Бедняга Смоллбон - Майкл Гилберт

Инспектор глубоко вздохнул.

– Мистер Хорниман!

– Да? Что вам угодно?

– Это инспектор Хейзелридж. Мне нужно с вами поговорить.

Наступила короткая пауза.

– Вы выбрали чертовски странное место, – заметил Боб.

– Знаю, но то, что я вам хочу сказать, крайне важно.

Наступила пауза подольше.

– Нам не стоит перекрикиваться через залив, – Боб поднялся. – Как известно, звук разносится над водой Бог весть куда.

Боб развернул яхту так, что просвет между берегом и кормой значительно уменьшился, и прыгнул на берег, где пришвартовал свой корабль к стальному кнехту.

– Пойдемте в кухню, – предложил он ничего не выражавшим голосом.

Хейзелридж последовал за ним по узкой каменистой дорожке. Он не мог сказать, облегчение испытывает, или удивление. И десять минут спустя все ещё не был уверен в этом.

«Боб Хорниман от вопросов не уклоняется, – думал он, – но и полной правды не говорит.» Они сидели лицом к лицу в кухне. В свете сильной лампы без абажура лицо Боба казалось ещё бледнее обычного, глаза за толстыми стеклами глядели настороженно.

Неожиданно он перебил инспектора на полуслове.

– Можете ответить мне на один вопрос?

– Если смогу, – ответил Хейзелридж.

– Вы думаете, Смоллбона убил я?

Это был едва ли не единственный вопрос, которого Хейзелридж предпочел бы избежать. Но прежде чем он попытался выиграть время, Боб продолжал с оттенком иронии в голосе:

– Вы думали, что я тут сижу и думаю, топиться мне или не топиться, да?

– Я.

– Послушайте, инспектор, если я вам дам честное слово, что на самом деле существует объяснение для некоторых нестыковок в моих показаниях про то субботнее утро и вечер четверга, но они не имеют ничего общего ни со смертью Смоллбона, ни со смертью мисс Читтеринг – вы могли бы мне поверить?

– Нет, – твердо заявил Хейзелридж. – Не имею права.

– Ну ладно, – челюсть Боба воинственно выдвинулась вперед, – вероятно, я не могу запретить вам шастать здесь и вынюхивать всяческую информацию. Но помогать я вам в этом не буду, и не рассчитывайте.

– В таком случае, – Хейзелридж глубоко вздохнул, – мне ничего не остается, как предупредить вас.

Раздался столь громкий стук в дверь, что оба подскочили. И прежде чем кто-то из них успел сказать хоть слово, двери распахнулись и в них появился старик Малле. Он едва переводил дух и был красен от возбуждения.

– Пришла! – крикнул он. – Я думал, что она нужна вам срочно – вот и несу. – Мистер Малле размахивал вскрытой телеграммой. И поскольку понял, что нужно что-то добавить в объяснение, заявил: – Все в порядке, сэр, я уже взглянул.

Боб расправил на столе оранжевый бланк, Хейзелридж заглянул ему через плечо.

«A– Z отрицательные. Макнейл.»

– Слава Богу! – выдохнул Боб. – Вы меня на минутку простите, но я должен позвонить.

Боб выскочил из кухни в прихожую, был слышен звук снятой трубки.

– Вы не знаете случайно, о чем идет речь? – поинтересовался Хейзелридж. И заметил, что обращается к миссис Малле, которая выросла за спиной мужа как из под земли.

– Междугороднюю, – говорил в прихожей Боб. – Севенокс ноль семь шесть три два.

– Ну конечно о той девушке, – заявила миссис Малле, – что сюда ездила на субботы и воскресенья.

– Господи! – воскликнул Хейзелридж. – Конечно! Ну я и болван!

– Десять минут? Я подожду.

Боб вернулся в кухню. Он держался так прямо, что казался внезапно подросшим.

– Так, теперь – что вы хотели знать?

– Если можно – правду, – предложил Хейзелридж. – Если, конечно, вы не возражаете.

– Нет, вот миссис Малле знает все, – сказал Боб. – Увидев вас впервые, она решила, что вы детектив по разводам. Но, впрочем, думаю, что лучше будет нам поговорить с глазу на глаз. Могли бы вы с мужем на минутку выйти в соседнюю комнату, миссис Малле? Растопите камин и откройте одну из тех бутылок, что в шкафу. И приготовьте бокалы. Полагаю, нам есть что отметить.

– Бутылками займусь я, капитан, – торопливо взял инициативу в свои руки мистер Малле, который сразу распознал выгодное занятие. – Предоставьте это мне.

– Так, мистер Хорниман, – сказал Хейзелридж, – теперь вы поясните мне, о чем идет речь?

– Ну разумеется об Анне Милдмэй, – ответил Боб. – Я её ужасно люблю и через семь с половиной минут собираюсь просить её руки.

– А телеграмма была.

– Ну да. Я думал… мы оба думали, что у нас будет ребенок. Мой ребенок. Теперь знаем, что нет. Две недели назад она сдала пробу Ашхайм-Зондека. И телеграмма как раз об этом. Понимаете? Если ребенка не будет, все гораздо проще. Могу просить её руки.

