообще, ты ведешь расследование, нечего оправдываться передо мной. Я, например, тоже предпочитаю блондинов. Между прочим, Оля тоже светленькая…

– И я был блондином, правда очень давно, в детстве… Вон и Зульфикар Мехчич блондин, он нравится тебе?

Мы опять угодили в выбоину, но вряд ли этой причиной можно было объяснить последовавшее за моими словами молчание Йованки. Наконец послышался вздох, повеяло волнующим обоняние перегаром.

– Только, ради бога, не надо жалеть меня, – тихо сказала она. – Я не сахарная, я не боюсь, когда мне каплет за шиворот. Я, вообще, думаю…

Очередная дыра в асфальте так и не дала мне узнать, что думает Йованка. А метров через триста мы свернули на грунтовку, которая, взобравшись на холм, сгинула вдруг в траве, не по-осеннему густой и сочной. Я вылез из машины и осмотрелся.

Впереди, метрах в пятидесяти, среди белых глыб известняка вилась речка. Из-за облаков проглянуло солнце, сделавшее зелень под ногами неправдоподобной: каждая травинка, каждый листик и цветок были усыпаны бриллиантами, которые не нуждались в оправе. Я представил парочку таких капелек в ушах Йованки и с грустью подумал, что уже давно никому не дарил ничего…