Блестящие разводы - Джун Зингер

— Подожди, подожди, озорниками? В твоем выражении уже заложено утверждение их вины и…

Руперт ласково ухватил ее за руку:

— Это просто всего лишь выражение, но не ярлык. И я все еще вспоминаю нашу маменьку, которая говорила, что не представляет себе мальчишку, в котором бы не было капельки озорника, — он засмеялся. — Мне кажется, она так и не простила меня за то, что я всегда вел себя лучше, чем Хьюберт!

— О, бедный Руперт, как же тебе тяжело пришлось! Я уверена, что детские травмы никогда не проходят без следа. Поэтому я так хочу не совершать ошибок в отношении моего сына. В особенности я не желаю, чтобы Хьюби считали лжецом или же сорвиголовой! Как только ему приклеют ярлык, ты сам знаешь, как это бывает, он будет считать, что если это так назвали, то он должен вести себя соответствующим образом!

— Ты абсолютно права. Кроме того, виновен он или нет, как будет выглядеть, если ты не станешь его защищать? Всем станет ясно, что он тебя не интересует.

— Я не собираюсь защищать Хьюби, если он виноват.

Руперт грустно улыбнулся и покачал головой.

— Это ты сейчас так говоришь, но как только войдешь в комнату, где будут сидеть Хортоны и эти кисломордые преподаватели из школы, ты начнешь сражаться за Хьюби, как это всегда делала Миранда, защищая Хьюберта. Если кто-то смел в чем-то обвинить ее любимца, она вставала на дыбы и была готова вырвать глаза обидчику!

— Но, Руперт, я ведь не Миранда, и Хьюби — не Хьюберт.

— Конечно, нет. Просто дело в том, ну, как тебе сказать, Хьюби так напоминает Хьюберта, что они вполне могли быть отцом и сыном!

— Вот как? — ледяным тоном спросила Нора, хотя эта же страшная мысль неоднократно ей самой приходила в голову.

— Почему так? Разве существует какое-то физическое сходство? Только потому, что Хьюби так же хорош собой, как был Хьюберт? В мире примерно у половины людей голубые глаза и светлые…

— Но даже ты не сможешь отрицать, что между ними существует не только физическое сходство. У них похожие характеры.

— У Хьюби тот же шарм, перед которым невозможно устоять, как это было у Хьюберта, ты это имеешь в виду? — холодно поинтересовалась Нора. — И он так же любит хорошо проводить время. Ты именно это имел в виду?

— Я понял, что тебе неприятна эта тема. Давай прекратим наш разговор, ладно?

— Нет, я настаиваю, чтобы ты мне все объяснил.

— Нора, мне не хочется тебя обижать, но… Дело в том, что Хьюби как бы настоящий сын Хьюберта, унаследовавший его самую важную черту — отсутствие моральных устоев. Помнишь, мы уже с тобой говорили об этом?

Да, она прекрасно помнила их разговор — отсутствие моральных устоев, он назвал это слабостью характера, — и ей захотелось ударить его. Как он посмел? Но ведь она сама настояла, чтобы он произнес эти проклятые слова. Она заранее знала, что он скажет. Она не раз вспоминала: «Изъяны в натуре великолепного в физическом смысле человеческого экземпляра!»

— Ты знаешь, мне кажется, я сказал глупость, — продолжал Руперт, ему стало неудобно. — Хьюберт был взрослым мужчиной, а Хьюби еще маленький мальчик. Он просто озорной и живой ребенок. Я уверен, что он все это перерастет! Прости меня за мои слова, пожалуйста! Я просто…

— Ты хотел мне помочь… — Она пыталась улыбнуться ему.

— Да, ты права. Ты ведь знаешь, как я хочу быть твоим другом и другом Хьюби, я хочу помогать тебе, насколько это в моих силах. Ты мне позволишь делать это?

Она вспомнила, как Джеффри ловко увиливал от решения подобной проблемы.

— Конечно, я никогда не отказываюсь от хорошего предложения, даже если его делает мне сам дьявол! — Она рассмеялась: — Извини, я совсем не имела в виду…

Руперт тоже рассмеялся:

— Я знаю. Но мы обо всем договорились, правда? Если ты пойдешь на это чертово собрание в школу, почему бы мне не пойти с тобой, чтобы как-то помочь тебе?

— Благодарю тебя, Руперт. Мне и правда нужна помощь!

Она пошла в комнату Хьюби, чтобы выслушать, что он скажет по поводу случившегося. Почему они решили сделать свой знаменитый прыжок в лужу. Но Хьюби уже мирно спал. Она посмотрела на него в слабом свете ночника: его золотистые волосы вились кольцами на голубой наволочке, длинные ресницы отбрасывали тени на розовые щечки, губы — все еще прелестные губки малыша — улыбались, как будто он видел ангельские сны. Она нежно погладила его лобик и тихо поцеловала. Он был совсем не похож на мальчика, который страдал от «хронического заболевания характера».

