Достоевский о Европе и славянстве - Иустин (Попович)

Христоподобная любовь связывает, соединяет сущность любящего с сущностью любимого и претворяет их почти в единосущное существо. "Возлюби ближнего твоего как самого себя". Как это: "как самого себя"? Но если я по христианскому смирению ненавижу себя самого, что тогда? Не значит ли это в таком случае: любить ближнего своего как самого себя, по сути — ненавидеть ближнего своего как себя самого? Без сомнения, именно так бы и было, если бы любовь к ближнему не являлась существенной эманацией и отражением человеческой любви к Богу. Поэтому "возлюби, как себя самого" значит, что твое "себя", будучи твоим "я", осветлилось и обожилось, обитая в Боге, обожилось всем сердцем своим, всей душой своей, всем умом своим, всей силой своей и исполнило, обитая в Боге, Его первую и наибольшую заповедь. "Возлюби ближнего твоего как себя самого" поэтому значит: люби ближнего своего так, как ты любишь свое очищенное освященное и обоженное "я", люби ближнего своего Богом и в Боге.

Таков смысл двух самых главных заповедей Богочеловека в нашем земном мире. И поскольку они заключают в себе такой смысл на них зиждется и от них зависит вечность каждого человека в отдельности и всего человечества в целом. Путь человека к человеку один — через Бога, ибо без Бога невозможно приблизиться к человеку, ни любить, ни познать человека. Только через Бога и в Боге человек становится прекрасным, и сильным, и вечным. Только Бог дает силы человеку любить ближнего непреходящей и вечной любовью. "Любить невидимого Бога — это значит пассивно открывать пред Ним свое сердце и ждать Его активного откровения так, чтобы в сердце нисходила энергия Божественной любви. Причина любви к Богу есть Бог — causa diligendi Deum Deus est [365]. Напротив, любить видимую тварь — это значит давать воспринятой Божественной энергии открываться через воспринявшего, вовне и окрест воспринявшего, так же, как она действует в Самом Триипостасном Божестве, — давать ей переходить на другого, на брата. Для собственных человеческих усилий любовь к брату абсолютно невозможна. Это дело силы Божией. Любя, мы любим Богом и в Боге. Только познавший Триединого Бога может любить истинной любовью. Если я не познал Бога, не приобщился к Его Существу, то я не люблю. И еще обратно: если я люблю, то я приобщился к Богу, знаю Его; а если не люблю, то не приобщился и не знаю" [366].

Без Бога и вне Бога любовь невозможна. Точно так же: без любви и вне любви познать Бога невозможно."…Любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь" [367]. Для того чтобы возможно было любить людей истинной любовью, человек должен всем сердцем своим, всей душой своей, всем умом своим и всей силой своей родиться от Бога, от любви. Тот, кто от любви, не может не любить. Соединившись с Богом, человек получает силы духовного соединения с людьми. Удаляясь от Бога, он тем самым отдаляется от людей. Чем человек ближе к Богу, тем он ближе и к людям. Тот, кто особенно близок к людям, тот ближе всего к Богу. Эта богочеловеческая истина засвидетельствована вековым православным опытом.

"Представьте себе круг, — говорит святой философ Авва Дорофей, — в середине круга — центр, и радиусы исходят от центра. Представьте теперь, что круг — это мир, центр круга — Бог, а радиусы, исходящие из центра к периферии, жизнь людей, пути людских жизней. Насколько святые, желающие приблизиться к Богу, входят в внутренность круга, настолько они приближаются к Богу и один к другому. И насколько они приближаются один к другому, настолько же они приближаются к Богу. Так же надо понимать и удаление. Когда удаляются от Бога и обращаются к внешнему, к периферии круга, то ясно, что настолько же они удаляются и один от другого. Такова природа любви: настолько мы вне и не любим Бога; а благодаря своей любви к Нему, мы настолько соединяемся любовью с ближним, насколько приблизились к Богу" [368].

Философия любви Достоевского вся в этой богочеловеческой истине о любви. Его христоликие герои любят всех людей, любят всю тварь, ибо любят Христа Бога; его же христоборческие герои не любят людей, не любят мир, ибо не любят Бога во Христе. Настоящая любовь — подвиг, в котором творчески участвует, с одной стороны, Сам Богочеловек Христос, а с другой стороны, сам человек в полноте, своего существа. Чтобы любить людей непреходящей любовью, человек должен сначала сделать Христа душой своей души, сердцем своего сердца, умом своего ума, волей своей воли, жизнью своей жизни, любовью своей любви. Без Бога Любви невозможно любить божественно. Истинно, любовь делает Бога Богом и человека человеком. Именно поэтому Христос — истинный Бог во всех мирах. Единственный истинный Бог, потому что Он — любовь. "Солнце любви горит в Его сердце, лучи света, просвещения и силы текут из очей Его и, изливаясь на людей, сотрясают их сердца ответной любовью" [369].

