Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки! - Лена Гурова

– Ничего, Серёжа, я немного свыкнусь с этой мыслью, и всё наладится.

Конечно, он понял, что она скучает по сыну. А уж как он? Только ощутил себя отцом, и вот…

А через месяца полтора Елена поняла, что опять беременна. Как-то утром её сильно затошнило, и Валентина Ивановна подтвердила её опасения. Они очень подружились и почти всё время были вместе, пока их мужья работали. Этот ранний токсикоз Лена протаскала ровно до того дня, когда её строптивая дочь (она надеялась на это, уж больно по-разному протекали две её беременности) двинула её в бок, видимо, пяткой.

– Ой, дерётся.

– Что? – не понял Сергей.

Он находился в состоянии перманентного счастья с того момента, как узнал о возможности стать отцом во второй раз.

– Твоя пумпусечка передаёт тебе привет. Давай руку, – и положила её на живот. – Жди.

Бац, бац.

– Видал, разбушевалась.

– А тебе не больно? – заволновался папаша.

– Нет, всё идёт своим чередом, ровно и спокойно.

Насчёт последнего я бы поспорила.

От прежней Ленки остались только глаза. Весила она килограмм пятьдесят при довольно высоком росте и походила на беременную цаплю. От вида жены у Сергея сносило крышу. Ехать домой она категорически отказалась (далеко сидят в русских женщинах гены декабристок). Обманула, что всё прекрасно, ей не впервой, пока он не увидел в образовавшийся выходной, что именно прекрасно: её выворачивало наизнанку от любой еды или резкого запаха. Кое-как дальше желудка проскакивали только фрукты. К вечеру она оставалась без сил, и Сергей брал её на руки, как маленькую девочку и ходил по комнате, рассказывая, что происходит в мире. Женщинам не разрешалось выходить в город без сопровождения. В первый месяц они с Николаем Петровичем, мужем Валентины Ивановны, несколько раз совершали вылазки, чтобы хоть немного развлечь своих жён. А теперь Елене было уже и не до этого. Единственное, что чуть-чуть её отвлекало, это выполнение заданий, которыми снабдил Елену Костик, расстроенный её отъездом. Да и сама она много рисовала, придумывала, конструировала. Материалы, нужные ей для работы, привозила Валентина Ивановна, когда вместе с работниками хозблока ездила покупать продукты. Она очень ей помогала. Елена стеснялась выходить из квартиры, дабы не пугать немногочисленный контингент, состоящий, в основном, из молодых пацанов охраны. Мужиков тоже жалели, им приходилось работать чуть ли не круглосуточно. Все хотели как можно быстрее выполнить условия контракта и уехать из этой неспокойной страны. Валентина Ивановна выводила Елену погулять рано утром, пока все спали. А потом старалась хоть чем-то накормить будущую мать. И сидела рядом, вставляла нитки в иголки, точила карандаши, вырезала выкройки. И солила огурчики, которые Елена уважала с мёдом и орехами.

Мука закончилась в один момент. Лена не верила своим ощущениям: она очень хорошо себя чувствовала. Утренний моцион понравился и пумпусечке – она молотила мать в живот с каждым вдохом свежего воздуха. Жизнь налаживается, Елена Ивановна.

Больше всех радовался Сергей: его жена, его Леночка, смеётся, шутит и ест. Ест всё подряд. Им оставалось полтора месяца, к новому году будут дома. И Елена выпросила разрешения хоть один раз выйти в город, конечно, с Валентиной Ивановной и "сопровождающими их лицами", чтобы купить подарки и материалы, приглянувшиеся ей. И Сергей сдался. Он работал допоздна, отдыхал только ночью. Валентина Ивановна обещала держать Елену всё время за руку. Как получилось, что они потерялись в самой гуще базарной толкучки, не понял никто. Европейские женщины одевались так же, как и мусульманки. Одни глаза торчали из-под платков. Найти Елену оказалось невозможным. Вызвав представителей посольства, Валентина Ивановна, выдирая себе последние волосёнки, объяснила ситуацию. Они искали её до вечера, подняли все дружественные представительства. Елены не было нигде.

Сергею показалось, что он умер. Его жена, носившая ребёнка, не вернулась домой. Комендантский час вступил в свои права. И вся русская братия собралась на совещание. Валентину Ивановну и двух мальчишек-охранников, пытали, заставляли вспомнить всё по секундам. Наконец, вырисовалась картинка: Валентина Ивановна выбирала гранаты и на секунду выпустила руку Елены. А пацанов немного оттеснила толпа женщин, орущих что-то на своём языке. Получалось, что Елена могла попасть в эту женскую толпу, и её зацепили. Ну кто, где, куда? Вопросов не уменьшилось. Всю ночь они рядили-гадали, звонили, собирали крупицы хоть каких-нибудь данных. Утром опять ринулись в город. А вдруг где-нибудь что-нибудь и проявится. И проявилось.

Елена услышала голос мужа. Наверное, показалось. Нет, не показалось.

– Серёжа! – заорала она. – Я здесь!

Камеру открыли, женщины, закрывавшие её всю ночь, расступились, и она увидела Сергея.

– Ты меня нашёл…

Елена распрощалась с жизнью, когда поняла, что её никто не слышит и не понимает. Попав в толпу этих восточных тёток, она не смогла выбраться. А голос её потонул в базарном гомоне. И они ещё что-то кричали и размахивали руками. На выходе их взяла полиция. Лена пыталась что-то объяснять. Даже сняла платок, чтобы они увидели, что она не с ними. Но женщина, стоящая рядом быстро напялила ей его назад. И показала пальцем, молчи. Что значит молчать? Но не успела Елена и рта открыть, как её запихали вместе со всеми в машину, а потом и в камеру. Единственное, что поняли эти женщины, что она беременна. Затолкали в угол и сели вокруг неё кружком. Никто из них не знал ни одного слова даже по-английски. Но поняли и давали ей воду первой. И даже кусок хлеба.

Сергей схватил её и потащил, запихал в машину, вытащил из машины, занёс в квартиру, потом в ванную. И всё молча. Елена долго стояла под душем, смывая с себя весь ужас, произошедший с ней. Слышала хлопки дверей, какие-то разговоры, кто-то орал. Ничего не хотелось. Ни-че-го. Она надела халатик и босиком прошла в спальню. Никто и не заметил. Заснула сразу, и проспала весь день.

– Ленуська, надо поесть. Там наше дитё бедное, голодное.

– А сколько времени?

– Шесть вечера.

– А-а… А огурчик есть?

– Я убью тебя, какой огурчик! Там Валентина Ивановна на маланьину свадьбу наварганила. Всё посольство два дня на ушах. А она огурчик.

Заглянула Валентина с огурцом.

– Ты чего орёшь? На, Ленчик. Скоро сеанс связи, с Серёженькой поговоришь. Давай одевайся, выходи.

Сергей сидел сконфуженный. Лена стала подниматься, халатик распахнулся. Он воткнул под него руки и прижал своих девочек к себе (он был уверен, что будет девочка).

– Я думал, что умер, когда ты не вернулась…

Ситуацию прояснил Николай Петрович. Просто Елена попала в какие-то уличные разборки. И если бы не