Как может характер Хьюби быть точной копией характера Хьюберта? Разве лживый и плохой характер не должен передаваться лишь через гены? Может ли он передаваться какими-то таинственными, неизвестными человечеству путями, как болезнь? Может ли милый, похожий на ангела ребенок подхватить заболевание только из-за того, что он получил имя, которое ему по-настоящему не принадлежало? И если это так, то каких еще проявлений ей следует ожидать? Вырастет ли он еще одним прелестным бездельником, пользующимся успехом шарлатаном, дурящим людей жуликом, человеком, который мог любить, но не тех и не когда это было нужно?

Она начала размышлять, как это уже не раз было в прошлом, каким же человеком был подлинный отец Хьюби — Герцог из Монтаны. Кроме того, что он был неуклюжим и хамоватым мужланом, она больше ничего о нем не знала. Ей никогда не приходило в голову даже из простого любопытства что-нибудь узнать о нем. Лгал ли он? Мог ли он быть нежным? Мог ли он стянуть что-нибудь? Любил ли он свою мать? Жульничал ли он в играх? Мог ли он предать кого-нибудь? Отличал ли праведное от неправедного? Почему он так грубо и жестоко занимался любовью? Потому ли, что был жестоким человеком, или потому, что она его совершенно не интересовала? Мог ли он хорошо относиться к другому человеку? К своему собственному ребенку?

Улучшила ли война его характер? Выжил ли он во время битвы? Может, он жил и процветал в Бутте, штат Монтана. Вел там такую хорошую жизнь, о которой и сам даже не мечтал. Может, ей стоит ради Хьюби заняться розыском и что-то узнать о нем?

Она отказалась от этой мысли. Джонни Уэйн внес семя в ее лоно, но человек может разбрасывать по ветру сотни и тысячи семян. Только те, кто удобряет почву и ухаживает за слабыми ростками, несут ответственность за последующий урожай! Для Хьюби Джонни Уэйн был таким же незнакомцем, каким был для нее. Нет, ей следует верить тем людям, кто знает и любит ее и Хьюби, и помогает им — Джеффри (ей придется простить ему его невнимание) и Руперту, который поклялся ей помогать.

Руперт доказал свою преданность, когда он сопровождал ее в школу. Как ни странно, он быстро утихомирил всех присутствующих, пользуясь своим шармом и чувством юмора. Все взъерошенные перья постепенно выпрямились и улеглись, даже у неприятной миссис Хортон, которая была убеждена, что Хьюби дурно повлиял на ее Питера и побудил его плохо себя вести.

Прежде всего он заставил мальчиков признать, что они специально прыгнули в лужу, но только потому, что им это показалось интересным. Потом он стал ловко защищать их перед мрачными взрослыми. Кто из нас настолько стар, что забыл, как было приятно шлепать по лужам, кто стал таким черствым, что может наказать мальчишек только за то, что они так малы и полны энергии и озорства? Прежде чем разбирательство закончилось, оба мальчика пообещали, что в следующий раз они дважды подумают, прежде чем прыгать куда-нибудь! Все взрослые были довольны, хотя ребятам не поверил никто. Потом все пожимали друг другу руки и улыбаясь повторяли:

— Ну что делать?! Мальчишки есть мальчишки! — И еще: — Не могут же они быть другими.

Потом Руперт заставил всех прослезиться, когда вдруг нагнулся и прижал к себе Хьюби. Он сказал:

— Вы знаете, он мой названый брат. Он — хороший мальчик, очень хороший. Я очень люблю его, может, сильнее, чем если бы он был моим сыном!

По дороге домой Нора взяла руку Руперта и прижала ее к щеке:

— Ты просто прелесть!

— Хотя твоя похвала звучит в моих ушах музыкой, я не сделал ничего особенного.

— Для меня ты сделал так много! Ты сделал все, что мог. Я сейчас подумала, что у вас очень сильны родственные связи и черты.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня я могла действительно сказать, что ты брат Хьюберта, — поддразнила она его. — В первый раз я поняла, что тебе и ему присущи две очень важные черты.

Руперт захихикал:

— Побыстрее скажи мне, что это за черты, чтобы я знал, печалиться или радоваться?

— О, тебе не стоит волноваться. Это были две лучшие черты Хьюберта. Я надеюсь, что Хьюби будет тоже благословлен ими — его шарм и его проявления любви.

Увидев, как помрачнело лицо Руперта, она быстро спросила:

— Это тебя расстроило?

— Конечно, нет. Кого бы не взволновало, если сама великолепная Нора назвала его любящим и могущим очаровывать? Но почему ты так долго не могла понять, что я такой же приятный и любящий, каким был мой братец? — спросил он, улыбаясь. Потом перестал улыбаться. — А я размышлял, каким же необычным человеком был на самом деле Хьюберт.