В нашем земном мире можно усомниться во всем, только не в любви Христовой. По всему и во всем Он — Бог любящий, ибо Он — Бог любви. Любовь — суть Его чудесной Личности, а поэтому и суть всякой человеческой личности вообще. Любовь Достоевского к человеку и миру — это только отражение его любви ко Господу Христу. В любви Достоевского, в его чувствах, в мыслях и словах ощущается благоволение души Христовой. Достоевский знает главную тайну чарующей Личности Богочеловека. Эта тайна — любовь. Всем Своим Существом Богочеловек самым наглядным образом убеждает, что любовь — главная тайна и Бога и человека. Если бы мы дерзнули дать уточняющее определение Бога и человека, то, вероятнее всего, могли бы сказать: главное определение Бога — любовь, а о человеке можно было бы сказать, что Богочеловек есть главное определение человека и всего образа его жизни.

Бог есть любовь, поэтому Божественная любовь всемогуща, бескрайня, бессмертна и вечна. И если Бог — любовь, тогда в человеческом сердце нет места отчаянию, скепсису, ненависти. Всем своим существом человек открыт бескрайней радости, Божественной мудрости, вечному состраданию, беспредельной любви. Бог есть любовь. Поэтому "ничего не бойся, и никогда не бойся, и не тоскуй, — поучает старец Зосима. — Только бы покаяние не оскудевало в тебе, и все Бог простит. Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил Господь воистину кающемуся. Да и свершить не может совсем такого греха великого человек, который бы истощил бесконечную Божью любовь. Али может быть такой грех, чтобы превысил Божью любовь? О покаянии лишь заботься непрестанном, а боязнь отгони вовсе. Веруй, что Бог тебя любит так, как ты и не помышляешь о том, хотя бы со грехом твоим и во грехе твоем любит… Не бойся. На людей не огорчайся, за обиды не сердись. Покойнику в сердце все прости, чем тебя оскорбил, примирись с ним воистину. Коли каешься, так и любишь. А будешь любить, то ты уже Божья… Любовью все покупается, все спасается… Любовь такое бесценное сокровище, что на нее весь мир купить можешь, и не только свои, но и чужие грехи еще выкупишь" [370].

По своей природе любовь обладает центростремительной, богоцентричной силой, которой она человека привлекает к Богу, к этому вечному центру великой тайны жизни всего сущего на земле. Творческая сила мысли Божьей оживотворяет каждое существо и всякую тварь, действуя в них. Ибо всякая тварь — это воплотившаяся мысль Божья. Это и делает тварь боголюбивой, ибо то, что в ней от Бога, то в ней и устремляется к своему Творцу. Любовь обладает чудесной способностью находить в каждом человеке и во всякой твари то, что есть в ней Божьего, то, что в ней совершенно. Любовь — это "совокупность совершенства" [371], совокупность всего того, что есть совершенного в людях и во всякой твари. А совершенно в них то, что богоподобно и богоданно, то, что от Совершенного. Любовь спаивает, соединяет богоподобные души, рассеянные Богом в людях и Божьи мысли, рассеянные в твари.

Из всего этого очевидна истина: любовь есть сущность Бога. В то же время так же очевидна и другая истина: любовь — неизбежная сущность и человека. Ибо Бог не был бы любовью, если бы не сделал любовь и человеческой сущностью. Бог — любовь: это первая и главная новость христианства, а вторая — человек это любовь. Без любви Бог не Бог, без любви и человек не есть человек. Любовь делает Бога Богом и человека человеком. Без любви Бог — ничто, во всяком случае для измученных жителей нашей планеты. Без любви и человек — ничто. Человеческая личность сильна только любовью и в любви, ибо любовь — сущность, содержание и стержень личность. Без любви человеческое "я" — ничто, а если и что-то, то тогда это "что-то" — не более чем хаотичная масса бессмысленных открытий и ненужной боли. "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто" [372]. Да, воистину так: даже если все знаю, все понимаю, даже если верую, но Божественной любви не имею, то я ничто, нет во мне никакой добродетели ни в этом, ни в том мире.