Возьми меня в долг - Виктория Вишневская

— Но взамен наша договорённость… кончится через это время. Я понимаю, что сто тридцать кусков за жалкие тридцать дней… Многовато, но мне нужно вернуться в нормальную жизнь. Тем более через несколько месяцев мне необходимо прибыть обратно в…

— Я тебя понял, — серые глаза сверлят во мне настоящую дыру. — Но ты забываешь, что я и так могу делать с тобой всё, что захочу.

Он прав.

И это уничтожает сильнее.

— Я подумаю насчёт твоего предложения, — от его слов в груди зарождается маленький огонёк надежды. Неужели? — Но раз уж ты мне напомнила…

В яркой, но бесцветной радужке сверкает огонёк азарта.

— Иди сюда.

Я взволнованно сглатываю и стараюсь не показать своего удивления.

— Сейчас? — и опять тереблю край белого фартука. — Но ведь день и…

— И что тебя волнует? — выгибает бровь.

Я не удивлена.

Этот человек — ненормальный. Границ никаких.

— А если твоя жена…

— Хватит, — обрубает грубо. Судя по его нахмуренному и напряжённому лицу… зря я постоянно напоминаю ему об Оливии. Но надеюсь, что у него хоть капля совести проснётся. — Если хочешь, чтобы я согласился, тебе должно быть всё равно на мою жену.

И в этом он, к сожалению, прав.

Я встаю, и на подрагивающих ногах делаю несмелый шаг вперёд.

Ладно, всё нормально.

Виол, всё не так плохо ведь! На месте Рихтера мог бы быть старый и дряблый мужчина. Который даже удовольствие доставить не может. А Алекс… Красивый. Хоть и редкая сволочь и мудак, хотя бы трахает так, что потом стоять не можешь. Всё не так плохо. Так ведь?

Да…

Я всего лишь накручиваю себя.

Ищу отмазки.

Но сама виновата, раз во всё это влезла.

И поэтому я подхожу к нему. Жду следующих указаний, а сама нервно посматриваю на дверь.

Только бы никто не вошёл.

— Садись на колени, — его голос ударяет в моё тело как молния. Я неосознанно опускаю взгляд на его ширинку. Сглатываю и стыдливо покрываюсь румянцем. — И заставь меня поверить, что ты хорошо будешь работать этот месяц.

Мне неловко, потому что он даже не отодвигается.

— Мне что? Лезть под…

— Да, — я не успеваю договорить. Холодно перебивает, из-за чего я прикрываю глаза и собираюсь с силами.

Ну же, всё хорошо! Не первый в жизни твой минет же, ну! Учитывая, что он и видеть тебя не будет…

Ладно, один плюс есть.

Поэтому залезаю неуклюже под стол.

Дьявол! Здесь хоть и просторно, но… Жутко неудобно.

Но Рихтер заботится о моей макушке. Опускает своё кресло вниз. Благодетель, блин! Но и пододвигается ближе, не давая и шага на отступление.

Трясущимися пальцами, но на этот раз уверенно опускаю ладони на его пах. Плевать. Чем быстрее начну, тем быстрее закончу.

Расстёгиваю ширинку, пуговку и с обычным спокойствием врача вытаскиваю его орган из трусов. Уже твёрдый. Он у него такой двадцать четыре на семь? Круглые сутки подряд?

С необычным для себя хладнокровием толкаюсь немного вперёд. Опускаю ладони на его колени, ищу опору и наклоняю голову ближе к паху.

Всё нормально. Я — врач. Будущий. У меня должна быть закалка, выдержка, хоть и не совсем в этом деле. Какие мне пациенты, если я даже минет не могу сделать? Для своего же блага.

Поэтому наклоняюсь. Высовываю язык и касаюсь им розоватой головки. Вижу в щель между телом и столом, как Рихтер откидывается на кресло и прикрывает глаза.

Расслабляется, гад. Попробовал бы он здесь посидеть…

Интересно, сколько девушек тут побывало до меня?

Плевать.

Обхватываю одной ладонью ствол и приоткрываю рот. Впускаю несколько сантиметров чужой плоти в себя и тут же вздрагиваю от внезапного шума.

Звука открываемой двери.

— Александр? — я зависаю, так и не продолжив. Держу в руках член и думаю, что делать дальше. Голос Оливии становится для меня неожиданностью. Вводит в ступор, из-за чего сейчас не могу пошевелиться. — Нам нужно с тобой поговорить.

— О чём? — мне бы такое же равнодушие, как и у него. Да только стоит мне услышать её голос — я отстраняюсь. Нет. У меня осталась капля благоразумия, чтобы не отсасывать мужчине, пока он говорит со своей женой.

— Насчёт твоей любовницы.

Только не это!

Я совершенно не хочу слышать этого! Пусть уж они поговорили бы без меня!

— Начинай, — убираю руки и вытираю язык передником. Ничего, постирается! — Раз уж здесь.

— Я хочу, чтобы она ушла.

Я тоже! Хочу встать, крикнуть, но разве это поможет? Нет.

— Это ненормально. Я — твоя законная жена. А ты спишь с ней за моей спиной. Не слишком ли нагло и эгоистично делать так, что в одном доме живут и жена, и твоя любовница? Мне противно. Каждый раз. А если кто-то об этом узнает? Ты втопчешь меня в грязь. Слухи слишком быстро разлетаются.

Вот сейчас мне становится чисто по-человечески её жалко.

Несмотря на стальной и холодный тон, которым она говорит с Рихтером. Мне бы её выдержку.

Но я с ней согласна. По-женски. Она наверняка его любит. Раз даже несмотря на то, что увидев нас вместе… Спокойно выстояла. И потом ещё посмотрела мне в глаза. Да, потом немного сорвалась, но…

Я бы так не смогла.

— Как раз об этом… — задумчиво ответил Рихтер. — Завтра ты уезжаешь.

Я удивлённо смотрю на внутреннюю стенку стола.

— Что? — Бельц озвучивает мой вопрос вслух.

— В одном из филиалов требуется присутствие кого-то из нас, чтобы проконтролировать слияние с другой компанией. Плюс подписи. В Канаде. У меня и здесь хватает работы, поэтому ты полетишь сама. Я уже купил тебе билеты на самолёт. Вылет завтра утром. Как раз отдохнёшь. И не будешь видеться с моей любовницей.

Я всё продолжаю пялиться в стенку. Это немыслимо.

Он что…

Отправил её куда подальше?

Вот так просто?

— Ты сейчас уверен в своих словах? — и хоть я не вижу лица Оливии, судя по едва дрогнувшему голосу — её состояние хуже некуда. Да он ведь… Моральный урод! Вот так просто поступить с девушкой? Разве так можно?

— Уверен.

— Хорошо, — я всё ещё пребываю в шоке, так Бельц вводит меня в него ещё сильнее. Вот так просто, да? Она ответила так спокойно, свободно. Немыслимая женщина. — Раз ты так хочешь.

Звук каблуков оглушает с каждым её шагом. Бьёт по слуху, как звон барабанов, что лишает возможности слышать дальше.

Двери закрываются.

И я всё же, к своему сожалению, улавливаю недовольный голос Алекса:

— Закончим.

Я выдыхаю.

Не придётся унизительно делать это под его столом.

И я вылезаю, при этом сама