Все равно! - Владимир Кусакин

— Just russian missile carriers. They gives us a cover, any suggestions major?

(Русские ракетоносцы прикрывают нас, ваши действия майор?)

— You`re not too stupid to start the war, commander?

(Надеюсь вы не такой идиот, чтобы начать войну?)

— According to our new doctrine major, we can suppress our enemies anywhere in the world. Until now I can`t see any difference between you and terrorists.

(Согласно нашей новой военной доктрине, мы можем наносить удары по врагу в любом месте. И пока я не вижу разницы между вами и террористами.)

— OK fucking Russians! Today you can go, but not tomorrow!

(Хорошо, дорогие россияне. Сегодня вы может улизнули, но не завтра!)

— You major Lucas just like a fish that made a wish. See you!

(Вы господин майор должны поймать золотую рыбку сначала. Увидимся!)

Я снял гарнитуру и отдал Виктору.

— Командир! — позвал он, — А что ты ему говорил насчёт ракетоносцев? Я всё небо обсмотрел и ничего!

— Главное, — я поднял палец и показал его каждому, ничего необычного, просто грязный палец, — что майор Лукас их увидел. Вам необязательно.

— А-а! Так ты их надул?

— У меня честные глаза которым можно верить. Можете все посмотреть. Я никогда не вру.

— Ух-ху-ху! — надрывался Игорь.

— Хе-хе! — смеялся Виктор.

— Ха-ха! — звенела колокольчиком Лейла и Франц.

Внезапно невыключенная громкая связь крякнула:

— Вы в воздушном пространстве Таджикистана! Мы уходим домой! Приятно было слышать тебя, Женя. Пока!

Я забрал наушники из рук оторопевшего пилота.

— Спасибо, ребята! До свидания!

Связь прервалась. Все сидели с оторопевшими лицами.

— Говорил же я вам, что никогда не вру!

— Сажать где, командир? — спросил Виктор, теперь он произнес слово «командир» по-другому, как медалью наградил.

— Сажай на Душанбинскую трассу. — ответил я. — Нервы что-то… Прогуляемся километра два.

Несмотря на статус города, Куляб так и остался большим кишлаком, хотя городские власти и постарались придать центру преуспевающий вид, застроив его архитектурными реликтами хрущёвской эпохи. Мы подъехали на попутном УАЗе, до центральной площади, где у старого Универмага были припаркованы: белый лимузин и пять чёрных Тойот-Лендкрузеров, которые охраняли вооружённые люди в штатском. Несколько американских солдат с нашей бывшей базы, а теперь транзитном аэродроме войск США, стояли здесь же что-то обсуждая и гогоча.

— Сворачивай в переулок. Лейла на пол!

Кажется население половины города собралось на площади и нас могли увидеть. Охранники заметив взвизгнувший тормозами старенький УАЗ, сначала насторожились, потом увидев на переднем сидении Игоря и его светлые волосы, а он уж точно не подходил под описание моей персоны, а также не видя девочку, опять стали озираться по сторонам.

В переулке мы остановились в тени тутового дерева.

— Пойду прогуляюсь, а вы смотрите за этим! — я показал на водителя.

Тот уже раскрыл рот чтобы что-то сказать, но тут же и захлопнул, покосившись на Игоря. Зимний халат и шапка, делали меня похожим на чабана, спустившегося с гор. Впрочем, многие в толпе были одеты так же.

— Надо звонить Искандеру, потому что от всего этого воняет дешёвой позолотой Востока, а он не такой старик, или такой? — Я остановился, — Нет, всё таки не такой. Он невидимка. Все знают, что далеко-далеко, высоко на горе, живёт справедливый Сардар Искандер, который всё видит, и всё знает. Вот здесь поставим точку.

Знает, да не всё. Надо проверить.

Покрутившись по площади, я обнаружил что крыши здесь тоже обитаемые, по крайней мере на крыше Универмага залёг один такой Карлсон с винтовкой.

— Ай-яй-яй, какие натюрморты!

Идти страшно не хотелось. Позвонить старику, сказать: — Ты Сардар, ты и выпутывайся! Что я вам всем, крайний? Мне спать надо? Или ещё чего? Понятно что для бешеной собаки — сто вёрст не круг. Но я же не собака! Я может марки собираю? — Так я кочегарил сам себя подходя к закрытым дверям универмага, где за стеклом виднелась любопытная толстая физиономия хозяина.

— Открой! — показал ему знаками.

— Не, нельзя! — ответил он так же.

Я приоткрыл полу халата, показал на свой нож, потом чиркнул по горлу и наставил палец на него.

Замок на дверях щёлкнул, и я скользнул внутрь. Дал ему закрыть, и сильным толчком послал его внутрь магазина, подальше от посторонних глаз.

