Степень свободы - Антон Антонов

— Ага. «Узи» и «Калашников» — лучшее оружие для охоты, — с иронией реагировали допрашивающие.

Главное, чего он боялся — это того, что платоновский охранник даже перед смертью мог соврать. Тогда дело кончится для Введенского плохо со всех точек зрения. Ведь Варяг потерял на этой операции кучу денег, и теперь может повесить всех собак именно на Бориса. А милиция охотно ухватится за эту идею, поскольку понимает, что Варяга все равно не удастся прищучить, а частный детектив прекрасно подходит на роль козла отпущения.

Однако покойный стражник не обманул.

Правда, пришлось долго ждать рабочих с отбойными молотками. А потом выяснилось, что за кирпичной стеной есть еще стальная дверь, и пришлось ждать еще одну партию рабочих — на этот раз с автогеном.

Все уже понимали, что бункер действительно есть, но Введенский все равно волновался — а вдруг «платоновцы» успели увезти всех девушек.

Но они не успели.

В бункере посреди центрального прохода валялись трупы.

Отдать швартовы

График выхода судов в море в этот день соблюден не был. Выход «Луизианы» задерживался на несколько часов, и господин Леруа, он же Жак де Моле, уже начал нервничать.

Матросы тоже были недовольны — ведь на свете нет ничего тоскливее, чем бесплодное ожидание.

Однако их развлекала секретарша господина Леруа Сабрина. Она целовалась со всеми поочередно и где-то потеряла нагрудную ленту. И матросы на корабле, и портовые работники на берегу были в восторге — такие груди кого хочешь сведут с ума. Размер умеренный, зато форма, загар и фактура кожи такие, что все вместе способно возбудить даже мумию фараона Рамзеса Второго, который умер в девяносто с чем-то лет от роду.

Особенно горячо полуобнаженная красавица расцеловала лоцмана, когда тот, наконец, поднялся на борт.

Потом еще полчаса ждали буксир и снова нервничали, потому что пьяный в дым матрос никак не мог закрепить конец.

Но все кончилось благополучно. Хотя капитан буксира тоже был нетрезв, маленький кораблик все-таки сумел оттащить «Луизиану» от причала и поволок пароход через акваторию порта в сторону открытого моря.

Сабрина стояла на корме и махала оставшимся на берегу платком, который раньше был повязан вокруг ее талии. Портовые служащие по-русски и по-французски громко выражали сожаление, что девушка не может остаться в Питере еще хотя бы на денек. Крановщик, сидевший выше всех и дольше всех видевший обнаженную фигурку на корме «Луизианы», на весь порт кричал, перемежая осмысленные слова отборным матом, что-то вроде:

— Приезжай к нам еще, и мы трахнемся тут на верхотуре.

Но Сабрина уже не могла его услышать.

Дайте мне самолет

Трупов в бункере было три.

Все мужские.

Еще когда кирпичную стенку начали разбивать отбойным молотком, Олег Томилин застрелил своего друга Сережу Дерюгина и еще двух охранников, заблокировал верхний выход и ждал тех, кто прорывался сквозь стену, пребывая в состоянии полной невменяемости.

Опера, ворвавшиеся в бункер вместе с Введенским, сначала увидели трупы, а потом — голую девушку в конце коридора.

Они не сразу поняли, что ее держит за волосы одетый в черное брюнет Томилин — в полутьме его силуэт сливался со стеной.

К голове девушки был приставлен пистолет.

— Мне нужен самолет! — хрипло прокричал Томилин и выстрелил над ухом пленницы.

— И куда ты собрался лететь? — поинтересовался Введенский.

Его никто не уполномочил на ведение переговоров, но он сказал это так уверенно, что оперативники не стали возражать.

— Не ваше дело! Мне нужен самолет, — упрямо повторил Томилин.

— Ладно, будет тебе самолет, — сказал Введенский. — Только при одном условии. Скажи, где дочь Варяга и журналистка.

Введенский предполагал, что если часть девушек вывезли с базы, то этих двоих, как наиболее засвеченных, отправили первыми.

— А нету их! Увезли, — ответил Томилин с каким-то злорадством.

Платонов все-таки переоценивал надежность своих людей. Вот уже и второй начал раскрывать тайны организации.

Впрочем, обоим было нечего терять. А Томилин вдобавок слегка тронулся умом от безвылазного сидения в бункере под постоянным страхом смерти в наказание за ошибку с дочерью Варяга.

— Куда увезли? — продолжал спрашивать Введенский.

— А я знаю? В порт, на корабль.

