Род Корневых будет жить! Том 5 - Антон Кун

— Видимо, придётся наказать тех кураторов, кто не донёс до студентов необходимость соблюдать правила нашей академии. Как вы считаете, Филипп Филиппович?

Профессор Преображенский сдулся. Видимо, он был одним из тех кураторов, кто должен был донести до студентов правила. Но в том, что ему на этих самых студентов глубоко пофиг, я понял ещё на его лекции. Может, хоть ректор его достанет…

— Я думаю, мы можем идти, — поднимаясь со своего места, предложила Варвара Степановна. — Мальчик устал, ему требуется отдых. Он и так перенёс такое потрясение, а тут ещё мы с допросом…

— Да, вы правы, пойдёмте! — поддержал её ректор.

Профессор Преображенский и дознаватель с большой неохотой пошли следом.

То, что профессор хочет меня уничтожить, это я понял. И даже могу предположить почему. А вот откуда неприязнь у дознавателя, мне было непонятно.

Однако Варвара Степановна была права — я действительно устал до чёртиков. Внутри всё дрожало от напряжения. И едва за комиссией закрылась дверь, я тут же повалился на подушку.

А рядом разлёгся Шаман. Пришлось даже немного подвинуть рыжую морду, а то улёгся чуть не на голову мне.

Мо Сянь помог мне укрыться и сказал:

— Отдыхайте, молодой господин!

— Мо Сянь, — сказал я, закрывая глаза. — Спасибо тебе!

Я ведь прекрасно понимал, что отпустили меня только потому, что Мо Сянь пообещал обучать студентов фехтованию на мечах.

— Я же говорил, что всё сделаю для вашей безопасности, — ответил Мо Сянь.

И я почувствовал запах разгорающегося огня — опять Мо Сянь разжёг свою миниатюрную печку.

— Что ты хочешь делать? — спросил я, по-прежнему не открывая глаз.

— Приготовлю отвар. Вам нужно восстановить силы после допроса, — ответил Мо Сянь.

— Да уж, — усмехнулся я. — Вымотался до чёртиков!

А потом задумался, прокручивая в памяти весь наш разговор. Вспоминая слова, интонации, жесты. И понял, что без согласия Мо Сяня меня наверняка признали бы виновным. И думаю в этом случае меня ничего хорошего не ждало бы.

Мало того, согласие Мо Сяня только отсрочило приговор. Потому что и профессор Преображенский, и дознаватель явно были связаны с родными убитых мною представителей рода Волковых. А значит, вопрос моей виновности или невиновности для них и не вопрос вовсе. Как там в басне Крылова? «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…»

Ну, собственно, я знал на что иду.

Глава 24

— Я подвёл тебя, Мо Сянь, — сказал я китайцу, принимая у него чашку с отваром.

— Нет, молодой господин! — возразил Мо Сянь. — Это я подвёл вас. Я должен был быть рядом. Поэтому я должен был взять ответственность за происшествие.

— И в результате ты теперь вынужден нарушить кодекс вашей гвардии, — вздохнул я.

Мо Сянь промолчал. Он аккуратно придерживал чашку, чтобы я выпил отвар.

Это было совсем не то лекарство, которое я пил до этого. Тут что-то сластило и горчило. Вспомнился вкус детства — сироп солодки — лекарство от кашля. Но было в отваре что-то ещё.

От выпитого на душе у меня стало теплее, и я расслабился под одеялом.

И тут в дверь тихонько постучали.

Мы с Мо Сянем переглянулись, и я кивнул, мол, открывай!

Если бы это был враг, то вряд ли он стучал бы в дверь. Так что, нужно посмотреть, кого там принесло.

На пороге стояла как всегда сексуальная и привлекательная Варвара Степановна.

Едва Мо Сянь открыл дверь, как она шагнула в комнату и закрыла дверь за собой.

— Извините, пожалуйста! — серьёзно произнесла она. — Я на минуточку.

— Слушаю вас, — ответил я.

— Володя, хочу сразу сказать, я на вашей стороне.

— Спасибо, Варвара Степановна! — поблагодарил я преподавательницу.

Она кивнула, принимая благодарность и, помолчав немного, выпалила:

— Володя, вам нужно срочно подать встречный иск о причинении вам вреда и потребовать компенсации ущерба здоровью. Понятно, что вы ничего не выиграете, но это замедлит процесс, начатый против вас. Потому что хоть сейчас и принято решение признать вас невиновным, но родители мальчиков скорее всего просто так дело не оставят.

— Я не понимаю, — задумчиво проговорил я. — Почему напавших на меня все упорно называют мальчиками. Это взрослые парни, вполне способные осознавать свои действия и нести за них ответственность.

Синявская вздохнула и вдруг улыбнулась.

— Вы сегодня были великолепны! — сказала она и, нахмурившись, добавила: — Но с профессором Преображенским поссорились зря. Он очень мстительный.

— Я с ним поссорился не сегодня, — ответил я. — Мы столкнулись ещё на первой его лекции, когда он чуть не угробил меня, вызвав в аудитории настоящий ураган. Интересно, он предстал бы перед судом, если бы я не успел зацепиться за стол?

— Хм… Всё так серьёзно? — нахмурилась Синявская. — Тогда тем более подайте иск. Прямо сегодня!

— А как это сделать? — спросил я.

И Варвара Степановна в деталях рассказала мне порядок действий.

После чего негромко добавила:

— И ещё, Володя… Я вам ничего не говорила.

— Я понял, спасибо большое, Варвара Степановна!

Синявская обворожительно улыбнулась и ответила:

— Выздоравливайте и приходите на занятия!

После чего откланялась и ушла.

А я отметил про себя, что во время допроса она свою магию явно не применяла. Её сексуальности заметно не было. А тут прям продохнуть невозможно…

Прошло совсем немного времени, и снова раздался стук в дверь.

Уверенный, что это вернулась Варвара Степановна, я дал Мо Сяню знак открыть дверь.

Но это была не Синявская. Пришла Анастасия.

— Староста? — удивился я.

И девушка залилась румянцем.

— Я очень волновалась о том, как пройдёт допрос, — чуть слышно сказала она. — И подумала, вдруг смогу чем помочь?

— А чем ты сможешь помочь? — удивился я ещё больше.

Румянец на щеках девушки стал гуще.

— Ну, у нашей семьи есть юридическая контора… Я могла бы поговорить с отцом, — пробормотала она.

— Думаешь, твоя семья согласится защищать мелкого помещика от нападок семьи императорского рода? — поинтересовался я и добавил: — Тебе спасибо, конечно, но не думаю…

Договорить я не успел. Анастасия перебила меня и быстро заговорила:

— Я всё продумала уже! Тебе же рекомендации в академию давали губернатор Сибирской губернии Фёдор Иванович Долгоруков и Анна Леопольдовна Разумовская! А она не только княгиня, но и входит в попечительский совет нашей академии!

— Так, стоп! — остановил я разбушевавшуюся старосту. — Откуда сведения?

Я если честно охренел и пришёл в бешенство. В этом мире вообще хоть что-то знают про конфиденциальность и не разглашение личной информации?

— Ну я же Воронцова! — ответила староста так, будто это должно было ответить на все мои вопросы.