Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов

пасьянс, соединять в цепочку заказы. Идеальным было бы, если бы шоферы, высадив одного пассажира, тут же подбирали другого. Для этого надо, чтобы совпали не только конец одного рейса и начало другого, но сочеталось и время: довести до места одного пассажира точно в ту минуту, в которую хочет отправиться в путь другой. Но так бывает редко, и это накладно шоферу - холостой рейс; обидно и тем, кто ищет на улице такси, а оно пустое куда-то мчится.

Когда скапливается так много заказов, как в пятницу вечером, в субботу, воскресенье, тогда можно экономнее собирать цепочки. Вот выстроились листки - по направлениям, по времени подачи машины. К ним надо добавить новые заказы, и радостно, когда вдруг видишь, что удачно связываются два рейса, их соединяют (здесь говорят: «спаривают») и решают, как поступить правильнее. Прежде чем нести в радиокавины, можно попытаться немедленно передать в ближайший от пассажира парк. У старшей по смене прямая связь со всеми парками: движение тумблером, и вот уже горит синий огонек парка - там слушают. В эти часы из парков выходит на улицу немало новых машин, многие из шоферов вместе с путевым листом получают первый заказ и выезжают за ворота с погашенным зеленым глазком.

Центральное бюро заказов. Прием заявок по телефону.

Можно использовать СОС. Нет, это не то же самое, что «Спасите наши души», это станция оповещения и связи - широкий стол, полный тумблеров. Здесь прямая связь с самыми бойкими точками города. Под каждым тумблером - название: перечень вокзалов - там диспетчеры такси, перекрестки самых оживленных мест, там таксистские оранжевые столбики с полоской в мелкую шашечку и фонарем сверху. Когда нужна машина, скажем, на Преображенской площади или в Столешниковом переулке, там оранжевый столбик начинает мелко мигать, вызывая свободного таксиста. Вот откликнулся Столешников переулок, в телефонной трубке чей-то голос:

«Букет» за работой.

- Слушаю. Машина 15-25 первого парка.

- Говорит диспетчер, примите заказ: Кузнецкий мост, дом семь.

- Хорошо! Совсем рядышком! Позвольте запишу… Так. Можете звонить.

И старший техник СОСа Мария Никифоровна Ни-китенко, отпустив тумблер, набирает номер телефона - здесь, па широкой панели, уместился и телефонный диск:

- К вам выехала машина 15-25.

Зажегся еще огонек - это диспетчер на первом этаже сообщает: пришла одна из дежурных машин, приписанных сегодня к Центральному бюро заказов, - каждая на один рейс. С «циркуляра» снимаются три соединенных листочка, первый заказ - из центра. И вот включается на миг другой транспортер: заказы спускаются вниз, где за вырезом в стекле, как в кассе на вокзале, сидит диспетчер, он вписывает в путевку склонившегося к вырезу водителя первого маршрута; шофер подходит к столику с тремя телефонами, созванивается с заказчиком, спрашивает, как лучше подъехать, а тем временем листки возвращаются по транспортеру на СОС. Теперь на них еще одна печать, сделанная часами внизу: машина направлена в такое-то время - с точностью до минуты.

А наверху, в большом зале, где коммутатор и столы старшей по смене, в справочной и у «циркуляра» суета. Ах, знали бы пассажиры, с каким усердием исполняются их заказы! Когда они, сидя на чемоданах, ждут полчаса машину и мучаются, боясь опоздать, и с нетерпением поглядывают па часы, на Новой площади, наоборот, суматоха. Диспетчеры справочной, снявшись с места, заскакивают в радиокабины, ворошат заказы, зная, определяя по месту их на столе, в каком они состоянии. Дежурящий у телефона один из радиодиспетчеров кидается к «циркуляру» - подобрать что-либо оказавшемуся на шоссе Энтузиастов водителю. И как досадно слышать переговоры, которые ведет по коммутатору диспетчер с каким-либо сердитым, полным чувства собственного достоинства пассажиром! Тот, очевидно, рассердился за то, что его спросили, куда он поедет:

- Поймите меня, пожалуйста. Вы правы, мне, конечно, пет дела, куда вы едете, но нам нужно это знать, чтобы лучше располагать машиной, когда она освободится. Понимаете, мы планируем работу, спариваем заказы.

Центральное бюро заказов. У «циркуляра».

Каждый из диспетчеров сидел за коммутатором и сам вел эти нервные разговоры, усмирял обиженного, оправдывался, досадуя, что на пульте из-за долгого, не в меру долгого, объяснения зажглось несколько светлых огоньков. Значит, другие ждут и, наверное, клянут почем зря диспетчеров, которые вечно «спят»…

А на «циркуляре», на средней части трельяжа, скопилось листков столько, что ставить их некуда. Старшая по смене Галина Семеновна Сычужникова подходит к стоящему здесь же аппарату, который используется только при аврале. На нем светящиеся кружки - сигнал, что такая-то радиокабина говорит. Улучив момент, когда огоньки перемигнутся, включает свой микрофон и говорит - по двум каналам сразу, по четырем! - говорит тревожным голосом:

- Вызываю все свободные машины! Вызываю все свободные машины!

И где бы ни было такси с радиоприемником, настроенным на станцию «Гранит», голос Галины Семеновны слышат все. Только ответа нет. Нет ни одной свободной машины с рацией!

Диспетчеры знают ритм города. Взглянув на часы, могут предположительно сказать, что на Казанском вокзале сейчас тихий час, а вот на стоянке у Малого театра столпотворение, очередь беспокойных толпящихся пассажиров. А на Павелецком вокзале пришел поезд. И тогда по СОСу передается приказ диспетчеру на Казанском вокзале: если машины имеются, переправить их к центру, принять следующие заказы…

Сразу после шести часов напряжение достигает высшей точки: люди едут с работы, в театры, на вокзалы. Нервный, беспорядочный ритм будет продолжаться еще час-полтора, и нет никакой силы предусмотреть заранее все, хотя многое здесь и предусмотрено: диспетчеры,