— Какой корабль?

— Не знаю я! Отвали! Давай самолет, а то я ее убью!

— Не будет тебе самолета, пока не скажешь, какой корабль.

— Сказал — не знаю! Вроде бы французский. Везет какие-то контейнера — с опилками, что ли… А они там внутри спрятаны. Короче, плевать мне на это! Я ее убиваю.

Рука с пистолетом ходила ходуном, и все ждали выстрела. Но его не последовало.

Томилин сорвался на крик:

— Дайте самолет, суки!!!

— Дайте ему самолет, — сказал Введенский, делая шаг вперед. — Ну что вам стоит? Самолета вам что ли жалко?

Введенский шел вперед, заглядывая в камеры, где были прикованы к стенам обнаженные рабыни.

Он шел и продолжал на все лады склонять слово «самолет».

Опера в немом изумлении смотрели на все это, не решаясь предпринимать никаких действий. А Томилин даже рот приоткрыл от удивления.

И не заметил, как пистолет перекочевал в руки Введенского.

Дальше все было просто. Томилин взвыл от боли и согнулся пополам, а Введенский, придерживая его за шиворот, спросил спокойно, как будто ничего не произошло:

— А скажи мне еще, дорогой друг, Настя Мещерякова тоже там, на этом корабле?

Томилин машинально кивнул.

— По моему, самолет ему не нужен, — объявил Введенский, роняя Олега на пол.

И вышел из бункера, мимоходом погладив спасенную заложницу по голове.

Никто его не остановил.

Шанс для героя

Введенский собирался как можно скорее покинуть «Бригантину» и заняться организацией спасения увезенных девушек в каком-нибудь более спокойном месте.

Однако Бориса узнали на выходе те самые собровцы, которые брали его в дежурке.

— Эй, ты куда это? Стоять! — крикнул один из них, направляя на Введенского автомат.

— Какого черта? — возмутился Введенский. — Меня отпустили.

— Ага! — расхохотались спецназовцы, а один — очевидно, самый остроумный, добавил. — Если б ты сказал, что тебя опустили, я бы поверил.

Введенский не стал лезть на рожон и сменил тактику:

— Мне положен один телефонный звонок, — сказал он.

— А член в рот тебе не положен? — поинтересовались собровцы.

Они испытывали большой соблазн положить Введенского лицом в асфальт и продержать так до завершения оперативно-следственных действий, однако их смутило то, что Борис передвигался по территории базы без конвоя и при этом нисколько не походил на убегающего от преследования. Кто его знает — вдруг и правда отпустили.

В конце концов на авансцене появился начальник руоповских оперов, который подтвердил, что грубить Введенскому не надо, но отпускать его тоже не следует, потому что он еще может понадобиться.

— Телефонный звонок, — напомнил Борис.

— Какой еще звонок? — не понял руоповец.

— Мне нужно позвонить.

— Никаких звонков, — отрезал представитель закона. — Мы еще не знаем, кто ты такой — свидетель или подозреваемый. Когда узнаем, тогда и будешь звонить сколько влезет.

— Подозреваемым тоже положен звонок адвокату.

— Это ты боевиков насмотрелся. А здесь тебе не Америка.

Французский корабль с отходами деревообработки на борту уплывал в неведомые дали, и Введенский ничем не мог ему помешать.

Сорваться с места и побежать? Нет, не пойдет — эти ребята сначала стреляют, а потом думают.

Но должен же быть какой-то выход. Ведь девчонок вот-вот вывезут за границу, и тогда пощады от Варяга не жди.

И всего-то надо позвонить Варягу и сказать про корабль. А там уж он сам решит, что делать.

Но как же с ним связаться — ведь он лично не участвовал в операции. Вообще-то Варяг рвался освобождать дочь и был готов штурмовать «Бригантину» в первых рядах — но его отговорили, и он управлял боевыми действиями по радио.

Борис стоял возле собровского автобуса под присмотром двух автоматчиков и лихорадочно искал выход. Однако выход нашелся сам собой, вне зависимости от мыслительной деятельности частного сыщика.

Борис увидел, как к месту событий по дороге приближается Серафим.

Введенский оставил его на шоссе с одним из постов дальнего обнаружения. Но мальчик, как видно, не вытерпел и решил своими глазами посмотреть, что происходит.

— Серафим! — резко крикнул он. — Стой и слушай. Бери мою машину и жми в город. Позвони Варягу и скажи — Марина на французском корабле, который везет опилки в контейнерах. Настя тоже там. Бегом!