Последний поцелуй (ЛП) - Клэр Джессика

О, боже. Столько крови. Должно быть потому что он бежал. Ему нужна медицинская помощь. Я быстро моргаю, потому что у меня темнеет в глазах. Это не моя рана. Это не моя кровь. Это не моё.

Но Василий принадлежит мне, а значит, его рана может быть моей. Я с силой сглатываю, но потом теряю сознание.

Глава 23

Василий

– Ты забыл про свои брови, – говорит Наоми, сидя в постели, где она ест крекеры и пьёт сок.

Когда она потеряла сознание от вида моей раны, я положил её в ванную, и пока она была без сознания, покрасил её волосы в тёмно-рыжий цвет, чтобы соответствовать новым документам, которые мы получим у Гийома. Я знал, она бы предпочла так. Она пришла в себя, когда я уже смывал краску с её волос. Но к счастью, она закрыла глаза, чтобы не видеть весь этот беспорядок. Закончив, я отнёс её обратно в кровать и покрасил свои волосы в коричневый.

Выйдя на улицу, я нахожу ещё открытую пиццерию и покупаю нам две штуки. Половина ей и полторы мне. Надеюсь, сыр достаточно коричневый для неё.

В ванной я замечаю свою ошибку. Волосы на голове довольно тёмные, а лицо кажется бледным. Я хмурюсь. Она стоит позади меня с чёрным маленьким продолговатым предметом.

– Это тушь.

Открыв её, я изучаю неровную изогнутую кисть, покрытую тёмно-коричневой субстанцией.

– Нанеси её на меня, – приказываю я.

Она морщит нос. Наоми не нравятся мои приказы, но она подчиняется. Я сажусь на грязную кровать, которая мала даже для одного, не говоря уже о двух. Но мы ещё боимся нашего прыжка с поезда.

Нам нужно отдохнуть, прежде чем сможем двигаться дальше. Удивительно, я не могу сопротивляться ей независимо от того, что простыни грязные, а на плече кровь. Я смирился с собственными слабостями, и планирую объяснить это Наоми, прежде чем мы ляжем. Она – единственная из всех людей должна понимать, что невроз – по крайней мере, не из-за интеллектуального уровня.

Рыжие волосы обрамляют её лицо. Не знаю, как она подкрасила брови, но они тоже имеют рыжеватый оттенок. Девушка по-прежнему красивая, но почему-то не Наоми. Цвет слишком суровый для неё или слишком рыжий, или просто не её.

– Ты мне больше нравилась блондинкой.

Она берёт свои волосы в руку и рассматривает их.

– Мне тоже.

Шагнув вперёд, она встаёт у меня между ног и нагибается. Неудобная поза для неё.

– Почему бы тебе не присесть ко мне на колени, – говорю я.

– Но ты ведь не любишь, когда к тебе прикасаются, – напоминает она.

– Это не прикосновение, а предоставление места для тебя, чтобы ты смогла сидеть, пока мы завершаем мою маскировку.

Должно быть, объяснение убеждает её, потому что она несколько раз кивает и садится мне на колени. Я откидываюсь, чтобы она не упала, и опускаю руки ниже по её телу.

– Василий, я сейчас и так близко к тебе. Не держи меня так крепко.

И понимаю, я притянул её к себе так близко, что наши животы на одном уровне, а другие части тела соприкасаются. Заставляю себя расслабиться, ослабевая хватку.

– Тебе тяжело, – говорит Наоми, наклоняясь вперёд с маленькой щёткой.

Наблюдаю за ней, как она держится холодно без каких-либо признаков, но она возбуждена. Проведя с ней вечер в секс-клубе, я узнал, как она выглядит и как звучит её голос, когда возбуждается. У неё блестят глаза, а слова становятся провокационными. Если бы девушка хотела меня, она сказала бы что-то вроде...

– Пенис мужчины составляет около пятнадцати сантиметров. Влагалищный канал может быть длиннее, но точка G находится всего в двух-семи сантиметрах внутри. Большинство женщин кончает от клиторальной стимуляции, а не от секса с половым членом во влагалище, но для этого достаточно пятнадцати сантиметров. Пятнадцать сантиметров, иногда на семь сантиметров больше. Хотя если у кого-то тридцати сантиметровый член, то он не в каждое влагалище сможет войти так, чтобы ничего не повредить.