Особенно сильно его удивило, когда я заговорил по-русски. Сначала он принял меня за одного из тех кто ищет убежища в горах, пробавляясь грабежами на дорогах и убийствами, русских среди них не было, их убили первыми, а значит я не представлял реальной угрозы. На худой конец, он всегда мог натравить на меня свою «крышу». Одним русским меньше, кого волнует? Поэтому после секундного замешательства он обнаглел.

— Ты чего русский, с ума сошёл? Тебе чего надо? Возьми свою водку и уходи…

Он не закончил, потому что я дал ему в глаз, он ударился затылком о стенку и получил во второй.

— Верёвка есть?

— А, что? Нету верёвка!

Его чалма валялась в двух шагах.

— Подними и размотай!

Он поднял чалму и стал разматывать непослушными дрожащими руками.

— Давай сюда!

Я связал ему руки спереди, загнал в подсобку, продел конец тряпки сквозь ручку двери и завязал с обратной стороны. Когда захлопну, ему не развязать.

— Сядь! Если бы я хотел убить тебя, то не стал бы терять время. Понимаешь?

Он усердно закивал, его глаза уже стали припухать и их кинуло в синеву, в общем прищурившийся филин ему название.

Пошёл по рядам между полок с товаром. Взял две бутылки водки и две банки сгущённого молока. Принёс ему.

— Пей!

— Я мусульманин! — попробовал валять дурака торговец.

Тогда я дал ему в нос. Терпеть не могу, когда притворяются.

Он начал пить и запивать сгущёнкой.

— Вот то что ты пьёшь сейчас, называется Ирландский крем «Бали», дорогая штука. Я сейчас научу тебя, а потом ты будешь сам его делать и пить, через полчаса я вернусь и если увижу хоть одну каплю, то принесу ещё две бутылки. Понял?

Значит так: берёшь банку или две сгущёнки, бутылку водки и пол банки растворимого кофе. — говоря это я ставил перед ним упомянутые ингредиенты.

— Заливаешь это всё в кастрюльку и размешиваешь. Давай мешай! Помешал?

Теперь бери кастрюльку и пей. Могу я изнутри попасть на крышу?

Он отрицательно помотал головой.

— Иди тот сторона, там дверь чёрный проход, на двор выйдешь, там лестниц на крыша.

И я пошёл на "тот сторона".

Здесь было тихо. Ворота были закрыты и сторож, по причине дневного времени видимо околачивался вместе со всеми остальными зеваками на площади. Стояли зелёные «Жигули» хозяина, потрескавшиеся бочки и сломанные ящики. Пожарная лестница опускалась до самой земли.

— Пригласительного билета только не хватает. — подумал, подтягиваясь на следующую ступеньку-перекладину. Плоская крыша здания была выложена рубероидом и залита чёрной смолой, которая побелела от налипшей за много лет пыли, на которой лежал подстелив молельный коврик снайпер, глядя в художественную амбразуру — подарок архитектора шестидесятых.

— Лучше не дёргайся и лежи тихо. — сказал я, засунув нож между его ногами. — Видно хорошо?

— Хорошо, — согласился он.

— Кого ждём?

— Двух мужиков и девочку.

— Двенадцать лет?

— Угу… А ты кто?

— Мимо проходил… Да ты не отвлекайся, а то пропустишь клиентов. Приказ от кого поступил?

— "Стражи Аллаха", слышал?

— Встречались. А ты в самом деле снайпер, или как?

— Настоящий, а тебе зачем?

— Работа есть. Можешь попасть в голову вон тому напротив?

— Это Рашид.

— А я что сказал? Конечно его имя Рашид, а как же иначе? Только целься получше, а я посмотрю, может ты всё мне соврал, ну что ты такой снайпер важный. Давай быстрее, до трёх считаю. Раз, два …

Выстрел был неожиданно тихим.

— Так, молодец! Теперь поверни голову направо, как его зовут?

— Бохадир.

— И правда, как я его сразу не узнал? Прицелься Бохадиру прямо в лоб. Считать надо?

— Не надо. — угрюмо ответил он и нажал на спуск.

— Вот и молодец! — я убрал нож, и тут же получил ногой по голове. Он вскочил и вместо того чтобы кинуться на меня, пробежал по крыше и заскользил на руках обдирая ладони, вниз. Его винтовка сиротливо лежала на коврике. Подобрал. Патрон уже в стволе. Подошёл к лестнице. Он перебегал двор к закрытым воротам, вот он подпрыгнул, уцепившись пальцами за верхнюю кромку, и сорвался наткнувшись на частокол из гвоздей и битого стекла, вцементированного по верху стены, как слабая гарантия от предприимчивых соплеменников хозяина магазина. Я выстрелил. Он съёжился и повалился на бок, засучив ногами.

— Дурак, я хотел только связать тебя!

В подсобке стоял запах алкоголя и блевотины. Этот Мухиддин или как его там, сидел в луже, я не стал выяснять чего, и дремал, изредка подёргивая головой.