Другие - Сергей Зверев

– Давайте порадуемся за следователей прокуратуры, которые уже через час начнут открывать шампанское, – сказал Саша. – Все злодеи перебиты. Сами друг друга перестреляли.

Алхоев покусал губу и покачал головой.

– Сашья, Сашья… Сколько раз я уже жалел, что ты не можешь быть моим другом.

– Даже после того, как я «ТТ» вставил в задницу твоему брату? Алхоев, у меня уже руки затекли, сукин ты сын… Стреляй, что ли.

Пятнышки с пятак на скулах полевого появились не случайно. Соглашаться с правдой жизни столь же неприятно, как и выслушивать ее от человека, смерти которого жаждешь.

– А я что, командовал тебе – «руки вверх»? Чего ты их задрал?

– Дурак ты, Магомед, – улыбнулся Стольников. – Отсюда и беды все твои. В анатомке судебный медик свалит меня на стол и ну раны зондировать. А зонд-то в дырочку и не входит. Медик, конечно, начнет экспериментировать, и выяснится, что пуля вошла в меня в тот момент, когда мышцы были вытянуты вверх, то есть я держал руки над головой. И как при таких обстоятельствах мы с Костычевым могли убить друг друга одновременно, прокуратура решительно не поймет. Так что не все еще кончено.

Стольников бросил взгляд на дверь и вдруг расслабился.

– Магомед Алхоев, ты мне лучше расскажи, как подполковник ФСБ Костычев привлек тебя к разработке керия, который случайно обнаружили в Другой Чечне твои люди. Как покрывал тебя при убийствах, как помогал уходить от преследований, как снабжал тебя фальшивыми баксами, как одаривал настоящими, чтобы ты содержал свою банду на довольствии.

– Часа не хватит, Сашья. Да и зачем тебе?

– А вдруг я выживу? Будет что рассказать честным сотрудникам ФСБ. Ведь руки-то я не опущу, а как ты в меня стрелять в таком виде станешь?

– А если я тебе в голову девять граммов вгоню?

– А ты попробуй, – сказал Стольников. – Да чтоб с первого раза вышло! Второй выстрел разрушит весь план! А я посмотрю, как бандит, которого я не добил в Чечне, попадет мне прямо в лоб… И еще… Я вот тут подумал, Алхоев… Не стоял бы ты спиной к дверям. Войдет кто пописать, а тут бандит человека грабит. Получишь по затылку. Обязательно получишь!

– Ты говори, не торопясь, Стольников, не жди посетителей. – Алхоев почесал стволом висок. – Бабульке у входа я показал удостоверение майора милиции и приказал никого не впускать. Так что не жди, что она кого-то пропустит.

– Конечно, не пропустит, – согласился Стольников, – до тех пор, пока не увидит удостоверение… капитана ФСБ.

Глаза Алхоева расширились, он резко развернулся, выбросил перед собой руку, но встречный выстрел на противоходе свалил его на пол, как куклу.

В дверях, опершись на косяк, стоял промокший от пота Мякишев.

– Хороший допрос, капитан Стольников… – просипел, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть, Мякишев. – Все слышал, объявляю благодарность…

– В задницу себе ее засунь! – рявкнул Стольников.

– Мне уже сунули… Не в задницу, но все равно обидно… Значит, так, капитан… Иди к Жулину в зал и улетай отсюда к чертовой матери. Я тебя не видел. А встречу – не узнаю. А вот это… – контрразведчик пальцем указал на кейс, – оставишь мне. Я не Костычев, ты знаешь, куда я содержимое пристрою… Страна тут от терроризма задыхается, а они атомную бомбу туда-сюда таскают…

Посмотрев вокруг себя мутным взглядом, Мякишев пробормотал:

– Главное только в голову не приходит… Как мне объяснять все это, чтобы правдоподобно выглядело, да тебя сюда впрягать… Полевой командир, замначальника Управления, все мертвые в сортире аэровокзала… Ерунда какая-то получается – кому что вменять и что как объяснять?..

Поправив на себе одежду, Стольников улыбнулся и посмотрел на часы. Время еще было.

– Значит, так. – Покосившись на труп Костычева, Саша пощелкал пальцами. – Сдай кейс руководству. В больнице скажешь своим паханам, что Алхоев собирался продать Костычеву сто сорок миллионов липовых долларов. На обмен покупатели приехали без денег, и началась бойня. Твоя версия будет правдоподобной.

– Это очень хорошая версия, капитан Стольников. Это просто чудо, а не версия, – похвалил Мякишев. – К ней еще бы сто сорок лимонов «зелени», и я был бы главным в Управлении.

– Поведешь опергруппу в Ту Чечню.

– Вы же?..

– Я скажу, как добраться туда другой дорогой.

– Ах, туда, оказывается, есть, и другая дорога?