Похоже, мне нужна пара уроков, чтобы начать её понимать.

– Ты хочешь секса со мной, Наоми?

– Конечно. В целом, я не нуждаюсь в сексе. Но я бы хотела, чтобы твой рот оказался между моих ног. И хочу почувствовать твой пенис внутри себя. Думаю, это будет хорошо, основываясь на предварительных эмпирических18 данных.

Я возвращаю руки на место, чтобы крепче её обнять.

– Наоми, ты должна знать, что я плохой человек. Уверена, что хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе таким интимным образом?

– Потому что ты убиваешь людей? Кажется, люди, которых ты убиваешь, нуждались в этом. Как те парни в поезде. Они убили бы нас, так что тебе было лучше застрелить их. Ты не должен чувствовать себя плохо из-за этого, – она отводит свою кисточку в сторону, а потом наносит на мои брови. – Не трогай брови. Тушь должна высохнуть. Выглядит хорошо.

– Тебе ничего не мешает?

– Вернёмся к убийствам или ещё чему-то? И да, я была расстроена, когда ты сказал, что убил бы моего брата или моих родителей. Это была шутка? Я не понимаю шутки. Имею в виду, что я их понимаю, потому что умная, но не понимаю, почему они смешат.

– Это была не шутка. Ты должна знать это до того, как заняться со мной сексом. Я убью всех, кто встанет на пути к моей цели.

Я уверенно обнимаю её тело над своей растущей эрекцией, потому что не хочу, чтобы она уходила. Даже если, я и опасен для неё. Даже если мне не нравится, когда меня трогают. И даже если, я знаю, что схожу с ума.

– Ох, – у неё округляется рот от этого звука.

Окружность, в которую я хотел бы ворваться своим членом. Давление внутри меня растёт. Чувствую, как обостряются все нервные окончания на моей коже. Под моими трусами изнывает мой член.

– Ты должна знать всё, чтобы принять решение. Мы сегодня ляжем в эту кровать, и мне захочется заниматься с тобой сексом. Если ты не хочешь, чтобы это произошло, скажи мне сейчас.

На мгновение она замолкает.

– Я тоже хочу заниматься сексом с тобой, но не хочу, чтобы ты убивал мою семью. Мне всё равно, если ты убьёшь кого-то ещё. Подожди, дети. Не хочу, чтобы ты убивал детей. Возможно, в возрасте до двадцати пяти лет. Кроме того, пожилые люди. Думаю, такие люди должны иметь возможность диктовать смерти свои условия, пока им хватает сил. Так что, никого старше шестидесяти пяти.

Я задыхаюсь от смеха.

– Значит убийство любого человека в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти пяти лет разрешено.

Она кивает.

– Это лучшее, что я могу придумать на данный момент. Список может измениться. О, Рейган, подруга Дениэла, должна быть в этом списке.

Я кладу руку ей на талию, чтобы пододвинуть ближе к себе, а другой рукой глажу её прекрасное тело. Замечаю, что макияж на её бровях становится светлее, и, кажется, начинает стираться.

– Есть параметры, которые я уже нарушил. Бывают десятилетние киллеры. Всё, что они знают – это насилие. Они встают с кровати, чтобы убить, а ночью мечтают об убийстве. И для многих убийство – это наименьшее зло. Иногда выйти из дома и начать жить означает избегать более неприятных вещей дома.

– Что может быть более неприятным?

– Многие, многие вещи.

Она хмурит брови, а затем выражение её лица светлеет.

– Ты не хочешь говорить об этих вещах? Это как-то связано с тем, почему тебе не нравится, когда тебя трогают?

– Те вещи должны быть похоронены, – говорю я, не отвечая ей. – После того как мы займёмся сексом, мы будем спать. А затем мы продолжим поиски «Мадонны». А когда эта задача будет выполнена, ты отправишься на Ладожское озеро, где моя дача дожидается тебя.

– Почему?

– Сейчас опасные времена, Наоми. Ты же видела парней в поезде. Не хочу, чтобы тебе причинили вред.

Она смотрит на мою щеку и с заметным усилием пытается посмотреть мне в глаза. Синяя вспышка, а затем она снова отводит взгляд.

– Ты заботишься обо мне.

Поскольку я сейчас настраиваюсь на неё, слышу тоску в её голосе, которую, возможно, она будет отрицать. Понизив тон голоса, я признаю это.