– Я бы скорее полагал, – неуверенно заметил Хейзелридж, – что если бы она и вправду ждала ребенка, ваша обязанность.

– Вот именно, – согласился Боб. – Я чувствовал бы себя обязанным. А это худшее основа для супружества. Теперь же все в порядке.

– Ну, ваше дело, – согласился Хейзелридж. – В конце концов это вам жениться. А теперь вы могли бы мне пояснить.

– Разумеется, – согласился Боб. – Короче, в тот вечер, когда убили мисс Читтеринг, мы, разумеется, ужинали вместе. Не в том заведении на Стренде, а в одном маленьком ресторанчике на Флит стрит. Там был заказан столик на три четверти седьмого.

– Вас там знают?

– Должны бы знать, – усмехнулся Боб. – Я регулярно хожу туда последних десять лет. Это маленькое заведение – только хозяин и его брат, который обслуживает клиентов. Оба меня знают.

Хейзелридж умел распознать правду, когда её слышал.

– На всякий случай дайте мне адрес, – сказал он. – А что с субботой?

– Ну, – протянул Боб, – это весьма прискорбное обстоятельство. Ведь в тот день… короче, в тот день все и началось.

Хейзелридж с минуту смотрел на него, и вдруг невольно рассмеялся.

– То есть тогда вы.

– Ну, – растерянно кивнул Боб, – вот именно.

– Тогда неудивительно, что вам некогда было отвечать на телефонные звонки, – заметил Хейзелридж.

– Еще бы, – вздохнул Боб. – Вы можете представить, что особого желания работать у нас не было. Так что мы смылись оттуда в четверть двенадцатого и успели ещё на последний поезд в Шеффхем. Тут он останавливается в два часа. Миссис Малле вам это подтвердит… минутку, телефон!

Боб ринулся к дверям. Хейзелридж, который встал и с удовольствием стал греть поясницу у камина, слышал, как Боб говорит в трубку:

– Севенокс? А, это вы, мисс Корнель? Могу я поговорить с мисс Милдмэй?

Пауза.

– Анна, милочка, все в порядке.

Хейзелридж прикрыл дверь и вернулся на свое место у камина. Уже не слышал, что говорит Боб, но по тону решил, что действительно все в полном порядке.

III

– Божественный вид, – заявила толстуха в туристских шортах.

– Вот уж точно, – поддержала её спутница.

– Дикая природа, – продолжала толстуха. – Так ведь принято говорить, да?

– Точно.

– Доступная каждому, правда? – не унималась толстуха. – Билеты дорожают, на спортивные товары-налоги, а за так называемый обед изволь платить четыре с половиной шиллинга.

– Вот уж точно, – согласилась подруга.

– Вот перед войной, – продолжала толстуха, – я прошла пешком весь озерный край. Ночевала в молодежных лагерях. Продолжалось это десять дней и стоило мне три фунта шестнадцать шиллингов и восемь пенсов, включая дорогу.

– Ну нет, – ужаснулась спутница, – невероятно!

Было девять вечера. Хейзелридж сидел в купе третьего класса, возвращаясь в Лондон. Когда он сел, купе было пустым, но в Ипсвиче подсела эта парочка. Сам он был глубоко погружен в размышления.

Перебирал все дело с самого начала, чтобы понять, как оно выглядит теперь без главного героя. Ибо Хейзелридж был убежден, что Боб Хорниман тут ни при чем. Не то чтобы его алиби на субботнее утро многого стоило. Мог убить Смоллбона и ещё успеть на дневной поезд в Шеффхем. И никто не мог признать показания девушки, которая в него влюблена, особо убедительными. Но Хейзелридж основывал свою уверенность в невиновности Боба на единственной реальной возможности – что оба убийства одних рук дело. Никто, как бы хитер и ловок он не был, не сумел бы подделать ту неповторимую затяжку влево, которой были отмечены оба убийства. А если Боб без четверти семь был в ресторане в Сохо, он не мог убить мисс Читтеринг. Его алиби, конечно, нужно проверить, но Хейзелридж был уверен, что так все и было.

Ясно было и то, что разъяснения Боба не снимают всех вопросов. Впрочем, в таком случае любые разъяснения были бы весьма уязвимыми. Например, Боб утверждает, что о том письме, что нашли в секретариате, ничего не знает. Что он его никогда не получал. Если он говорит правду, то выходит, что письмо подбросили. Такую возможность Хейзелридж вообще-то все время имел в виду: с той самой минуты, как заметил следы от скрепки в верхнем левом углу листа. Вспомнил, что люди часто прикалывают чеки или квитанции к чистому листу бумаги, подписанному или без подписи. Адвокаты такие письма получают ежедневно. Кроме того, Хейзелридж вспомнил рассказ сержанта Пламптри, что Смоллбон приколол свой последний чек за квартиру к листу бумаги и оставил на столе миссис Таккер. Так что подобное письмо от Смоллбона в конторе мог получить кто угодно. Достаточно было отколоть чек и впечатать на листе бумаги на пространстве между заголовком и подписью подходящую фразу.