– Есть, мать твою, только почему я об этом знаю, а ты не знаешь? Разыщешь кладбище. Найдешь могилу, на ней написано: «Капитан Недоспасов»…

– Кто это?

– Неважно.

– В склепе несколько баулов, доверху набитых баксами. Кажется, там ровно сто сорок миллионов. На целлофане отпечатки пальцев тех, кого вы взяли в перестрелке. И пальцы Алхоева, если что, тоже. Ваш штурм изменил планы сдельщиков, и они вынуждены были идти ва-банк. Но не смогли договориться в этом туалете. Блин, я так и знал, что они среди дерьма жизнь закончат…

Мякишев с улыбкой посмотрел на Стольникова и потом – на кейс.

– Не жалко с керием расставаться? Это же путевка в жизнь.

– Жалко у пчелки, капитан. Главное – крепкая мужская дружба.

Нервно подмигнув бабульке на выходе, Саша вышел в зал.

«Боинг» с ним и Жулиным на борту поднимется в воздух и возьмет курс на Ганновер через двадцать минут. Пассажир с купленным билетом на место 7В так и не займет свое место при посадке.

– И сколько нам в Германии торчать? – спросил прапорщик, потягивая томатный сок.

– Ты куда-то торопишься?

– Нет. Просто у тебя полтора миллиона долларов, и у меня полтора миллиона долларов. И я не понимаю, что с ними делать.

– А ты, как придурок Яшин, поклянись купить себе спорткар и познакомиться с контролершей из троллейбуса.

– У меня таких денег отродясь не бывало. Я и десятой части таких денег никогда не имел.

– Жизнь военнослужащего внутренних войск, товарищ прапорщик, полна тягот и лишений. Терпи, бродяга.

Жулину после этих слов стало еще тяжелее. Беззвучно рассмеявшись, Саша вынул из кармана портмоне, а из него чек на предъявителя. Жулин смотрел в окно, не отрываясь, поэтому Стольников, перегнувшись через него, прилепил чек к стеклу. Некоторое время Олег сидел, не шевелясь, читая, а потом отнял чек от стекла и вперил в него недоуменный взгляд.

– Спасибо Зубову… – проговорил, наконец, Олег.

– Если бы не он, нам всем пришел бы конец.

– Это же он решил вопрос с «погранцами» о пересечении границы с наличкой?

– Он. Наши чемоданы оформлены как диппочта.

– И паспорта – он?

– Батя, – подтвердил Стольников. – Успокойся. Все в порядке. Через час его люди заберут у здания аэропорта ящик с керием.

– И что дальше?

– Дальше он отправится с ним или разыграет комбинацию в ГРУ. У бати везде связи. Слава богу, не криминальные…

– Я хочу выпить, – признался Жулин.

– Это бизнес-класс. Закажи нам по порции виски.

– Почему ты решил взять меня с собой?

– Потому что без меня ты пропадешь.

…Не дойдя до выхода из здания аэровокзала нескольких шагов, Мякишев схватился за сердце и опустился на пол. Но ручки кейса не выпустил.

– Гражданин? – склонился над ним сержант милиции.

– У меня в кармане удостоверение… – говоря тихо и отрывисто, чувствуя, как грудь сковывает стальным обручем, проговорил капитан. – Срочно позвоните в ФСБ и сообщите обо мне…

Уже упав на пол, он вынул из кармана наручники и пристегнул кейс к руке.

Еще через двадцать минут на крыльцо больницы быстро взошел начальник УФСБ по городу Москве. За ним, поспевая за энергичным генералом, поднялись пять или шесть полковников.

«Второй этаж, в кардиологии», – подсказал непростым посетителям главврач и сам же взял за труд проводить их до палаты поступившего пациента, офицера ФСБ.

– В сознании? – справился первым делом генерал-лейтенант. Если бы не широкие плечи, натянутый на них узкий халат уже давно снесло бы потоком встречного воздуха.

– Удивительно, но да, – выговаривая в три приема фразу, главврач торопился, но все равно не успевал, чтобы идти рядом. – Вообще-то, ему сейчас нужен…

– Вообще-то, здесь я командую.

– Правда? – искренне изумился доктор и до самой палаты больше не проронил ни слова.

Мякишев лежал в одноместной палате для избранных пациентов и устало моргал. Сердечный приступ грянул неожиданно.

– Хорош, – отметил начальник УФСБ, ураганом врываясь в палату. – Лежи, лежи! Предысторию – потом, когда писать сможешь. Но что бы ты там ни написал, за отвагу – отдельное спасибо. Так что там за чемоданчик такой? Я уже из третьих уст о нем и содержимом слышу, а в толк взять не могу. Что вы там у себя на Кавказе меркуете? Решил не дожидаться коллег из Ростова…

Мякишев стал перегибаться через край кровати, пытаясь зацепить ручку кейса.

– Ты лежи, – приказал генерал, вставая и самолично поднимая чемодан. – Как чувствуешь себя, майор?

– Я капитан.